— И как это всё понимать? — прозвучал суровый голос Ральфа.

Запыхавшись, испугано оглядываясь, с трудом через сдавленное дыхание Мэг прошептала в ответ:

— Там, … возле второй смотровой башни, в темноте я увидела … странного лугару. Он злобно зарычал на меня и … погнался. Я почувствовала недоброе. … Он был чужим. Это правда, Ральф, не нужно так снисходительно улыбаться! — Мэг нервно дёрнула плечом, сбрасывая его руку.

Ральф снова усмехнулся, вспоминая недавние слова Магнуса, когда тот возвратился после встречи с Мэг. «Она разъярена! Ожидание просто убивает её, так она сказала. Мэг хочет знать, когда же, наконец, зачнётся ребёнок. По правде говоря, я тоже не понимаю тебя, мой князь, чего ты ждёшь? Мне не понятно, почему ты стал избегать её? Наши враги не дремлют, они уже подползают всё ближе и ближе!»

— Чезар, пусть твои воины прочешут весь Фархад! — обратился князь к одному из сотенных командиров. — Может, тебе всё-таки померещилось от страха, ночное время не для прогулок, особенно для таких девушек как ты?! — с иронией протянул он, рассматривая Мэг.

— Не обольщайся, несмотря на твои методы, с головой у меня всё в порядке! — она сердито взглянула в зелёные глаза. — Там действительно кто-то был. Он прятался, а я случайно пробежала мимо него и заметила. Вы чувствуете запахи ощущений своим развитым обонянием, а я их чувствую сердцем! Это была жуткая злоба!

— Вот это уже интересно! — воскликнул, широко усмехаясь, Ральф, обнажая белые клыки. — Не знал, что ты такая тонкая натура. И что же, по-твоему, чувствую я?

— Ты властолюбивый надменный эгоистичный собственник, умиляющийся свой грубостью! — выпалила она.

— Попала прямо в точку! — иронично покачал головой Ральф, с многообещающим видом продолжения издевательских насмешек. — Ещё хотел узнать, зачем ты приходила ко мне?

— К тебе? …К Магнусу! — нахмурившись, возразила Мэг.

— Ну, если тебя интересует, когда я зачну своего сына, то правильнее всего задавать этот вопрос мне. Сказать, что измучилась ожиданием, что подумала и покорилась, что ради подарка, который я тебе сделал — готова на всё! Я же подарил братишке Войта свободу, таких глупостей до меня не делал ни один князь. Но пока я решал важные вопросы моего клана, ты могла бы и потерпеть! — Он не сводил с неё своего самодовольного взгляда. А Мэг закипала всё сильнее и сильнее после каждого его слова.

— Думаю, тебе стоит продолжить веселиться в той же компании. Потому что встреча со мной тебе сильно испортит настроение, о великий князь лугару! — процедила сквозь зубы Мэган, обводя глазами пустынную площадь перед замком. Резко развернувшись, она зашагала прочь, желая как можно быстрее пересечь площадь.

Ральф протяжно издевательски поцокал языком ей в след:

— Стоять, я кому сказал. Мэган, я ведь могу и тебе кое-что испортить. Лучше одумайся, пока есть такой шанс! То, что стоит перед нами нельзя отвести. Уже поздно вот так, отвернуться и уйти. Любой твой неверный шаг, может обернуться смертью для многих!

Мэг остановилась, не оборачиваясь к нему лицом, она прислушалась к его приближающимся шагам, раздираемая какими-то смутными противоречивыми сомненьями.

Он небрежно сдернул с неё капюшон и резко развернул к себе, прижимая девушку своими сильными руками. Ральф поцеловал её куда-то за ухо, слегка прикусив нежную кожу.

— Мэган, я не желаю видеть тебя злой и равнодушной. Я же знаю, ты можешь дарить мне свою странную искреннюю ласку. Мне нужно то, что ты прячешь! — тихо прошептал он.

— То есть, ты хочешь быть уверенным, что ты этим всем владеешь? Только вот незадача, князь, когда меня топчут и обижают, моя, как ты говоришь, странная нежность куда-то бесследно исчезает. Это невыносимо, когда к тебе относятся как к вещи! — жарко ответила Мэг, пряча от него лицо.

— Но, — Ральф удивленно рассмеялся, — но таковы наши правила и я не понимаю, как может быть по-другому. Ты действительно принадлежишь мне, и все в Фархаде об этом знают. И в чём я точно уверен, так это то, что ты даже понятия не имеешь, как я на самом деле отношусь к вещам. Идём со мной! — дернул он её за руку и повел в сторону замка.

