В любом случае, подобный кинжальчик очень даже пригодится мне в путешествиях, хоть перемещаться можно только в пределах прямой видимости, но именно с этим у меня проблем нет — хоть за сплошную стену, если я увижу, что за ней находится. Собственно, именно мое зрение наиболее полно раскрывает возможности данного артефакта. Причем, им может пользоваться не только маг, но и обычный эльф, поскольку питание на прыжок собирается самим артефактом из окружающей среды, а не владельцем. Конечно, это порождает некоторые трудности непрерывного использования, но для магов предусмотрена лазейка из возможности непрерывной подпитки накопителя кинжала. На досуге можно будет попробовать разобраться с принципом работы вложенного заклинания, научившись прыгать подобным образом без костылей, но пока и так сойдет.

Испробовав несколько раз артефакт, чтобы набить руку, я двинулся на покорение гор. Какое счастье, что Иллидану были известны некоторые бытовые заклинания, на подобии того же обогрева, очень полезного в холодные ночи. Сомневаюсь, чтобы в горах даже летом было жарко. Пусть я и не вижу снизу, но на вершинах наверняка лежит снег и очень холодно.

Вырвавшись из повседневной рутины важных дел правителя, Тиренд наконец нашла время посетить с инспекцией тюрьму под Хиджалом. Конечно же, это была всего лишь небольшая отговорка перед собой, чтобы оказаться в месте, где закончилась жизнь давнего друга, чья смерть оставила на сердце эльфийки неожиданно глубокий рубец, но может же даже волевая и властная женщина иметь свои маленькие слабости? Одной из таких слабостей верховной жрицы Элуны были друзья, остававшиеся еще со времен Войны Древних. И вот, еще один из них оказался мертв, причем, не малая доля вины лежала на совести самой эльфийки, способствовавшей заключению Иллидана. От одной мысли об этом на глаза Тиренд наворачивались слезы. Былая уверенность в опасности Иллидана для мира начинала постепенно улетучиваться — да и смысл в этом, когда друг детства мертв? — оставляя взамен чувство горечи. В душе Тиренд еще лелеяла слабую надежду, что когда-нибудь они трое будут так же беззаботно проводить время вместе, как в далеком детстве и молодости, но теперь осталась только она и спящий Малфурион. И жрица даже не могла предсказать его реакцию на новость о смерти брата. Несмотря на всю свою твердолобость и упрямство, друид по-прежнему любил своего единственного брата.

Толчок от верного спутника прервал печальные размышления Тиренд. Слабо улыбнувшись, она погладила огромного тигра по голове и продолжила путь по туннелю, проложенному к древней тюрьме, содержащей в себе самых опасных существ разных рас, в том числе и из ночных эльфов. Небольшая свита из верной помощницы Шандрис и пары лучниц, до этого почтительно ожидавших задумавшуюся повелительницу, двинулась за ней. Несмотря на некоторую опасность пещер, данная часть была неплохо вычищена стражницами от наиболее опасных монстров, а оставшиеся остатки торопливо убирались при одном виде небольшой компании ночных эльфиек. Так что брать с собой полноценное сопровождение Тирен просто посчитала не нужным. Да и не стоит подданым видеть свою правительницу тоскующей по одному из опаснейших преступников калдореев. К сожалению, память простых эльфов коротка и все хорошее быстро выветривается из памяти, оставляя только плохое. Так же произошло и с историей Иллидана Предателя, ставшего настоящим пугалом наравне с королевой Азшарой. А то, что победа над демонами не состоялась бы и без участия охотника на демонов — никто предпочитал не вспоминать. Да и много ли осталось тех, кто видел Войну Древних в живую? Покачав головой и отбросив не веселые мысли, жрица ускорила шаг.

У массивных распахнутых ворот ее уже ждали — в сопровождении пары стражниц, стояла сама начальница тюрьмы.

— Приветствую, владычица, — поклонились все трое, — мы ожидали вас.

