– Старик крепок оказался, – прошептал Хейграст.
– Крепок, да не слишком везуч, – опустил голову Негос. – С другой стороны, кто был умнее да везучее? Бродус, Чаргос? Эти, впрочем, начали уже и оружие в цитадель возить, почувствовали опасность, да только опоздали… Я внизу, Хейграст, стоял, когда эти… серые захватили главные ворота. Из троих стражников только старина Раиф поднял алебарду, чтобы защитить честь родного города, остальные сбросили шлемы сами. Да ведь эти серые словно порыв ветра. Голова Раифа так и полетела вниз по ступеням. Но алебарду солдат и мертвым не выпустил. Да и шлем с его головы не слетел… Я развернулся и пошел прочь.
Дан слушал медленные слова Негоса и вновь перебирал в голове то, что успел понять из причитаний Смеглы. Ее рассказ о том, как в тот самый день, когда их отряд выходил из Эйд-Мера, в доме оружейника появился Вадлин с обнаженным мечом. «Кровь пролилась на камни Эйд-Мера, – мрачно сказал старый солдат. – Враг в городе. Валгас празднует победу, а связанного и окровавленного Огана повезли в сторону северной цитадели. Собирайся, Смегла. Надо уходить». Больше он не проронил ни слова. Встал с обнаженным мечом у входа в лавку и конечно же погиб там. Стоило серым сразить немногочисленных защитников города, как пошли они по нужным адресам, и оружейная лавка была в списке не последней. Смегла металась по комнатам, собирая самое необходимое, а Хранд и Райба разбирали стенку в тайном ходе и натягивали самострелы. Уходили в те мгновения, когда в доме зазвенела сталь, загрохотали чужие сапоги и загремела чужая речь. Райба стояла в проходе и успела убить нескольких серых, пока подошедший по тайной тропе Бродус не схватил ее поперек туловища и не унес на руках. И еще с полдюжины серых было погребено в ущелье, когда сработала ловушка и камнепад обрушился на головы остервеневших врагов. Вряд ли где еще им было оказано сопротивление в Эйд-Мере. Некоторые из выбравшихся из города говорили, что в доме Хейграста и на тайной тропе серые потеряли больше, чем во всех остальных местах. Эйд-Мер отдал себя на растерзание как речная раковина, вынесенная волной на жаркий берег.
– Лукус встретил возле топи Милха, – негромко бросил Дан. – Отправил его в Сварию. Тот рассказал кое-что о том, что творится в городе. О казнях, о Валгасе, назвал имя нового правителя города – нари Антраста. Рассказал, как был убит Вадлин. Он не успел поразить ни одного серого. Погиб мгновенно.
– Не говори об этом Райбе, – сказал Негос, повернулся к псу и несколько мгновений рассматривал того так пристально, что Аенор насторожился, оставил кость и в свою очередь недоуменно уставился на шаи.
– О многом я бы хотел и сам тебя расспросить, Хейграст, – продолжил говорить Негос. – Особенно о Саше. Хотя пока мне достаточно, что он жив. А вот что касается пса, теперь я отвечу. Я сталкивался с ним в Эйд-Мере: выходил из своей лавки, когда детвора кричала на улицах, что пьяница Бланг прогуливает сторожевого пса размером с лошадь. Глядел, приглядывался, только понять не мог. Все говорило о том, что рожден этот зверь в логове зла, первородной магией оплетен от носа до кончика хвоста, страшен как разъяренный демон, но страха я не чувствовал. А вот теперь, кажется, понял. Он как меч. Как клинок из лучшей стали. Выкован в кузне врага, да только не удержался у него в руках. И мало того что не удержался, не прилипло к нему зло. Или он крови не успел напиться, или смыло что-то эту кровь. Что-то посильнее летнего дождя на окраине равнины Уйкеас! – Негос засмеялся, натягивая на шею воротник куртки.
Дан поднял глаза: небо внезапно потемнело, но чернота пришла не с юга, а с севера, и, хотя гром еще был неслышен, заиграли зарницы и первые капли упали на лицо.
– Бродус! – донесся радостный крик Райбы. – Бродус вернулся!
Глава 12
Погоня
Что может быть хуже погони, если впереди у беглеца нет гостеприимной крепости с мощными воротами, а перед ними – глубокого рва, да еще желательно с подъемным мостом, что прогремит под ногами и спасительно пойдет вверх, а на стенах не стоит веселая и бесшабашная стража, способная смеяться и под градом стрел, потому что стрелы для нее неопаснее чем гнус летней ночью, – кто ж добьет на этакую высоту?
