‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Свет, замолчи, – молю шёпотом, искренне надеясь, что этот торжествующий спич каким-то дивом не достиг его ушей.

– А что, скажешь неправда? Кто такой Лис без родительских денег и связей? – подруга, словно не слыша меня, возмущается всё громче. – Никто! Ноль без палочки.

– Свет... – немею, глядя на резко застывшего Кира. В горле скребётся проглоченный завтрак.

– А пусть тебя не обижает. В чате среди моих однокурсников только и мемов про то, как зайка Лиса поимела. А ещё знаешь, что пишут? Поля? Полина, ты чего...

– Продолжай, – Кир дёргает губами. На треснувшей ссадине выступает капля крови, и это далеко не улыбка – это оскал.

Света делает большие глаза, запинается и мгновенно понижает голос так, что даже мне с трудом удаётся её расслышать.

– Он сейчас за моей спиной, да?..

– Именно, – негромко подтверждает Кир, впиваясь стеклянным взглядом в свой байк. – Договаривай, пока я твою подружку на бензобак вместо заплатки не намотал. Не люблю, знаешь ли, неловких пауз...

Светка смотрит на меня с выражением такого неподдельного ужаса на лице, что я и сама на время впадаю в ступор.

– Ну ещё пишут, что ты втрескался... а Поля тебя отшила.

Твою же мать...

Чтобы понять, насколько Лис этим взбешён, достаточно увидеть, как резко сужаются его зрачки. Две злые точки в кипящей карамели.

– Чушь махровая, – бросает он сухо.

– Чушь – не чушь, а продолжишь её преследовать, считай, распишешься под каждым словом! – храбро парирует Света.

– Не лезь в это, – на всякий случай заслоняю подругу собой.

Даже не знаю, что меня больше пугает: его недобрый прищур или гаденькая ухмылка. Сейчас рванёт.

Кир зубами вытягивает из пачки сигарету, щёлкает зажигалкой, затягивается, кажется, целую вечность и только затем устремляет на меня задумчивый взгляд.

– Значит так, вечером поедешь со мной.

– Что, прости?..

Лис укоризненно качает головой, затем складывает руки рупором и издевательски произносит:

– Отрабатывать будешь.

– Забудь, – рычу, едва не щерясь. – Не устраивает – чеши плакаться в деканат.

Губы Кира трогает прохладная усмешка.

– А ты недальновидна, – что-то нечитаемое закипает в его дьявольских глазах и меня туда затягивает будто в трясину. Моё раскаянье в содеянном, скорее всего, очевидно, потому что улыбка Кира становится ещё шире. – Вот приблизительная сумма, в которую обойдётся ремонт моего байка, – он быстро выводит на пыльном щитке переднего колеса нехилую такую шестизначную цифру. – Либо ты поедешь со мной, либо долг будет выплачивать твой папочка. Правда, я слышал у вас сейчас финансовые трудности... Уверена, что потянете? Я ждать не буду.

– Я не стану с тобой спать ни за какие деньги, – убито прикрываю глаза, всерьёз жалея, что так опрометчиво выкинула кирпич и теперь нечем заехать по наглой морде. – Даже если твои два колеса дороже отцовских четырёх.

– Ошибаешься, чудо.

Лис, конечно, клинически самоуверенный, но вот сейчас моё беспокойство растёт пропорционально его спокойствию.

– Поверь, отец сначала открутит тебе голову, за такие предложения, а потом уже посмотрит счёт.

Очередная попытка достучаться не меняет ситуации.

– Ладно тебе, прикрути фантазию, – с растущим задором кривит он губы. – Речь не об интим услугах, не мечтай.

– Сначала докажи, что это сделала Поля, а потом уже предъявляй какие-то претензии,  – заступается вдруг Света, в очередной раз умиляя несвойственной себе решимостью.

Кир потирает руки с таким неприкрытым азартом, что внутренности сжимаются в ледяной сгусток.

– А откуда, думаете, я узнал? – кивает он в сторону соседней машины. С водительского места нам машет рукой эффектная брюнетка, которая кажется мне смутно знакомой.

– Вас снимала скрытая камера, – язвит она из открытого окна своего Ауди.

– Удачно Алиска сегодня задержалась. Как видишь, все улики против тебя.

Договорив, Лис посылает доносчице воздушный поцелуй.

Позёр.

