— А за что?

— Знамо за что, за поругание анператорского имени! За что же ещё-то? Болтали, небось, всякое, вот теперь страдають.

— А и правда, Мытриновна, точно, за поругание. Только что-то стражи мало. Всего один. Да и не пойму, какой он стражи-то, больно одет странно. Наша в таком не ходит.

— Милок, а милок?

Я обернулся и, увидев пару старушек типа «божий одуванчик», спросил:

— Чего вам, бабушки?

— А ты чей будешь, милок?

— Инквизиция я, инквизиция.

— Ох ты ж, ну точно за поругание! Ты посмотри на них! Бесстыдники! И девок-то сколько!

Я перестал обращать внимания на старушечьи пересуды, тем более что мы всё дальше отдалялись от заспоривших, каким именно словом хаяли батюшку-императора арестованные, бабок.

Впрочем, то был лишь один из вариантов. Раздававшиеся со всех сторон предположения мнимых прегрешений моих подопечных были весьма разнообразны, единодушен народ был только в том, что веду я их в таком виде в качестве наказания.

— Да что говном, смолой, смолой их, а потом перьями обсыпать! — выкрикнул вдруг кто-то.

— Точно! — поддержали неизвестного. — Тащите бочки!

— Так, — рявкнул я поверх голов, заставив всполошиться птиц на крышах домов, привлечённых общей суматохой, — никакой смолы и перьев!

— Так мы же помочь!

Я в ответ хмыкнул. Действительно, какие добрые и отзывчивые люди.

— Благодарю от имени инквизиции, но помощь тут не требуется.

— Ну, ладно…

Народ ещё немного погудел, успокаиваясь, а затем переключился на самих задержанных.

— Ты смотри, смотри какие сисяндры! Ух я бы их помял! — раздался из окружающей нас толпы весёлый мужской возглас. За ним последовал звук смачной затрещины, и уже недовольный женский голос произнёс:

— Сиськи он разглядел. Мять собрался. Сначала отрасти хозяйство как вон у того, что, ежель на колени поставить, по земле волочиться будет, тогда и на сиськи такие замахивайся. Что покраснел? Во-во, молчи уж, пока не прибила.

И вновь слухи летели впереди нас, потому что когда вся наша процессия вышла на площадь, то меня снова ожидал Амнис.

— Ширяев, ты опять?! — взвился он, как только я подошёл, оставив задержанных позади — всё одно им деваться было некуда. — Часа же не прошло, как ты от нас вышел! И вообще, оскорбление императора — это по части городской стражи. Да и те просто всыпят плетей на месте, чтоб кожа со спины сползла, и отпустят. Зачем ты их сюда-то потащил?!

Тут до нас долетели отголоски сортирных ароматов, и глаза моего наставника почти натурально поползли на лоб, когда он разглядел, в каком виде я привёл сюда толпу.

— Ширяев, ты, часом, не заболел? Ты их говном что ли обмазывал? Это что, там, в твоём мире, нормальная практика? И во что они одеты вообще?

— Да нет, — наконец ответил я, покачав головой, — никакое это не оскорбление. Притон я накрыл.

— Какой притон? — медленно переспросил Амнис.

— Ну… прелюбодейский, — постарался я подобрать наиболее понятное слово.

— Какой-какой? — уточнил замначальника, поковырявшись для верности в ухе.

— В общем, трахались они там все. Прямо вот кучей, просвета не было видно.

Амнис внезапно посерьёзнел, вот буквально за долю секунды, словно щёлкнули невидимым тумблером. Ещё раз окинув толпу своим фирменным прищуренным взглядом, он тоном, не терпящим препирательств, скомандовал:

— Павел, за мной!

Буквально ввинтившись в кучку свингеров, наставник выхватил из толпы того самого здоровяка, что убегал от меня с криком «облава», после чего легко, несмотря на молчаливое сопротивление последнего, вытянул и вывернул тому руку тыльной стороной вверх.

Какое-то заклинание метнулось от него к детине в жилетке, заставив замереть столбом, и Амнис произнёс, показывая куда-то в область подмышки:

— Видишь?

Я присмотрелся и внезапно заметил небольшую татуированную метку, какой-то кружок с рогами. Кивнул утвердительно.

