- Залпом, пли!

Башня под ногами дрогнула – ударили обе девятидюймовки. Снаряд поднял столб воды справа по борту «Руперта», другой разорвался на полубаке, снося шлюпбалки. Броненосец будто не заметил полученного пинка – пер, увеличивая ход, наперерез «Адмиралу Грейгу». Навстречу британцу громыхнули все три его башни. Сколько было попаданий, Сережа не понял, но полубак «Руперта» окутался облаком пороховой гари. Это был уже не пинок, а встречный прямой в скулу, как в английском спорте под названием «боксинг»!

Может, лаймы, и стреляли неважно (Сережа не заметил ни одного попадания в русские корабли), но в искусстве кораблевождения они были мастера. «Адмирал Грейг» резко переложил руль на левый борт и добавил оборотов, уходя от столкновения, но было уже поздно – «Руперт» вынырнул из дымного облака и с разгона, на полных двенадцати узлах врезался в свою жертву в районе второй башни. Единственное, чего смогли добиться на «Грейге» - это чтобы удар пришелся под небольшим углом.

Но и его хватило, чтобы проделать в борту дыру размером с ворота сарая. Грозный бивень проломил броню и вошел на все девять футов своей длины. Удар развернул «Грейга» – недаром англичанин превосходил его водоизмещением, 5440 тонн против 3880-ти. Кормовую башню заклинило, ни один человек на борту не устоял на ногах.

Командир «Руперта» скомандовал «полный назад», и под кормой вырос высоченный, до самого фальшборта, бурун. Но шпирон накрепко застрял в искалеченном корпусе, и бешеный реверс винтов лишь разворачивал сцепившиеся корабли. «Адмирал Грейг» принимал воду, оседал - казалось, он готов увлечь за собой на дно своего губителя.

С оглушительным скрежетом бивень, наконец, высвободился из пробоины. «Грейг», лишившись этой опоры, стремительно повалился на правый борт. Кипящее море захлестнуло амбразуры и мостик, мелькнуло в пене неопрятное, покрытое космами водорослей, брюхо. «Руперт» медленно отползал назад, и в этот момент единственный уцелевший на мостике сигнальщик истошно заорал, тыча рукой куда-то назад, по левому борту.

- Вашбродь, это нам: «Выйти из строя и атаковать «Руперт» минами!»

Сережа с усилием заставил себя отвести взгляд от погибающего «Адмирала Грейга». Все верно – британец стеснен в маневре, команда не опомнилась после нескольких подряд попаданий и сильнейшего сотрясения при таране. Самое время нанести сокрушительный удар!

- Штурвальный, лево пять! Старший минер, наверх! К минной атаке по местам стоять!

Похоже, Бутаков предвидел именно подобное развитие событий, когда приказал всем кораблям их бригады иметь в готовности шестовые мины. Теперь это оружие, не раз уже доказавшее свою убийственную эффективность, пригодится. Правда, в минную атаку пойдет не юркий катер, а монитор, но все когда-нибудь случается впервые!

На носу «Стрельца» замельтешили фигуры; двое в белых рубахах-голландках, третья - в темно-синем сюртуке. Длинные шесты с укрепленными на концах медными бочонками мин поползли вперед, на миг зависли и опустились в воду.

Корма «Руперта» быстро приближается. Вот, сейчас захлопают выстрелы, и струи пуль сметут смельчаков с палубы…

Ничего! Сережа облегченно выдохнул - наверное, попадание в корму не только разбило шлюпки, но и смело стоящую без прикрытия револьверную пушку.

«Ближе, ближе…»

- Готово, вашбродь!

- Малый назад!

Носовая оконечность «Стрельца» на случай таранного удара усилена железными балками, но сейчас это не поможет. Если врезаться в борт британца на полных шести узлах – только свернешь набок форштевень, пробить десять дюймов броневого пояса не получится. А потому монитор подошел к «Руперту» на самом малом, ткнулся в борт и тут же начал отползать. Шесты с минами ушли под днище британца.

«Пять футов… десять… двенадцать… пора!»

