Это все больше беспокоило генеральный штаб германских сухопутных сил, возглавляемый еще Гальдером, и командование группы армий «Б», ответственное за положение на этом участке фронта. Их беспокойство возрастало по мере того, как становилось ясным, что эта крупная операция развивается неблагоприятно и уничтожить войска противника не удается. Какое значение имел бы захват всех нефтяных районов Кавказа и Волги, которую стремились представить как важнейшую коммуникацию русских, – хотя к тому времени они уже создали восточнее Волги другие коммуникации, о которых тогда еще ничего не было известно, – если бы все эти завоевания не удалось отстоять? В этом отношении оценка возможностей противника, произведенная в германском генеральном штабе со всей тщательностью и, как вскоре выяснилось, вполне правильная, внушала серьезные опасения. На эти соображения и наблюдения и опирался генерал-полковник Гальдер в своих докладах. Наконец, со своими постоянными сомнениями и предостережениями он стал для Гитлера таким же невыносимым, каким был десять месяцев тому назад главнокомандующий сухопутными силами, и 24 сентября Гитлер сместил его с поста начальника генерального штаба.
Его преемник генерал Цейтцлер был значительно моложе; кроме того, он пользовался репутацией исключительно волевого человека. Если Гальдер по своему возрасту и продолжительности службы принадлежал еще к верхушке старейших генералов и, естественно, имел больший авторитет, чем командующие группами армий, то у Цейтцлера не было этих предпосылок, облегчающих выполнение его служебных обязанностей. Цейтцлер должен был сначала завоевать авторитет своей деятельностью, что ему вскоре и удалось. Надо сказать, что Гитлер совершенно не был заинтересован в самостоятельном руководителе генерального штаба. Он хотел иметь на этом посту такого человека, которому бы он мог доверять и который бы всегда полностью соглашался сего мыслями. Но Цейтцлер не хотел снизойти до роли простого исполнителя, а с присущим ему темпераментом резко и решительно отстаивал свои взгляды и поэтому вскоре вступил в тяжелую борьбу с Гитлером. Он занял свой пост в надежде, что, пользуясь доверием Гитлера, он сможет скорее оказать на него влияние, чем его впавший в немилость предшественник. Но и ему не удалось избежать конфликта между солдатом, который, будучи приучен трезво оценивать обстановку, должен был призывать и предостерегать, и «фюрером», который не мог простить, когда генералы не верили в его непогрешимый гений. Если генералы, занимавшие руководящие посты, при серьезных разногласиях по оперативным или стратегическим вопросам указывали на ответственность перед историей и перед немецким народом с целью своим возражением отвратить тяжелое несчастье, Гитлер такой довод не признавал. Всю ответственность он брал только на себя одного. Если Цейтцлер не хотел пасть жертвой бесконечных конфликтов со своей совестью, он должен был, несмотря на все вытекающие лично для него из такого шага последствия, сложить с себя полномочия. Это и произошло летом 1944 года.
Беспокоящие действия русских войск на других фронтах летом 1942 г.
Опасения военных руководителей осенью 1942 г. были вполне оправданными. Поведение русских на огромном фронте от Ленинграда до Воронежа ясно показывало, что их силы отнюдь не были полностью скованы в оборонительной битве под Сталинградом и на Кавказе, не говоря уже о том, что они не были исчерпаны. Поскольку Гитлер прошлой весной не хотел допустить сокращения линии фронта для экономии сил, ее начертание предоставляло русским ряд благоприятных исходных позиций для наступательных действий, которые сковывали большое количество немецких войск и заставляли их расходовать много сил. Немецкие войска должны были удерживать значительно больше того, что «при всех обстоятельствах нужно было удерживать». (Карта 4, стр. 228)
Кроме того, учитывая еще интересы финнов, нельзя было ослаблять тесное кольцо окружения вокруг Ленинграда, хотя русские и доказали, что они даже без железнодорожного сообщения могут снабжать отрезанный город. Требовалось также удерживать фронт на Волхове, так как он обеспечивал фланг наступающих на Ленинград войск, хотя котел на западном берегу Волхова еще не был очищен. Напротив, район Демянска и глубокий выступ в районе Ржева вызывали ненужные атаки русских войск.
