– Но ведь в письме написано, что радды теперь уже не союзники Бангорда? – подал голос Инокс.

– Да, – кивнул Чаргос, – мне пришлось недавно проходить горными тропами мимо крепости Урд-Ан, увиденное там поразило меня. У крепости скопилось неисчислимое воинство Слиммита, которое теснило боевые порядке серых в сторону Ари-Гарда.

– Мы знаем об этом, – хищно улыбнулся Инокс. – И у нас есть лазутчики. Так не будет ли самым мудрым решением подождать, пока враги истребят друг друга? К тому же в Салмии есть поговорка: враг моего врага – мой друг!

– Не знаю, кого князь Инокс из этих двоих демонов собирается сделать другом Салмии, – хмуро сказал Чаргос, – но ни один из них сам дружбу предлагать не будет. Какие смерти собирается простить Салмия? Лиги украденных и умерщвленных кьердами по сговору с Бангордом или лиги уничтоженных раддами?

– Салмия не собирается уходить с выгодных позиций! – твердо сказал Луин. – Было бы глупостью идти на тот берег.

– Там, – поднялся и ткнул пальцем на запад Чаргос, – сейчас идет битва двоих демонов. Когда она закончится, победивший станет сильнее вдвое. И радды, и подданные Бангорда окажутся под его началом. Он не позволит им истребить друг друга. Вы думаете, что можно будет отбить его атаки с неприступного берега? Или что с ним можно договориться и жить в мире? Империя и Салмия могут жить в мире, хотя это удается им не всегда, но никто еще не жил в мире с Аддраддом! Теперь Аддрадд строится по соседству. И с каждым днем он будет сильнее и сильнее!

– А не кажется ли вам, друзья мои, – вздохнул Юриус, – что все эти разговоры о демонах сродни сказкам? Что это такое – демоны? Они летают за нашими окнами, ходят по нашим дорогам? Кто их видел? Кто от них пострадал? Не проще ли считать врага сильным, но обычным противником? Если это так, то я готов согласиться с нашим… гостем. Врага лучше разбить, пока он не вошел в полную силу!

– Разговоры о демонах действительно сродни сказкам, – согласился Чаргос. – Но когда они сбываются, оказывается, что со сказками в них мало общего. Не сказки рассказывать послан я к вам, а предупредить о большой беде и страшной угрозе!

– И все-таки почему мы должны верить тому, что в Даре властвует демон? – вскричал Инокс.

– Выйди из шатра и посмотри на небо, князь, – вдруг совершенно спокойно сказал Даргон. – Я думаю, наш спор преждевремен. Мы прочитали только письмо, где новые правители Эйд-Мера рассказывают о своей победе и предлагают нам помощь небольшой, но испытанной армии. Почти полгода назад я беседовал с отважными путниками. Один из них здесь. Дан, – обратился король к парню, – Чаргос знает о том, что произошло с вами?

– Он все знает, – кивнул Дан, вскочив со своего места. – И то, что произошло со мной и моими друзьями на холме Мерсилванда, в Лоте, Глаулине, Шине, Кадише и Индаине. О нашем путешествии через Вастию и Вечный лес. Он знает и то, что произошло с Сашем и принцем Тииром. Начиная от кражи светильника из храма Эла и побоища в проходе Шеганов вплоть до освобождения Дарджи. Думаю, он знает многое. И то, что неизвестно мне, тоже!

– Достойный ответ, – кивнул Даргон и обернулся к остальным членам совета. – Думаю, надо отпустить детей. Выслушаем подробный рассказ и обдумаем все еще раз. Это необходимо, тем более что вечером мы собираем мастеров легионов.

И вот теперь Дан и Райба сидели рядом со Шваром, и мальчишка вполголоса рассказывал воину о гибели Лукуса, Хейграста, Леганда. Рассказывал до тех пор, пока из шатра не вышел Даргон и не направился к ним. Швар вскочил на ноги и, не успев стереть с лица боль от скорбных вестей, умчался по каким-то неотложным делам. Даргон сел на бревно и дал знак Дану и Райбе сесть рядом.

