Черт. Я не хотела, чтобы он приходил к такому выводу.

— Конечно, нет.

— Знаешь, в чем разница между тобой и мной, Эльза? — его голос грубый, повелительный и жесткий. — Я всегда иду ва-банк, но ты всегда уносишь ноги. Даже когда мы вместе, твой мозг всегда думает о плане побега.

Его слова задевают меня сильнее, чем следовало бы.

Вот и все.

Все это время я всегда боролась с мыслью о нас с Эйденом — даже подсознательно.

— Ты не дал мне веских причин доверять тебе, — шепчу я. — Не то чтобы я сопротивлялась тебе без причины.

— Мы играем в эту игру? Потому что у меня более веская причина ненавидеть тебя. — от спокойствия его голоса у меня по коже и спине пробегают мурашки. — Ты напоминала мне женщину, разрушившую мое детство, но я не позволил своей ненависти взять вверх. Ты позволяешь своему недоверию побеждать каждый гребаный раз.

— Эйден...

— Я выбрал тебя, Эльза. — он обрывает меня, сжимая руль так крепко, что его костяшки пальцев белеют. — Я выбрал тебя, а не память о моей матери, моем отце и всем, что я, блядь, знаю. Но ты никогда не выбирала меня.

— Я не собиралась соглашаться на помолвку.

Мой голос дрожит, несмотря на все усилия оставаться невозмутимой.

— Ты также не отказалась. Если бы был я, я бы отказался на месте.

— Как ты сделал с Сильвер?

— Это была фальшивая помолвка, и это произошло задолго до того, как появилась ты. Это означало «к черту все», и ты это знаешь. — его глаза встречаются с моими, темные, жесткие и почти черные. — Но ты выжидала своего часа. Ты думаешь о чем-то, что не должно подлежать обсуждению.

— Я думала о том, как отказаться, не причинив вреда моему отцу. Я наконец-то вернула его, и не могу причинить ему или его компании вреда.

Он невесело смеется, который царапает мою кожу, как кинжалы.

— Твой отец, компания, твоя новая семья. Они все на первом месте. Где я вписываюсь в твой список приоритетов, Холодное Сердце? Я, блядь, запоздалая мысль?

— Нет, не правда.

Как, черт возьми, я могу сказать ему, что мой мир вращается вокруг него, когда он прямо сейчас так расстраивает?

Черт бы побрал его и то, как он действует мне на нервы.

— Пока я находился на другом конце света, размышляя о том, как вернуться к тебе, ты думала о своей помолвке, — он произносит с шипением последнее слово, будто оно оставляет неприятный привкус во рту.

— Я думала о тебе, придурок! Я думала о том, что моя жизнь пустая оболочка без тебя. Я перечитывала твои сообщения в классе, потому что не могла перестать скучать по тебе. Мне пришлось бегать под дождем, как ненормальной, из-за мыслей о тебе. Так что не сиди здесь и не говори мне, что ты запоздалая мысль, Эйден. Если бы ты был ею, мне бы сейчас не было так больно.

Моя грудь вздымается от резкого дыхания и напряжения слов. Я поворачиваю голову в другую сторону, не желая смотреть на него.

Машина сворачивает на грунтовую дорогу. Мы буксуем в течение нескольких секунд, прежде чем с визгом останавливаемся под деревом. Если бы не ремень безопасности, я бы повредила себе что-нибудь.

Все еще отказываясь признавать его, я смотрю вдаль. Пламя моих щек распространяется по всему телу, как при быстром выстреле.

Эйден кладет два пальца мне под подбородок. Его прикосновение грубое, но в то же время нежное.

Я резко отстраняюсь.

— Я зла на тебя прямо сейчас.

— Я же говорил. Мы можем злиться друг на друга, пока я прикасаюсь к тебе.

Когда он снова берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе, я готова высказать ему все, что думаю. Голод на его лице останавливает меня. Он осязаем и груб, так что мой собственный голод отвечает тем же.

Меня пронзает волна желания, а глубокая тоска сжимает в своих безжалостных тисках.

— Ты скучала по мне, да?

Его металлические глаза блестят, почти становясь черными.

— Возможно.

— Возможно. Этого достаточно. — он делает паузу. — Пока.

Его большой палец касается моей челюсти, и я ощущаю его в своих сосках и мокрой сердцевине.