– Засунь своё видео знаешь куда? – вызывающе пинаю заднее колесо его байка. – Так я и поверила в невинную поездку. С тобой-то. Нужно быть полной дурой, чтобы не ждать подвоха.

Кир резко привлекает меня к себе.

– Умная моего не тронула бы, – тихо цедит он мне на ухо. – Потому что я за своё спрашиваю сполна. – и тут же отстраняется. Я молчу, признавая, что перегнула. – Но так как взять с тебя особо нечего, я вынужден проявить небывалую щедрость. Разыграем небольшой спектакль. Сценарий прост: меня уже на третий день достала твоя навязчивость, поэтому нам придётся расстаться. Вот при свидетелях я и пошлю тебя на все четыре стороны. Умники пусть ищут себе другого клоуна. И да... потренируйся, что ли, выглядеть влюблённой. По уши.

Врёт. По глазам вижу, что недоговаривает. По голосу слышу, как рычит в нём нетерпение. Так хрипят бойцовые псы, когда рвутся с поводка.

– Ты мой ответ слышал.

Не пойдёт он к отцу. Кишка тонка со взрослым мужиком связываться.

– У тебя времени передумать до вечера, иначе я сам к тебе приду, – небрежно отщёлкивает он окурок в сторону. – Учти, стоит мне переступить порог твоей квартиры и давать заднюю станет поздно.

Светка таращится на меня испуганно, почти с мольбой. Будто я сама не понимаю, что переговоры зашли в тупик.

К чёрту. Лучше расшибить лоб о стену, чем бить челом в ногах спятившего от вседозволенности Лиса.

На мгновение прикрываю глаза, подавляя поток отборных ругательств, и чуть прищурено смотрю на Кира, выжидательно изогнувшего бровь.

– Вот скажи, тебе мало досталось? Выводы умеешь делать – нет? Отстань, Лисицин. С таким подходом ты ничего хорошего не добьёшься.

– Проверим? – сделав шаг назад, он прикладывает пальцы ко лбу и с ухмылкой салютует. – До вечера, чудо.

– Папа обещал купить мне такой же самокат. Когда-нибудь, – уныло вздыхает Олюня, постукивая пальцем по картинке в букваре. В свои неполные шесть лет сестра уже давно не питает иллюзий относительно власти возможностей над желаниями.

К сожалению, финансовые трудности пришли в нашу семью под тревожный стук двигателя и необходимость накопить на зимнюю резину. Старенький отцовский Опель решил вдруг напомнить о себе, эгоистично задвинув менее важные нужды на неопределённый срок.

– Обязательно купит, – излишне нервно захлопываю книгу и виновато зарываюсь лицом в воздушные кудри малышки.

Ох, Кир...

Вот кто сейчас бы мочился кипятком от счастья, если б знал, как сильно я раскаиваюсь. Количество нулей в предъявленном долге так и кружат перед глазами.

– Мама говорит, что скоро зима. Зачем в метель тот самокат, правда?

– Правда, Оленька. Правда, – рассеянно бормочу, прикрывая глаза.

Ужас от брошенного Киром "До вечера" оттягивает гирей стрелки часов и делит на ноль любые попытки отвлечься. Отцу только испортить отношения с начальством не хватает, а там и до проблем с законом недалеко. Сомневаюсь, что в случае визита Лисицин отделается всего лишь парой синяков.

Надо же было так начудить. Всю семью подставила, от мала до велика.

Может хоть Лису хватит ума остановиться?

Едва ли – передёргиваюсь, вспоминая его холодную пакостную усмешку. Что не испортила моя порывистость, дожмёт его эгоизм.

Таким образом, к моменту когда ежевечерний ор футбольных фанатов разбавляет трель дверного звонка, моя взвинченность достигает пика.

– Пап, сиди! Я открою, – бросаю на бегу, выскакивая в прихожую, и неуклюже растягиваюсь на свежевымытом полу.

Местре[3] часто повторял, что мой главный враг – импульсивность. Увы, мне всё ещё проще выучить португальский, чем найти общий язык с самой собой.

– Добрый вечер, – ленивая улыбка Кира мгновенно взвинчивает глухое раздражение. Видок у соседа помятый: те же джинсы и толстовка, что были на нём утром, а явственный запах пыли может соперничать разве что с ароматами Газели, на которой мы перевозили мебель из старой квартиры. Впрочем, пижонскую надменность это ничуть не умаляет. Лисицин по-прежнему держится так, словно своим вниманием делает мне большое одолжение.