— Как я уже говорила, это легче показать, — повторила Элиот. — Ответы на чипе, который лежит в синей бархатной коробке.

Фар раздраженно поиграл желваками. Подушка на диване еще дымится, но, похоже, все уже забыли о поступке Элиот. Или, скорее, простили, потому что Угасание не могло так быстро стереть память об этом моменте. Элиот едва не лишила его жизни, даже не двинув своей намалеванной бровью.

— Синяя коробочка, синяя коробочка…

Прия продолжала запускать руку сквозь пол, всякий раз доставая что-нибудь новое: напудренные парики, колготки в сеточку, грязные брюки. Одежды набралось больше, чем у них в гардеробе над головой. Среди прочего появился чемоданчик с эмблемой в виде голубой змеи, обвившейся вокруг оранжевого креста; внутри оказались серебристые пакетики с загадочными ярлыками. Лекарства, объявила Прия, сбившись, однако, при попытке разобрать названия. Нашлись и гаджеты — тоже серебристые и очень странные.

— Осторожнее, — предупредила Элиот, когда Прия извлекла металлический цилиндр. — Это…

Из цилиндра, едва разминувшись со скулой Прии, выскочило яркое алое пламя. Запах паленого в отсеке резко усилился — на пол упала густая прядь иссиня-черных волос.

— Лазерный нож.

Прия выпустила рукоять, и лазерный луч втянулся. Волосы, пролетевшие мимо ее плеча, как бритвой срезало в опасной близости от шеи. Дрожащими пальцами она провела по тому месту, откуда упали локоны, словно хотела понять, где же кончается прическа и начинается пустота.

— Что ж. Зато теперь какое-то время можно не беспокоиться о посеченных кончиках.

Имоджен отнеслась к происшествию гораздо серьезнее. Свои собственные волосы она закинула за спину и воспроизвела звук, который издаст робот-игрушка: Уииип.

— Еще какие-нибудь смертельные сюрпризы есть? — Фар вспомнил, что в руках у него оружие, что оно нацелено на Элиот, и поднял ствол. — Отвечай.

— Нет. Только лазерный нож. — Элиот покачала головой, и свет ламп, отразившись, прыгнул в сторону. Ясно выделявшиеся на коже рубцы, оставленные когтями Шафрана, наводили на мысль о кровавой тиаре. — Поверьте, я никому из вас не желаю зла.

— И это говорит та, которая только что объявила, что должна меня убить. — Он до боли в руке сжал бластер, хотя даже не знал, как стрелять из этой штуки, прибывшей из другой вселенной. Если, конечно, до этого дойдет. — Уверен, ты понимаешь, что в настоящий момент я тебе совершенно не верю.

— Ага! — Прия нашла коробку насыщенного синего цвета, найти который можно разве что на цветовом круге, и достаточно небольшую — она умещалась на ладони. Внутри оказался прозрачный чип размером с ноготь мизинца. Когда его извлекли на свет, он напоминал готовую растаять снежинку, покрытую тончайшим лабиринтом схем. Если такую уронить, то искать будешь несколько часов, но скорее всего, в считаные минуты растопчешь.

Сидя в своем кресле, Грэм прищурился.

— Он совместим с нашей техникой?

— Без модификаций — нет, — ответила Элиот. — Но в нем имеется голографическая функция быстрого доступа, отвечающая на голосовую команду.

— Это голографическая платформа? — спросила Прия. — Такая крошечная?

— Они с каждым годом становятся все меньше. Если поставишь ее на стол, можно будет начать.

Сначала установили на стол коробку, потом поместили в нее чип — во избежание его исчезновения в общей неразберихе, царившей в зоне отдыха. Элиот произнесла одно слово, и коробка озарилась светом; над ней появились файлы в форме еще нескольких коробочек разных цветов. Большая часть из них имела обозначения в виде римских цифр от нуля до семи. Цвета варьировались от белого до черного.

— Ноль. — По команде Элиот крышка белой коробочки открылась. — Начать сначала.