У меня перехватывает дыхание, но это не единственное, что ненормально. Мое сердце бьется очень сильно. Не уверена, из-за моей болезни или из-за прикосновения Эйдена.

Его пальцы приподнимают мой подбородок, и он захватывает мои губы в медленном, мягком поцелуе.

Сейчас не время проявлять мягкость.

Я не хочу, чтобы он был нежен и не торопился с моим ртом. Я хочу, чтобы он овладел мной. Я хочу, чтобы он выебал мне мозги, будто он не может дышать без меня, точно так же, как я не могу дышать без него.

Маневрируя связанными руками, я закидываю их ему на шею. Мои пальцы сжимают пряди его волос, когда я провожу языком по его небу, требуя большего.

Со стоном Эйден оказывается на мне сверху. Его твердые мышцы сжимают мою грудь, почти душа меня.

Он слишком большой.

Слишком грубый.

Слишком... реальный.

Он возится с чем-то на краю сиденья, и мы оба падаем навзничь.

Мои глаза закрываются, целуя его, пальцы играют с волосами на затылке. Наше дыхание сливается воедино, грубое и безудержное, как симфония. Я выгибаю спину и медленно прижимаюсь бедрами к его тазу.

Это вызывает у меня стон. Глубокий и животный.

— Черт, милая. Мне нужно оказаться внутри тебя, — рычит он и дергает за пояс, почти разрывая его. — Я сделаю тебе больно.

Его потемневшие глаза впиваются в мои, как вызов.

— Т-ты сделаешь? — спрашиваю я тихим, дрожащим голосом, полным волнения и трепета.

— О, да. — он ухмыляется, но все равно напряженно. — И тебе это понравится.

Он задирает мою юбку и спускает нижнее белье. Жестокий толчок раскрывает меня. Я не только ощущаю полноту в своей киске, но и в животе, глубокую и твердую.

Я хватаюсь за его шею сзади, сохраняя равновесие, мое тело выгибается над сиденьем.

Его толчки становятся безжалостными, и, верный своим словам, это действительно причиняет боль. Так приятно ранит. Приятная боль, которую может причинить только Эйден.

Как на прошлой неделе, когда в течении нескольких дней продолжала чувствовать его внутри себя. Каждый раз, когда я двигалась, каждый раз, когда я садилась или бежала, он был постоянным напоминанием внутри меня.

— Я зависим от тебя. Я одержим тобой. Я без ума от тебя.

С каждым словом он задевает мое самое чувствительное местечко.

Мои всхлипы и стоны дрожат и вибрируют у него в горле с каждым ударом и каждым прикосновением его губ к моей разгоряченной коже.

Он оставляет поцелуй за поцелуем на изгибе челюсти, в уголке рта и на кончике губ. Он облизывает их, пожирает, пирует на них.

В ушах звенит, а конечности дрожат от силы удовольствия. Оргазм пронзает меня, как горячая волна, неистовая и неконтролируемая. Дело больше не в удовольствии от тела. Речь идет о том, кто доставляет мне упомянутое удовольствие.

Проклятое осознание поражает меня.

Я облажалась.

Я ни за что не смогу жить без Эйдена Кинга.

Слезы подступают к моим глазам, когда его тело напрягается, и его сперма покрывает меня изнутри. Он падает на меня всем весом.

Это не слезы печали, нет. Это могут быть даже слезы счастья. С таким же успехом это могли быть слезы согласия.

Эйден опирается на локти, тяжело дыша на мне, подъем и падение его груди вибрирует на моей коже. Он слизывает мои слезы. По одной за каждой.

— Не плачь.

Он произнёс это давным-давно, не так ли? Что ему больно, когда мне больно.

Я глажу волосы у него на затылке, и мы остаемся в таком положении, кажется, целую вечность.

На какое-то мгновение мы с Эйденом остаемся вдвоем, отгороженные от всего мира.

Я даже забываю, что мы на публике, и некоторые проезжающие машины могли видеть, происходящее, во всех подробностях. Черт, даже если бы они не увидели, они бы заметили, как трясется машина из-за грубых толчков Эйдена.

По правде говоря, мне наплевать на то, что они видели.

Единственное, что меня волнует, это человек, лежащий надо мной и защищающий меня от всего мира.