— Нет! Я не хочу туда! — удивляясь своей силе, буйно запротестовала Мэг. Но князь, невзирая на её возмущенные вскрикивания, потащил за собой упирающуюся девушку. Только следуя за ним по длинному темному коридору, она перестала вырываться, бессильно покорившись следующей выходке князя. Крепко держа Мэг за руку, Ральф привел её в свою спальню и толкнул на ложе.

— Боюсь даже показывать тебе наглядный пример, что я делаю с неугодными, полагаю, твой рассудок не вынесет подобного. Тебе просто повезло в том, что ты мне нужна. Раздевайся! — коротко произнес он, стаскивая с себя одежду.

Опустив плечи, Мэг, с таким уже знакомым замирающим безразличием, заползающим в непонятое женское сердце, нехотя сбросила мокрую одежду на пол и подняла на Ральфа свои большие печальные глаза. Когда он, с несвойственной ему мягкостью, укрыл её меховым покрывалом, она почувствовала, насколько сильно она замёрзла, и ощутила, каким горячим было тело Ральфа, сжавшись под его первым прикосновением. Но его касания были лёгкими, слегка дразнящими, казалось, он просто гладил, растирал её продрогшее после дождя тело. Мэг робко заглянула в эти блуждающие волчьи глаза и поймала там тот же завораживающий взгляд, который уже не раз обезоруживал её, заманивая в свои сети. Ласкающийся зверь открыл ей свою нежность. Ральф, не отрываясь, смотрел ей в глаза, ослепляя её магическим зелёным мерцанием, медленно склоняясь над её губами. Мэган прикрыла веки и ответила ему, крепко обнимая его за плечи, прижимаясь к нему всё сильнее, отдаваясь этому затягивающему страстному поцелую, в который только Ральф мог вкладывать столько безудержного желания. Он слегка отстранился и его лукавые пронзительно зелёные глаза, снова поймали её затуманенный взгляд.

— Согрелась? — произнес он. — Ответь мне, с чего ты вдруг снова изменилась, стала прежней? Почему ты тянешься ко мне, только не ври, я почувствую. Ты видишь во мне слабость, поэтому отзываешься на ласки?

Его серьёзный тон, заставил Мэг улыбнуться. Упершись руками ему в грудь, и не отводя глаз, она произнесла:

— Слабость? Причём тут это, хотя, смотря, что ты называешь слабостью. Я вижу только, что у этой громадины полной ярости, у этой, казалось бы, бесчувственной глыбы, есть одна малозаметная грань, которая таит в себе нежность. Когда я вижу этот трепет в твоих глазах, этот идущий из глубины зов, я ничего не могу с собой поделать, я отвечаю, я доверяюсь тебе, и тогда мне хорошо рядом с тобой. …Я соврала или сказала правду?

Вместо ответа, Ральф довольно усмехнулся, снова накрывая её своим телом. И вот что странно, он сам был согласен с этой правдой. Ему было хорошо с ней, как ни с кем другим, только он так же знал, что это блаженство души запретно для лугару. Он не имел права показать свою привязанность к женщине. Это считалось слабостью среди их народа!

Только в такие минуты Ральф мог наслаждаться этой своей маленькой гранью и с удовольствием поглощать нежность Мэг. И пусть его это иногда пугало, но с ней он чувствовал себя другим. Из глубины его сердца вырывались такие спутанные незнакомые сжигающие его чувства, подчиняя себе его тело и его разум, одновременно вбирая в себя Мэг и отдаваясь ей, но рядом с этой девушкой, в её глазах его величие не унижалось сомнениями о слабости. Наоборот, он ощущал себя на вершине мира.

Поэтому его последние ночи с Мэг были такими длинными. Он растягивал своё необычное блаженство до самого утра не чувствуя изнеможения, не поддаваясь сну.

А Мэг просто таяла, переставая воспринимать окружающую действительность. Она растворялась в каком-то нереальном мире, созданном лишь для них двоих, где не существовало преград и различий. Не замечая хода времени, не испытывая пресыщения и усталости она сама, своей внутренней глубинной сутью желала принадлежать этому лугару, который вопреки всей разумной логике притягивал её к себе как магнит, становился пожирающей навязчивостью, её слабостью, к которой она осознанно, не понимая себя, плохо отдавая отчет своим поступкам, стремилась, скрывая в душе огромные силы, причиной которых явилось самое двусмысленное чувство во вселенной — любовь.