Минный офицер, повинуясь взмаху командирской руки, замкнул рубильник, подавая ток в платиновый мостик накаливания запала. Два взрыва, один за другим, проломили днище, не защищенное, подобно бортам, десятью дюймами компаундной брони. «Стрельца» могучим ударом швырнуло назад, и Сережа трудом удержался на ногах, успев ухватиться за переговорную трубу.

- Полный назад! Башня, что там у вас?

- Орудия готовы, господин лейтенант!

Борт «Руперта» медленно отдаляется. По палубе мечутся люди, хлопнула шестидесятичетырехфунтовка правого каземата.

«Поздно, голубчики, проспали!»

- Залпом, пли!

Два девятидюймовых снаряда с дистанции в два десятка саженей ударяют в надстройку позади трубы. Валится за борт сбитая мачта, фонтаном летят обломки.

- Вашбродие, течь в носовой подшкиперской, так и хлещет!

Сережа поморщился. Похоже, взрывы мин зацепили и «Стрельца».

- Боцмана туда, с аварийной партией!

«Руперт» снова огрызнулся - ответный снаряд провыл над самым мостиком. В башне залязгала цепь подъемника. Перезарядка.

- Готово, вашбродь!

- Залп!

Снаряд бьет в амбразуру каземата. «Руперт» замолчал окончательно – докучливая пушка то ли разбита прямым попаданием, то ли осколки, залетев внутрь, выкосили расчет. Грузно осев на подорванный борт, броненосный таран прорезает строй бригады и уползает к близкому, не дальше мили, берегу. Вдогонку гремит новый залп, на этот раз снаряды ложатся недолетами.

- Задробить стрельбу! Право девять, обороты держать на три четверти! Возвращаемся в строй!

XII.«Пусть каждый сделает невозможное»[43]

Они прорвались. Но чего стоил людям и кораблям бригады береговой обороны этот прорыв…

Из тринадцати вымпелов, вышедших из Кронштадта, - четыре башенных фрегата, три двухбашенные броненосные лодки и шесть мониторов, - до Свеаборга добралось меньше половины. Броня испещрена отметинами от прямых попаданий, в отсеках стонут раненые, палубы и надстройки закопчены, обуглены. Покалечен рангоут, трубы и вентиляторы превратились в решето – но это все уже неважно.

Они прорвались.

«Белляйль», в девичестве турецкий «Пейк-и-Шариф», был, как и «Нептун», конфискатом военного времени. Принятый в состав флота в 1877-м году, он был отнесен к разряду броненосных таранов, и в этом качестве попал в Эскадру Специальной службы. Конструкция этого корабля уникальна: кораблестроители водрузили на корпус «Хотспура» центральный каземат, взамен орудийной башни. В каземате скрывались четыре двенадцатидюймовки; их расположение, по углам, позволяло вести огонь по любому направлению лишь одним орудием из четырех. Впрочем, предполагалось, что главным средством нападения станут не пушки, а шпирон – кованый стальной бивень длиной в семь футов.

Целью «Белляйля» стал идущий мателотом за головной «Русалкой» «Адмирал Лазарев». На этот раз удача изменила Королевскому Флоту – русские сумели уклониться от столкновения и в свою очередь, дали залп с убийственно-малой дистанции в пол-кабельтова. И – фатальное невезение! - один из шести снарядов проломил броню боевой рубки и раскололся на части, так и не взорвавшись. Но тем, кто был в этот момент внутри, с лихвой хватило и этого – семь человек, включая командира, старшего офицера и обоих рулевых, превратились в кровавый фарш. Теперь пришел черед «Лазарева» нанести потерявшему управление «британцу» удар. Отойдя на полтора кабельтовых, башенный фрегат дал полный ход, с разгону врубился таранным форштевнем в мидель-шпангоут «Белляйля» и намертво застрял в пробоине. От страшного сотрясения остановилась машина; корабли застыли, сцепившись в смертельных объятиях.

«Глэттон», шедший правофланговым в шеренге броненосных таранов, нацелился на головное судно русских – броненосную лодку «Русалка». Превосходя британского визави в скорости и поворотливости, она серьезно уступала в плане защиты - «Глэттон», спущенный на воду шесть лет назад, предназначался для истребления французского флота в его базе Шербур, а потому был основательно забронирован. К тому же, он в два с половиной раза превосходил «Русалку» водоизмещением – пять тысяч тонн против двух.