— Нет, — качнул головой Вигир, — это всё ещё буду я, но лучше, сильнее, больше, чем просто я. Я это чувствую.

Мои губы невольно растянулись в горькой улыбке от той убеждённости, с которой он говорил.

— Пойдём, — приблизился к нам Дизариус, опуская руку на плечо Вигира. — Доспех ждёт нового носителя, а империя — возрождения Караула Смерти.

А я? — Я больше не смог ничего ему сказать. Не нашел слов, аргументов, а может сил в самом себе, пойти наперекор, вырвать из его рук и забросить подальше этот чертов шлем. Мне оставалось только сидеть и и проклинать самого себя за нерешительность.

Когда они ушли, унеся и доспех, к которому я более не смог бы прикоснуться, ко мне подошли молчаливые Амнис с Диконтрой и, подхватив с двух сторон, помогли подняться.

Уже в кабинете начальника я переоделся в обычную робу и, выпив чего-то крепкого и обжёгшего горло, постепенно начал приходить в себя.

А затем вспомнил про Ниике, про свадьбу, про её такие искрящиеся глаза… и про жалобный крик… и вдруг почувствовал себя таким подлецом, такое омерзение испытал сам к себе, что стало физически больно и тошно. Я обманывал, влюблял бедняжку в себя — всё ради того, чтобы выведать секрет, а затем бросить как ненужную вещь.

Я вспоминал её лицо, слова, чувства, сейчас, без сковывающих разум цепких лап доспеха. И пусть не любовь без памяти, но какое-то щемящее чувство рождалось в груди каждый раз, когда её образ вставал перед глазами.

Надо найти девушку — понял я. Найти и объяснить. Хотя бы попытаться. Просто потому, что ничем иным как предательством я свой поступок назвать не мог. И пусть это был не совсем я, но для девушки оно совершенно ничего не меняло.

Подскочив, я обвёл нервным взглядом сидящих и удивлённо на меня посматривающих начальников, которым и принадлежала идея так поступить с Ниике, и, скрипнув зубами, ни слова не говоря выбежал в коридор, по дороге со злости пинком опрокинув стул на котором сидел.

Выскочив из управления, я хотел было телепортироваться прямо туда, где оставил девушку, но понял, что совершенно не представляю, как это делать, и, почти срываясь на бег, поспешил туда на своих двоих.

— Я приду, Ниике, просто дождись меня, — бормотал я на ходу. — Приду и всё объясню. Только дождись.

Я торопился, не обращая внимания ни на что вокруг, думая лишь о ней. Но стоило мне углубиться в городские трущобы, как вдруг меня что-то ударило по ногам, обрушивая на мостовую, болью отозвавшись в выставленных вперёд ладонях. А затем нечто твёрдое и тяжёлое опустилось мне на затылок, и я свалился уже окончательно, погрузившись во тьму…

— Вы всё-таки нашли его, — утвердительно произнёс Диконтра, и старый инквизитор чуть самоуверенно кивнул:

— Лучшего даже, чем я мог ожидать.

— А Ширяев?

— Ширяев мог бы стать хорошим караульным, но он сделал намного большее — нашёл и подготовил нам того, кто просто идеален для подобной роли. Что ни говори, а юноша весьма талантлив.

— Вы про Вигира?

— Нет, про Павла, конечно, — Дизариус позволил себе улыбнуться. — Он настолько удачно, сам того не понимая, путает всем карты, что мы уже сейчас получаем результат, которого сами достигли бы только спустя годы планомерной оперативной работы. Ходячее бедствие? Нет, вовсе нет. Наоборот. Кстати, где он?

— Кто его знает? — пожал плечами Амнис. — В городе где-то. Возможно, слишком сильный откат, удар по эмоциям. Теперь сидит где-нибудь, переживает. Пьёт, как обычно.

— Вы это бросьте, — построжел тоном старый инквизитор. — В такой ситуации его одного оставлять нельзя. Про вашу к нему неприязнь я наслышан, да только она не даёт вам права махать рукой, вы ведь, как-никак, его наставник. Поэтому немедленно организуйте-ка поиск Ширяева и доставьте его сюда. Если пьёт — пейте вместе с ним, если плачется — подставляйте свою широкую наставничью грудь. Хочет выговориться — сидите и слушайте. И чтобы больше я такого от вас — в городе где-то — не слышал. Поняли меня?

— Понял, — хмуро буркнул Амнис.

— А раз поняли, так выполняйте.

С тихим стоном я разлепил глаза, наталкиваясь взглядом на натянутый над головой тент. Тот мерно покачивался, и только через пару мгновений я понял, что нахожусь в повозке и меня куда-то везут.

Слышался скрип колёс, стук, лошадиное ржание, чей-то гортанный голос выкрикивал непонятные слова, и я попытался вспомнить, что же произошло. Кадры падения на мостовую отозвались глухой болью в затылке, невольно заставив вновь застонать.

А затем моя память подсказала, куда и зачем я бежал.

— Ниике… — произнёс я вслух пересохшим горлом. Мне так хотелось её найти, объяснить, рассказать…

Вдруг в глубине повозки шевельнулся чей-то силуэт, а затем такой мягкий и знакомый голос сказал:

— Я здесь, любимый.

Она, а это точно была она, подобралась ближе ко мне, наклонившись и поцеловав в губы.

С трудом я поднял ватную, плохо слушающуюся руку, касаясь её.

— Не трать силы, милый, ты пока очень слаб.

— Но как? — я всё еще удерживал руку на весу, касаясь девушки, убеждаясь, что мне она не мерещится и никак не мог понять, что же произошло. — Где я?

— Ты со мной, — ответила она, беря мою руку в свою, — и это — главное. Жена не может быть без мужа. Как я могла оставить тебя там? Одного? Да, я знаю, что бывших инквизиторов не бывает, то, во что вас превращают, остается с вами навсегда. Но я надеюсь, что вместе мы сможем это преодолеть, и ты, мой муж, данный самими богами, сможешь долго и счастливо жить вместе со мной и никогда больше не вспоминать об этой варварской империи.

— Где жить? — медленно переспросил я.

— У меня, — понимающе улыбнувшись, ответила Ниике, — в султанате.

Губ коснулась бутыль с прохладной влагой, и я рефлекторно сделал несколько жадных глотков, после которых моё сознание снова начало меня покидать. Лицо девушки расплылось, голос отдалился. А последним, что я услышал, был её ласковый шёпот:

— Спи, любимый. Мы ещё не добрались до дома.

________________________________

Конец второй книги

Читайте далее: книга третья: «Муж поневоле».