Из контейнера поднялось и развернулось перед экипажем изображение, четкое и ясное, как на симуляторе, но в миниатюре. На расстоянии вытянутой руки от Фара за алюминиевыми столиками сидели человечки размером с кукол. Некоторые держали вилки, другие — палочки для еды. В руках свежеиспеченных кадетов, выросших на питательных кубиках, и то и другое выглядело вполне естественно. Фар внимательно всмотрелся в их униформу. Этих ребят готовили для Корпуса. И они сидели за обедом в Академии.

Столовая выглядела так же, как и в школьные годы Фара, но несколько по-другому. Клетчатый пол — из красных и белых квадратов, а не из синих и серых. Камера наблюдения, снимавшая зал, размещалась под другим углом и смотрела в сторону обеденных столов, а не возвышения, с которого инструктор Марин в начале каждого семестра рокочущим голосом зачитывал свой запретительный список. На кухне сновала та же миссис Бенуччи с непокорными прядками, выбивавшимися из-под сетки для волос; она накладывала пасту, приготовленную, по ее словам, согласно древнему семейному рецепту. Экстон Эльба сидел на своем месте, выбирая томаты из подливки. Инструктор Ли — он вел весьма популярный курс «Поп-культура через века» — щеголял характерной прической ядовито-зеленого цвета.

Фар перевел взгляд на свое обычное место в дальнем конце второго стола. Логика подсказывала, кого и что он обнаружит, и все равно увиденное шокировало. Элиот совсем не походила на Элиот. Без головного убора, лысая, она сидела в кругу друзей и так смеялась, что едва успевала отправить что-то в рот. И улыбка у нее была… настоящая.

Все такое знакомое. И такое чужое.

а могло бы быть могло бы быть могло бы быть

Могло бы быть его жизнью.

А стало чужой.

В столовой по громкоговорителю зачитывали объявление: «Кадет Маккарти, зайдите в кабинет директора Марина».

— В этой вселенной Марин — директор? — прошипел Фар. — Это что? Самая мрачная из возможных реальностей?

— Чем дальше, тем хуже. Но с этого момента и далее Марин для нас — наименьшее из зол. — Улыбка у Элиот на голограмме померкла, а когда она встала и надела фуражку, исчезла совсем. Что-то во взгляде теперешней Элиот, наблюдавшей за этой сценой, подсказало Фару, что беззаботная усмешка вернется на лицо девушки не скоро. — Может, хотите устроиться поудобнее? Занимайте места, запасайтесь снеками. Это займет некоторое время.

В конце концов Элиот пристегнули наручниками к одной из «гардеробных» труб гардероба, хотя особой нужды в этом не было. Похоже, она выдохлась, и после того выстрела из бластера вся ее решимость куда-то улетучилась. Интерфейс Элиот непрерывно показывал директиву Бюро мультивселенной, гласящую, что она может вновь завладеть оружием, причем очень просто, но тело отказывалось повиноваться. Она просто не могла убить.

Больше не могла.

Еще не могла.

Элиот почти не узнавала себя на голограмме; девушка на видеозаписи пружинящей походкой шла к кабинету директора Марина, еще не ведая, что жизнь, какой она ее знала, закончится через пять шагов, через четыре, три два, один…

Объект «Ноль»

8 мая 2371 года нашей эры

Запись с камеры видеонаблюдения переносит зрителей из коридора Академии в кабинет директора Марина. Дверь открывается, входит Элиот Маккарти. Увидев сидящую за столом мать, девушка останавливается. По ее лицу пробегает тень.

Элиот: Мама? Что ты здесь делаешь?

Директор Марин: В Академии вы должны обращаться к ней «Инструктор Маккарти», [указывает на свободный стул] Садитесь, кадет Маккарти.

Элиот идет к стулу, приостанавливается, заметив еще одного мужчину; на нем не форма Корпуса, а штатская одежда, и сидит он в другом конце комнаты. На лице желчное выражение. Он либо очень дорожит своей замшевой шляпой, либо просто забыл снять этот нелепый головной убор.

Элиот: Кто это?

В ответ мужчина только отворачивает лацкан пиджака, и там проблескивает что-то золотистое. Камера не ухватывает детали, но ноздри у Элиот при виде значка раздуваются. Что-то случилось, понимает она.