– Да, а зимой еще и холодно, – кивнул Саш. – Думаю, что в Эл-Лиа немало хороших магов, но у многих ли из них дыра в потолке? Пойдем, Чаргос, – Саш повлек за собой недоумевающего валли, – пойдем, пока все спят.

Старый стол даже не скрипнул. Шевельнулась Райба, тревожно засопел на лавке Баюл, но Саш с таким усилием прошептал «спи», что даже Чаргос недоуменно зевнул.

– А говоришь, что перестал быть магом! – воскликнул он, когда они выбрались на крышу.

– Это только пальцы, – вздохнул Саш. – Я как фехтовальщик с живыми пальцами на мертвой руке.

– Вот! – вспомнил Чаргос. – Что там Лакум сказала по поводу утраченного дара? Подумай и об этом!.. Так, мы на крыше хижины, что же дальше?

– Тихо.

Саш оглянулся, опустился на колени, медленно пополз по серым камням, прислушиваясь к каждому, и услышал:

– Здесь!

– Что – здесь? – не понял Чаргос, наклонился, прижал к камню ухо и едва не задохнулся от восхищения. – Источник здесь, а внизу только чаша, в которую по трещине в скале сбегает ручей?

– Давай-ка отодвинем этот валун и посмотрим, – предложил Саш.

Им пришлось попотеть, сдвигая тяжелый камень, и они сумели сделать это только вместе с первыми лучами Алателя. В открывшейся впадине блестела вода, и бугорок водяного столбика причудливо бродил по его поверхности.

– Эл всемогущий! – прошептал Чаргос. – Как все просто!

– Ты говоришь о победе над демоном или о чем-то еще? – поинтересовался Саш.

Он лег на камень и опустил руку в родник. Прошло мгновение, другое…

– Ну что там? – в нетерпении нахмурился Чаргос. – Есть там что-то или нет?

– Вода ледяная, – объяснил Саш. – Но что-то там есть.

Наконец он выпрямился и поднял на прозрачной цепи светильник Эла. Крохотный, словно выточенная из хрусталя лампадка, покачивался он над серыми камнями, и тягучие потоки сущего скользили по прозрачным стенкам.

– Ты видишь? – спросил Чаргос.

– Да, – завороженно ответил Саш. – Почему эти струи не обжигают как на Острове Снов? Смотри, я опускаю в них пальцы.

– Они мгновенно рассеиваются, – потрясенно прошептал Чаргос. – Я спрашивал у Арбана, почему потоки сущего на Острове Снов так едки, он сказал, что в них растворена боль и печаль сущего, а эти потоки пока что чисты. Впрочем, я не знаток вечных материй. Сохраним это в тайне. Светильник придется нести тебе.

– Мне? – Саш вздрогнул и вымучил слабую улыбку. – Честно говоря, я даже и не думал просить кого-то о помощи. Вот только как бы случайно его не расплескать!

– Это просто, – отмахнулся Чаргос. – Я не раз заводил об этом разговор, пытаясь выведать у Арбана его секреты. Ничего он мне, конечно, не рассказал, но однажды я спросил его, как же он умудрился не расплескать сущее? Ответ меня поразил. Сначала он сказал, что светильник с огнем Эла не чашка, чтобы черпать им сущее из родника. Свет Эла – это голос Эла. Но и главный источник Ожерелья миров – тоже сам Эл. Именно поэтому светильник не испускает свет, будучи опущенным в источник. Он начинает возвращать его Элу. Светильник не черпает сущее, он впитывает его в себя. Он приманивает. Он прячет в себе источник, который питает миры Ожерелья. Но если потоки сущего порождает сам Эл, значит, светильник с источником – это уязвимая точка на теле Эл-Лоона. Помни об этом! А теперь прочитай вот это…

Чаргос поднял с камня уголек и написал несколько слов на валли.

– Прочитал? – улыбнулся он. – Теперь ты можешь как угодно его переворачивать! Пока не захочешь, источник сущего не покинет светильник.

– Я хотел увидеть огонь Эла, – прошептал Саш.

– В другой раз! – отрезал Чаргос. – Когда… закончится война. Иначе никакая защита Ай не выдержит и демон немедленно окажется здесь! Я и так ломаю голову, как его замаскировать. Даже я чувствую, как его сила просто накатывает волнами!

– Захлестывает, – кивнул Саш и опустил светильник на камень. – Думаю, что никому не нужно о нем знать!