– Разговор в шатре еще продолжается, – сказал он скупо. – Чаргос – знаток военного дела. Ему есть о чем поговорить с Юриусом и Иноксом. От себя могу добавить, что если однажды императором станет Юриус, это и хорошо и плохо. Хорошо, потому что умный правитель – это процветающее государство, которое стремится не к войнам, а к благоденствию своих подданных. Плохо, потому что если война с Империей когда-нибудь случится, победить такого полководца будет непросто. Что касается Инокса, – Даргон неожиданно обнял Дана и Райбу, – он очень строг и очень жесток. Но справедлив и честен. Говорю это, потому что чувствую вашу неприязнь к нему.

– Салмия будет воевать с демоном? – тихо спросил Дан.

– А разве у нас есть выбор? – спросил Даргон. – Просто мой брат Луин и князь Инокс должны сами это понять. Юриус готов к вторжению в Дару, а Салмия, несмотря на то что потеряла множество подданных, не пережила такого унижения, как побоище в проходе Шеганов и разорение храма. Я хочу поговорить с тобой, Дан, вот о чем. Чаргос рассказал многое, но не все. Сейчас рядом с нами чужих нет. Расскажи о походе на Остров Снов.

Дан поднял глаза, взглянул в лицо королю Даргону и понял, что, если понадобится, он немедленно пожертвует собой ради этого величественного, но открытого человека. Даргон выслушал его рассказ, помолчал и поднялся, устремив взгляд в тонущее в вечерней мгле пространство Дары.

– Я безмерно опечален, что Леганда больше нет. Если бы ты знал, как я хочу посетить Остров Снов! Не для силы или ответа на вопросы. Для того чтобы пройти сквозь очистительное пламя, чтобы разобраться в себе самом.

– Чаргос может тебя отвести, – прошептал Дан. – Или Фардос. Можно договориться и с хозяйкой Вечного леса.

– Чаргос валли? – спросил Даргон.

И в это мгновение ослепительная молния вонзилась в небо у горизонта. Она сияла так долго, что Даргон, Дан и Райба успели смахнуть слезы и протереть глаза, а из шатра выскочили Чаргос, Луин, Инокс и Юриус. Словно крона огромного дерева, поползли по серому, почти черному небосводу искрящиеся ветви, оплели Дару от горизонта до горизонта, пронзили тяжелые облака над деррскими лесами, налились кровью – и только после этого погасли. Темнота окутала землю, и из этой темноты докатился оглушительный грохот. Прошло еще несколько мгновений – и волна удушливого, липкого, проникающего до костей ужаса накрыла деррский берег Инга.

– Думаю, что выбор за нас уже сделан, – прошептал Даргон.

Саш стоял у бойницы и не мог отделаться от ощущения, что видит кровавое представление, все назначение которого не взятие или оборона Ари-Гарда, а что-то иное, ведомое только его устроителям. Напряжение и зло висели в воздухе как изморось. Лица «отребья» в надвратной башне постепенно стекленели, такие же лица, наверное, были и у защитников Ари-Гарда на равнине, даже Баюл сморщился как высохший гриб, соединил пальцы и бормотал что-то вполголоса, отгоняя головную боль. Волны ужаса накатывались со стороны раддов, но, сталкиваясь с волей властителя Ари-Гарда, оборачивались готовностью его подданных к смерти. И эта наведенная жажда крови ощутимой росой оседала на пальцах, на глазах, на корне языка, проглатывалась вместе со слюной, но не действовала на Саша. Он даже рискнул раскрыть ладони и потянуть на себя жгучую магию и едва не задохнулся от количества силы, рассеянной между могучими противниками.

Когда острог раддов подобрался почти вплотную к руслу Маны, в бой дарджинских барабанов влился зов трубы и вармы пылающих стрел взвились в воздух. Ни одна из них не долетела до бревенчатой стены, все они упали на застеленную травой и пропитанную варевом землю, и тут же клочья низкого, но жаркого пламени поползли упругими языками в сторону движущейся крепости. Несколько щитов замерли, и до дарджинских редутов долетел истошный вой архов.

– Вот кто движет эти громады! – прошептал Баюл.

Пламя поднималось, растекалось в стороны, но тучи, продолжающие ползти с Плежских гор, уже исторгали из себя потоки воды. Они не сбили все пламя, но бревенчатые щиты соединились в линию и вновь поползли вперед.

– Ширина Маны не менее полуварма локтей, – прикинул Свач. – Стенка у раддов от силы высотой с дюжину. Не удастся перекинуться на наш берег. На мост им дорога, только на мост.