То есть не она — железка. Чертов мертвяк, который неспособен испытывать эмоции. Жестянка с контролируемым сердечным ритмом! Ей полагалось изображать чувства, а не проживать их. Так почему же эта Сана поступала наоборот?

Из неопубликованного романа Котэ Рины

Пока я развлекалась тем, что налаживала виртуальные преступные связи, жизнь в Исследовательском центре шла своим чередом.

О Даниале Касе если и говорили, то с возмущением и презрением. Илиас Метт прекратил прослушку замдиректора и с удвоенным азартом принялся за «Повелителей стихий». Амбер Миллс терзалась сомнениями: не могла определиться, то ли чистосердечно сознаться Антэсу в преступном сговоре с Меттом и надеяться, что он оценит добрые намерения, то ли вернуться к плану с соблазнением.

Родас Торн пропадал на какой-то научной конференции, которая проходила на Ониксе-1. Подконтрольный ему синтезаторБК пребывал в состоянии запчастей, неподвластных складыванию в единое целое. Ответственные за хроноБК-лабораторию с каждым днем становились все злее, седее и психованнее.

Антэс же тем временем строчил отчеты о том, что исследования проходят успешно, положительные результаты не за горами, все проблемы решатся очень скоро, бла-бла-бла… В общем, фантазировал по полной, выбивая гранты, дотации, пожертвования, субсидии и тому подобное, а потом списывая финансирование на несуществующие цели без зазрения совести.

Справедливости ради, примерно половина средств все же доходила до Центра. Остальные исчезали непонятно куда. То есть для меня непонятно ровно до тех пор, пока замдиректора вдруг не двинулся в большую политику. Хорошо, что тогда я об этом не знала, иначе одним мотивом убийства Лилианы Эвгении стало бы больше.

Пару недель в блоках царило сплошь мирное настроение. Потом «сверху» пришло пожелание ко Дню Основания увидеть что-то реальное, и ритм жизни ускорился.

— Не стоит волноваться. — Антэс был единственным, кого не коснулся ажиотаж. — Мы всегда можем продемонстрировать синтезаторБК и получить заслуженную порцию аплодисментов.

Его, похоже, совсем не волновало, что синтезатор — образец элианской техники, а с Элианией у Оникса не самые лучшие отношения.

С другой стороны, о том, что этот прибор — разработка инопланетной расы, я слышала лишь в хроноБК-лаборатории, поэтому, думаю, сей факт не афишировался и в широких кругах о причастности элиан не подозревали.

В ответ на ободрения Антэса лаборанты смотрели в пол и кивали, мол, да, покажем фокус в любой момент, но я-то видела: с аппаратом все печальнее некуда.

За неделю до Дня Основания с Оникса-1 вернулся Родас Торн и выяснилось: заместитель директора все же в курсе, что хроноБК-лаборатория может оказаться пустышкой.

Профессора Торна вызвали к начальству прямо из космопорта. Он путешествовал налегке — с одним лишь кейсом, оборудованным старинным механическим замком. На пассажирских лайнерах первого класса не было нужды заботиться о мелочах вроде пижамы или зубной щетки — компании пеклись о репутации и обеспечивали клиентов необходимым минимумом вещей.

Я как раз торчала за плечом Антэса, наблюдая, как он делит очередную дотацию на «это Центру, это мне, это придержим на всякий случай», и размышляя, будут ли иметь полученные знания о махинациях какой-то практический смысл для призрака, когда секретарша недовольно пробубнила в коммутатор, что Родас Торн прибыл и ожидает в приемной.

«Быстро он», — подумала я. Уверена, Антэс разделял мое мнение — он поморщился и закрыл финансовую программу, не сохранив изменения.

— Пусть заходит, — бросил отрывисто.

На первом слове в его тоне скользила неприязнь, но на втором заместитель директора полностью овладел собой и уже источал благодушие.

«Он хороший актер», — заключила я. Или это называется лицемерием? Кто знает… Антэс постоянно менялся. Даже дома, находясь наедине с собой, его настроение прыгало, как испуганный кузнечик, из одной крайности в другую. Но на работе он «держал лицо» постоянно, и, не наблюдай я за ним, никогда бы не подумала, что у Хомяка — серьезные психологические проблемы.