Сдержанно кивнув, Тиренд вошла в большой холл, ведущий на первый уровень тюрьмы. Именно на этом уровне располагались бараки стражниц, склады провизии и тому подобные подсобные помещения, необходимые для нормального существования охраны. Собственно, в одном из имеющихся залов и был вынесен приговор Иллидану. На самом последнем уровне, где его содержали, жрица никогда не была и вообще старалась лишний раз не думать об отбывающем там пожизненный срок узнике.

— Проводи меня в… его камеру, — приказала Тиренд, сообразив, что сама может просто заблудиться во множестве коридоров и уровней древней тюрьмы.

— Как прикажете, — кивнула Майев, — прошу за мной.

Чуткий слух жрицы уловил в ее голосе нотки… неодобрения? Списав это на игру воображения, эльфийка последовала за тюремщицей. Залы, переходы, клетки, камеры, тяжелые каменные стены — все это действовало угнетающе на жрицу, привыкшую к простору и вышине неба. Так что когда они остановились у очередной решетки, Тиренд даже не сразу сообразила, что оказалась у цели своего посещения.

— Значит, здесь он и проводил все время заключения, — тихо прошептала она, проводя по покрытому знаками металлу.

Представив тысячи лет в подобном каменном мешке, полностью неподвижным и без возможности хоть с кем-нибудь поговорить, жрица ощутимо содрогнулась. Может быть, милосерднее было бы просто казнить Иллидана, чем подвергать такой пытке.

— А тело Иллидана…

— Рассыпалось в прах, который я приказала развеять на поверхности, — равнодушно перебила ее Майев. — Не думаю, что он бы возражал хоть в таком виде оказаться под светом луны.

Остановив вскинувшуюся на подобное неуважение Шандрис, Тиренд нахмурилась.

— А вещи?

— Клинки в сокровищнице, повязку забрала я, а остальная одежда сожжена, — ответила тюремщица.

— Могу я забрать повязку? — спросила жрица.

Оружие Иллидана не примет никого, кроме своего хозяина, а ей хотелось бы оставить какую-нибудь вещь на память о друге детства, кроме демонического оружия.

— Нет, — последовавший ответ немного обескуражил правительницу ночных эльфов и заставил подозрительно прищуриться на тюремщицу.

— Да как ты смеешь отказывать верховной жрице Элуны и нашей правительнице! — нахмурилась Шиндрис. — Твое дело — лишь повиноваться ее пожеланиям!

— Не думаю, что это касается личных вещей ее подданных, — равнодушно возразила Майев.

— Шандрис, хватит! — осадила свою подругу Тиренд, пока не желая устраивать скандал.

А ничем иным это не закончилось бы, поскольку сопровождающим начальницу тюрьмы так же не понравился тон общения лучницы.

— Каким он был до своей смерти? — спросила она, вновь поворачиваясь к камере лицом — просто из опасения не удержать маску спокойствия на лице, получив ответ на заданный вопрос.

Каким еще может быть эльф, тысячелетиями ждущий своей смерти? Естественно, полным ненависти к своим пленителям.

— Каким? Любителем пошутить над своими охранницами и завернуть мозги в трубочку окружающим ради собственного удовольствия! — неожиданно возмущенно фыркнула одна из стражниц. — Нахал!

— Что?!

Слитный вопль четырех эльфиек эхом прокатился по коридору.

— Если вы думаете, что он исходил злобой и ненавистью к окружающим перед своей смертью, то вы очень сильно ошибаетесь, — пожала плечами Майев, — как раз в последние столетия с ним было просто интересно пообщаться на разные темы, хоть и хотелось иногда придушить за слишком острый язык.

— Мы об одном Иллидане говорим? — поразилась Тиренд, резко разворачиваясь с выражением надежды на лице.

Слишком уж это было похоже на его поведение в молодости.

— Я тоже спрашивала его о не совсем адекватном поведении обреченного на вечное заключение узника, — хмыкнула стражница.

— И?

Все четыре эльфийки заинтересованно подались вперед — несмотря на свои поступки, Иллидан был очень харизматичной личностью и это признавали даже его враги. Потому, узнать немного больше о неоднозначной личности охотника на демонов тянуло многих.

— Он ответил, что надоело тратить силы и чувства на идиотов и фанатиков. Сами хотят пожинать плоды своих решений? Пусть, а ему уже все равно.