Демянский плацдарм, который только благодаря созданной в апреле горловине имел довольно непрочную связь с главными силами и должен был снабжаться по-прежнему преимущественно воздушным путем, требовал для своей обороны по меньшей мере на шесть дивизий больше, чем потребовалось бы после отвода войск за реку Ловать. Положение под Ржевом было лишь временно облегчено успешными зимними боями. Несколько армий Калининского фронта все еще занимали охватывающее положение по отношению к немецким войскам. Выступ севернее Орла также не мог не вызвать в этом районе русского наступления.
Таким образом, исходные позиции русских определялись самой линией фронта немецких войск. Они находились в районе Ленинграда, у Волхова, юго-восточнее озера Ильмень, в районе Ржева и севернее Орла. Кроме того, русские, чтобы облегчить положение своих войск на юге, оказывали постоянное давление на позиции немцев в районе Воронежа и севернее.
Летом и осенью 1942 г. в этих районах шли тяжелые бои, которые потребовали большого напряжения сил немецких дивизий, не позволили осуществить переброску войск в интересах наступающих армий, а в район Воронежа даже заставили немецкое командование спешно перебросить из-под Сталинграда одну дивизию.
Южнее Ленинграда русским ударами Ленинградского фронта с запада и Волховского фронта с востока удалось временно оттеснить немцев от Шлиссельбурга и установить сухопутную связь с городом, однако в начале октября немецкие войска сумели восстановить утраченное положение.
В течение лета в ходе длительных боев было сжато кольцо окружения вокруг русских войск западнее Волхова. При этом русский генерал Власов попал в плен к немцам. Впоследствии он возглавил крупные добровольческие части, сформированные из советских военнопленных. Эти части возникли первоначально для того, чтобы включением «добровольцев» в тыловые службы высвободить немецких солдат для использования на фронте. Постепенно при дивизиях, армейских корпусах и армиях были сформированы целые подразделения численностью до батальона. К 1943 г. эта организация приобрела большие размеры. Как правило, эти «добровольческие» подразделения на фронте не использовались, однако в партизанских областях они приносили большую пользу. Их моральный дух и, следовательно, надежность колебались в зависимости от обстановки на фронте. Пока им казалось, что немцы сильнее русских, на них можно было положиться. Но когда в 1943 г. немецкие войска начали терпеть повсюду крупные поражения, которые привели к большим отступлениям, использование этих «добровольцев» на Востоке стало невозможным. Только тогда немецкая пропаганда в связи с изменившейся военной обстановкой и нехваткой людских резервов заговорила о «русском человеке», которого нужно было завоевать на свою сторону. Однако было уже слишком поздно, чтобы воодушевить людей Востока и мобилизовать их на борьбу за интересы Германии. Таким образом, «власовская армия», несмотря на ее большую численность, была мертворожденным плодом. «Добровольческие» части, созданные на Востоке, были затем объединены в дивизии и помогали вести борьбу с партизанами на других театрах военных действий. Освободительной армией они уже не могли стать, и их относительная надежность объяснялась в первую очередь, конечно, тем соображением, что им в этой организации было значительно лучше, чем в лагерях военнопленных. При первом серьезном испытании, как, например, при попытке использовать их на Западном фронте, они сразу же отказывались действовать, потому что внутренне их уже ничто не связывало с Германией.
Юго– восточнее озера Ильмень, то есть на демянском плацдарме, велись тяжелые кровопролитные бои. В августе, когда русские еще раз попытались ликвидировать плацдарм, бои достигли наивысшего напряжения, но закончились успехом испытанных немецких дивизий, отразивших все атаки русских.