— Саботируете, Торн? — безо всяких предисловий обратился замдиректора к вошедшему. — Продолжаете проповедовать, что элианские технологии — зло?

— Не зло, а не подходят для людей, — безэмоционально произнес профессор, остановившись у двери. — Это сейчас они кажутся нам волшебной палочкой, которая принесет деньги и славу. — Он поставил кейс на пол и, чуть шаркая по блестящему покрытию стоптанными ботинками, приблизился к единственному в кабинете столу. — Годы спустя вы пожалеете о том, что поставили все на инопланетную лошадку, а у нее вдруг посреди скачек выросла пятая нога.

Антэс с рассеянной улыбкой наблюдал, как Торн расстегивает мятый коричневый пиджак и усаживается в кресло, явно непривычное к пыльным дорожным штанам.

— Разве я предлагал вам садиться? — вырвалось у него неприязненное.

— Вы приказали явиться для разноса. Ну вот, я здесь. Готов слушать, сколько понадобится. В комфортных условиях, разумеется.

— Не играйте с огнем, Торн. — Обычно приветливые глаза замдиректора опасно заблестели. — Вышвырнуть вас проще простого.

Посетитель рассмеялся, внаглую вытянул ноги, откинулся на спинку и опустил веки.

— А что вам мешает? — яда в его голосе хватило бы на десяток гадюк. — Я уже с полгода нарываюсь, в последнее время так вообще выступаю против политики Оникса в открытую. Что заставляет вас терпеть меня? Уж не таинственная ли статья Лилианы, которая наверняка снится вам в кошмарах?

Антэс хрястнул кулаком по столу, и я в испуге отскочила, позабыв, что мне он в любом случае ничем не грозит. Торн в ответ и не пошевелился.

— Вы идиот? — прошипел Хомяк. — Говорить об этом здесь?!

— А в чем проблемы? Или у вас совесть нечиста?

Антэс сделал глубокий вдох, и его пухлые щеки шевельнулись, когда он с усилием вернул на лицо улыбку.

— Пытаетесь отвлечь меня? Не получится. Я в курсе, что вы несколько раз посещали рынок нелегальных товаров на Ониксе-1 и интересовались элианскими устройствами. Зачем?

— Чтобы починить синтезаторБК, зачем же еще? — Торн открыл глаза. — У нас сроки, правительство требует результат. Не хотелось бы разочаровать тех, кто подписывает наши чеки.

— Ложь!

— Показать?

Профессор рывком поднялся с кресла и притащил от двери кейс. Набрал код: три девятки и единицу. Откинул крышку и…

— Что это?!

— Дхари Иль, светило элианской науки. Он сконструировал синтезаторБК, если вы плохо разбираетесь в истории. Как видите, профессор Иль сейчас в немного неудобном виде… Срок его закукливания истекает через три года, но мне объяснили, как ускорить процесс.

Антэс хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыбина.

— Вы похитили элианина? — наконец прохрипел он, держась за горло.

— Ну, вы же убили Лилиану Эвгениу. Чем я хуже?

И на этой многозначительной ноте у замдиректора случился нервный срыв.

Касэлона

Упаковка овощных оникских пельменей разорвалась, белые шарики раскатились под ногами. Сэм зло распихал их носком ботинка и вцепился в пластиковый контейнер с какой-то зеленью, которую точно не заказывал — ее всучили при покупке остальных продуктов как бонус.

— Что еще за дрянь? — Попытался прочесть надпись на этикетке. — Чертовы импортеры, хоть бы название перевели! — Он посмотрел емкость на свет и поморщился. — Брокколи. Чудесно. Акция, очевидно, называется: «Потратьте полторы тысячи единиц и получите кусок инопланетной капусты в подарок».

— Это не капуста. — Сана так и не ушла из трюма. — Я читала, что…

— Мне действительно плевать на твое мнение! — оборвал Райс. — А, впрочем, держи. — Ткнул ей контейнер. — Не пропадать же добру? Это твой ужин.

— Это элианин в спячке.

Сэм почувствовал, что сходит с ума по-настоящему. Или у киборга заклинило процессор? Но «Котя» тоже писала о «зайцах»… Уж не эту ли коробку она имела в виду?