Они задвинули на место камень, скрывая источник. Затем Саш снял мантию и завернул в нее светильник.

– Вот так и положу в мешок. Пусть послужит мантия врага! – объяснил он, перетягивая сверток поясом.

– Согласен, – кивнул Чаргос. – Удивительно, но так я не чувствую светильник даже вблизи! Кстати, – валли показал на след от светильника на камне, – крест в круге. Это тот самый светильник, который Арбан поймал над источником в Мерсилванде. Светильник, предназначенный для Дье-Лиа.

Дан проснулся от слабого дыма, выползающего из-под полога хижины. Баюл явно разжигал очаг. Конечно, чары, наложенные Ай, не давали дыму подняться столбом или сползти вниз по склону, но рассеивался он все же не сразу. Заворочался, морщась, Мантисс. Дан поднялся, шагнул к ведру с водой, смыл с лица остатки сна и вошел в хижину.

Райба уже заканчивала чистить овощи, а Баюл стоял на столе с куском коры в руках, на котором был собраны угольки и мусор с пола.

– Это я выбрасываю угольки на крышу? – разговаривал с кем-то банги через отверстие в потолке. – Да никогда! Ну если только изредка! Спешка. Понимаешь? А ну как мое варево убежит?

Недовольно бурча, Баюл спрыгнул со стола и, недолго думая, высыпал мусор прямо в огонь.

– Подгорная привычка, – объяснил Чаргос, спускаясь из отверстия. – Сколько себя помню, банги всегда так поступают: сами зарываются вглубь, а выработанную породу и мусор стараются наружу вынести, словно нет в их царстве бездонных пропастей!

– Бездонных пропастей вообще не бывает, – проворчал Баюл. – А все остальные ямки да провалы рано или поздно пригодиться могут! Да и кто оставляет мусор в своем доме?

– Ну в огонь-то его тоже не сыплют, – добавил Саш, спрыгивая вслед за Чаргосом. – Ой отомстит тебе дух огня, Баюл!

– Какой еще дух огня? – Банги побледнел от ужаса.

– Ну мало ли, – пожал плечами Саш, вызвав вздох облегчения Баюла. – Правда, я не знаком пока еще ни с одним. Доброго утра всем. Мантисс! Райба! Если бы ты знал, Дан, какой вид открывается с крыши хижины. Лес оживает! Не зря Линга ушла с Ай. Кстати, подай-ка мне мешок!

– Ты снял мантию? – удивился мальчишка.

– Снял, – кивнул Саш. – От синяков она не спасает, если еще один доспех сверху наброшу, потом буду обливаться, но главное-то не в этом. Все-таки мантия демона. Эл знает, чего от нее ждать, если с ее хозяином придется столкнуться.

Дан подал Сашу его мешок и с недоумением смотрел, как тот аккуратно запихивает на самое его дно туго свернутую мантию и достает точно такой же сверток, только абсолютно черный. Вот он положил его на стол, и изумительно тонкой работы кольчуга развернулась во всей красе.

– Подожди! – нахмурился Чаргос. – Точно такую же я видел на плечах Линги! Когда это она успела ее снять?

– Снять? – возмутился Баюл. – Да будь у меня такая кольчуга, я бы спал в ней! Это же работа забытых подгорных мастеров! Возьми дюжину кольчуг самой лучшей работы – и все одно мало будет для обмена за одну такую.

– Это кольчуга из оружейной плежских банги, – объяснил Саш. – Я взял две. Одна из них на плечах Линги. Вторая… Дан, отдай ее Райбе.

– Почему я? – покраснел Дан.

– Думаю, что удачу ей принесет именно твой подарок, – улыбнулся Саш. – Помнишь мой рассказ? Вот так же Йокка передала мне меч колдуна для Линги, а потом этот меч спас всем нам жизнь.

Дан сосредоточенно кивнул, оглянулся, думая увидеть смешки, но лица друзей были серьезны. И тогда мальчишка взял кольчугу в руки и протянул ее Райбе. Побледневшая дочь Вадлина встала, отложила нож, сбросила куртку и вытянула руки. Кольчуга упала ей на плечи как влитая.

– Долгой тебе жизни, Райба! – прошептал Дан.

– Долгой жизни всем нам, – сказал Чаргос. – Садитесь к столу.

Загремели лавки. Мантисс, Саш, Райба, Дан, Баюл – все приготовились услышать нечто важное.

– Сегодня мы разойдемся в разные стороны, – начал Чаргос. – Поэтому наш разговор последний.