Ничего не может быть хуже. Разве только заточенный кол в имперском городишке и связанные руки и ноги. Что дает надежду беглецу, если враг настигает с двух сторон, пути в третью нет, а с четвертой – чужая даль, где ни знакомой тропинки, ни раскидистого деревца, ни укромного оврага? Ни даже одеяла, которым можно накрыться, чтобы зажмурить глаза, моля Эла о чудесном спасении!
Не слишком многое. Благодарность судьбе, что ноги не сбиты, сапоги целы, усталость не успела накопиться, а груз не слишком тяжел. Надежда, что ты сам окажешься чуть быстрее, чуть сильнее, чуть удачливее, чем твои преследователи. Не подводившее тебя оружие и верные спутники, каждый из которых чувствует то же самое. Главное – не знать точно, что тебе предстоит, потому что опасности лучше преодолевать частями, а дорогу – шагами, а не всей ее далью и тяжестью в одно мгновение. Хотя именно предвидение, и только оно, помогло бы избежать стольких неприятностей!..
Примерно такие мысли появлялись и исчезали в голове у Саша, когда Рамма плавно поднялся к зениту, а затем и пополз вниз. Уже были сброшены с тела все доспехи, кроме мантии Саша и черной кольчуги Линги. Остались только легкая одежда, мешки на спинах со скудным запасом пищи, копье Тиира, меч Саша и вторая черная кольчуга в его же мешке, лук, стрелы и меч Болтаира на поясе Линги, ее же меч у Леганда, потому как именно охотница оказалась вооруженной лучше других, а значит, несла больший груз. Да и сброшенная кольчуга ее билась о спину Леганда между мешочков с мазями и пучками лечебных трав. Почему бы не пробежаться почти налегке? С утра до полудня. С полудня до вечера.
Лица посекли колючие кусты, за которыми скрывалась вонючая илистая речка. Новая порция царапин легла на скулы на противоположном берегу. За бурьяном открылся еще один луг – шириной пару ли. Высокий лес показался на той стороне. Пахнуло гнилью из угрюмой, заполненной чахлыми деревцами топи по правую руку. Хорошо было бы еще узнать, откуда берутся силы у Леганда? Даже Линга, которая словно парила над травой, начала сдавать. Пот уже не скатывался с ее лба, а маслянисто блестел тусклой пленкой. Тиир дышал тяжело, но уверенно. Вот уже и середина луга под ногами, и лес начал приближаться так ощутимо быстро, словно был вычерчен на земле, и Саш неудержимо падал лицом в темно-зеленую стену.
– Быстрее! – обернулся Тиир. – Быстрее! Не меньше шести дюжин всадников, собаки за спиной. Они уже подошли к реке!
Саш обернулся на мгновение, увидел блеснувшие искры шлемов за волнистой полосой прибрежных зарослей, но тень леса уже накрыла их, и тут Тиир остановился:
– Не уйдем…
Курились костры. Дюжина островерхих шалашей, покрытых шкурами, выстроилась полукругом в просветах между деревьями. Замелькали, словно тени, странные фигуры удивительных людей. Блеснули глаза из-под косматых волос. Замельтешили тяжелые копья.
– Да их тут не меньше варма! – воскликнул Леганд.
– Вперед! – неожиданно почти захрипела Линга и побежала, повлекла за собой остальных вперед, мимо костра, мимо выстроившихся в ряд воинов, и только закричала, отчаянно заорала, когда дикие люди готовы были встретить беглецов острыми наконечниками: – Там! Сзади! Смотрите назад! Там!..
Линга бежала впереди всех и тыкала пальцем, ладонью, всей рукой тыкала через плечо, показывая – там опасность, там враг, вот от кого надо спасаться. Но уже летел над лесом ритуальный вой, уже обратились взгляды диких на юг, откуда все громче раздавался яростный лай идущих по следу собак.
– Стойте! – Леганд смахнул со лба липкий пот. – У нас есть несколько мгновений.
– С чего ты взял, что дикие задержат серых? – прохрипел Тиир. – Серые даже не остановятся в их деревне!
– Остановятся! – твердо сказал Леганд. – Неужели ты не заметил волков, привязанных возле шалашей. Их там не меньше двух дюжин. Здоровенные зверюги. Они, конечно, громко не лают, но собак так просто не пропустят. Ты знаешь этот лес, принц?