— Вижу.

— Так вот, Паша, это не прелюбодейский притон был, а демонопоклонников. А трахались они там толпой для того, чтобы призвать демона наслаждения.

— И что, он бы им наслаждение подарил? — хмыкнул я.

— Смертельное разве что. Это всё пешки, собранные в качестве жертвоприношения. А вот что настоящий организатор притона хотел от демона — это уже интересно. Жаль только, что мы это вряд ли узнаем.

— Почему? — поинтересовался я.

— Потому, Паша, что ты своей выходкой, открыто ведя эту толпу через весь город, оповестил всех, что их задумка провалилась. Кто бы это ни организовал, он уже в курсе и, скорее всего, подчистил все концы. Впрочем, — Амнис вздохнул, — может, с этих и получится выжать чего-нибудь полезного.

— Ну я же не знал, — развёл я руками, а Амнис лишь ещё тяжелее вздохнул.

— Полгода наблюдения, более двух десятков задействованных сотрудников, не говоря уже о прочих силах и средствах. Крупнейшая сеть демонопоклонников за последние двадцать лет. Дело на контроле у Самого! И буквально за несколько дней до кульминации, когда мы бы вышли на настоящего организатора, ваш дуболом, размахивая кольцом налево и направо, в единый миг рушит всю эту долго выстраиваему комбинацию! Вы тут, в «двойке», совсем что ли офонарели?!

Инквизитор из третьего главного ордена инквизиции, занимавшегося вопросами контрразведки, рассерженным боевым котом метался по кабинету начальника управления, не в силах успокоиться.

Речь его, впрочем, особого впечатления на наблюдавших за ним Диконтру и Амниса не произвела. Городское управление являлось частью второго главного ордена, поэтому без санкции сверху сделать им коллега из «тройки» ничего не мог.

— У меня один вопрос, — спокойно произнёс главный инквизитор города. — Почему городское управление не было уведомлено о том, что вы проводите данную операцию на нашей территории?

— Некогда было, — огрызнулся в ответ гость. — Они постоянно меняли место проведения ритуала. Здесь было последнее и обосновались в нём меньше недели назад.

В этот момент Гоул бросил короткий взгляд на зама и прикрыл веки, подавая знак, после чего чуть холодно улыбнулся и жёстко ответил:

— Вот сами и виноваты. Вы что, считаете, что у нас здесь, в управлении, веников не вяжут? И такую вещь, как гнездо демонопоклонников прямо в городе, прохлопают? Ошибаетесь! Между прочим, упомянутый «дуболом» — один из наших лучших сотрудников. Который в одиночку — в одиночку, заметьте, без пары десятков сотрудников! — смог вычислить сектантов и произвести арест всех участников ритуала, включая координатора.

— А почему без санкции? — уязвлённый вполне обоснованными обвинениями коллега из «тройки» всё ещё пытался кусаться.

— На письменную не было времени. Однако он был у меня буквально за полчаса до того, как накрыл гнездо, и получил моё устное разрешение на немедленное проведение операции. Потому что я не собираюсь рисковать жителями города. Мне здесь демонопоклонники не нужны!

— И вы спокойно отправили его туда одного?

На это язвительное замечание Диконтра лишь шире улыбнулся и сказал:

— Во-первых, боевая группа могла быть замечена заранее, во-вторых, повторюсь, это один из лучших сотрудников с даром к проклятьям, прекрасно подготовленный к работе против групп противника.

Представитель смежников ещё что-то пофыркал, зло сверкая глазами, но иных аргументов не нашёл, так что, буркнув напоследок:

— Мы это доложим Главному, — выбежал вон, на прощание громко хлопнув дверью.

– «Один из лучших сотрудников»? — выждав пару минут, со скепсисом в голосе поинтересовался Амнис, взглянув на шефа.

— Ну а почему нет? — ответил Гоул. — Гнездо ведь вычислил.

— Случайно, — вставил ремарку зам.

— Неважно. Всё равно всех скопом задержал.

— Заставив обделаться?

— И что? Главное — результат. А он заодно ещё и контрразведке на мозоль наступил. Вон как этот тут крутился словно рыба на сковородке.