Мэг обдумывала его слова, дожидаясь его возвращения. В этот поздний час из Фархада, со странным посланием, в селение кузнецов, отправился гонец князя.

Она всё ещё в задумчивости раскачивалась на кровати, когда Ральф вошел в свои покои и стремительно протянул ей свою руку:

— Поднимайся, поехали со мной! — требовательно проговорил он, поторапливая её на выходе.

Сейчас Мэг даже не хотелось задавать вопросов, куда он её собрался везти и зачем. Она постоянно думала о том, что ей предстоит преодолеть. Князь вскочил на оседланную псару и помог девушке взобраться на нервно дёргающееся животное. Держа одной рукой поводья, а другой рукой крепко прижимая Мэг, Ральф направил псару в лес, раскинувшийся густой стеной прямо за южными стенами крепости. Тёмный лес, его ночные звуки и шорохи уже не пугали Мэг, теперь эти страхи как никогда казались детскими страшилками. Теперь рядом с ней был князь оборотней, и всё пережитое, всё что было с ним связано показало ей, что, оказывается, страхи бывают разных уровней, как в игре, … игре, где её окончание часто венчалось плачевным исходом.

Она заметила этот огромный грубый непропорциональный каменный стол ещё издали, и поняла, куда он её привез. Ральф решил притащить её к жертвенному алтарю.

— Зачем ты привёл меня сюда? — Мэг слезла с псары, но не двинулась с места.

— Я хочу, чтобы ты осмотрелась и почувствовала это место, чтобы потом оно не казалось тебе чужим. Подойди к алтарю. — Он потянул её за руку, но Мэг выхватила руку и с трагическим упрямством запротестовала:

— Не могу! Не обязательно подходить к нему, чтобы понять, что он пропитан смертью. Тысячами смертей за сотни лет. Это место пугает меня! Лучше бы ты меня сюда не привозил, теперь мне будет мерещиться, что я слышу голоса умирающих жертв. Уйдём! Пожалуйста, Ральф, увези меня отсюда! Прошу тебя!

— Как же ты собираешься выдержать ритуал, да ещё в присутствии оборотней?! Как?!!

Но Мэг уже не слушала его. Её снова начало трясти как в лихорадке, тело то обдавало жаром, то покрывало холодной испариной. Это место шептало ей о муках, ветер в верхушках деревьев, немых свидетелей всех сцен, шелестел о тягости и страхе. Она закрывала глаза и представляла, как всё вокруг здесь залито кровью.

Резкая боль в затылке вдруг изменила всю ситуацию. Перед глазами промелькнуло, как чья та тень бросилась на Ральфа прямо с дерева. Её саму кто-то грубо душил когтистой лапой. Раздалось воинственное и яростное рычание, потом свист, легкий вскрик, и тело, напавшее на неё сзади, обмякло и упало, хрипя в предсмертной агонии. В ужасе, порывисто хватая ртом воздух, Мэг обернулась и при свете звёзд, увидела лежащее у её ног тело лугару с торчащим в груди кинжалом. Она дёрнулась в сторону Ральфа и заметила, что ещё чьё-то тело осталось лежать на земле, а сам князь был уже в двух шагах от неё. Мэг облегченно всхлипнула и со страхом, всё ещё держащим её за горло, кинулась к нему на шею.

— Ральф! Кто это такие, Ральф?!

— Наёмные собаки без рода и племени! — ожесточенно прошипел он, прижимая к себе девушку. — Я чувствую запах твоей крови, Мэг! Он ранил тебя? — Ральф отстранил её от себя, внимательно разглядывая её исцарапанную шею.

— Я в порядке, — снова всхлипнула Мэг, приходя в себя. — Я … уедем отсюда!

Он ворвался в крепость, на ходу отдавая приказания, по тревоге поднимая свой элитный отряд натасканных воинов. Грубое вмешательство на свою территорию было воспринято им как вызов. Нападение на князя лугару выглядело как шаг дерзкого отчаянья тайных врагов клана. Сотенный Браз вместе с Ральфом отправились отслеживать следы, прочёсывая лес и тайные тропы. Полностью поглощенный этим шпионским покушением, одержимый грубым яростным гневом лугару, гневом вожака, прорвавшейся из него звериной жаждой мести, он уже не обращал внимания на Мэг, казалось, что он даже забыл о её существовании, ссадив её возле башни.

И она как всегда в одиночестве пыталась прийти в себя, так и не сомкнув глаз до утра, всё ещё ощущая на своём горле сильные когтистые пальцы и это внутреннее состояние предсмертного ужаса, в тоже время, с облегчением отмечая про себя, насколько ловок и молниеносен был сам князь. … Он спас её, спас снова. И тень грустного сомнения опять закралась в глубину её робкой души. «Спас потому что нужна ему. Нужна для продолжения его рода. Всего лишь?» Как ни странно этот вопрос волновал её сейчас больше всего.

Сон и успокоение не тронули её обреченную голову, и чтобы сохранить ясность ума, Мэг снова вышла на улицы Фархада. Занимался рассвет. Она поднялась на крепостную стену, свежий и волнующий ветер обдал её своим дыханием, обволакивая прохладой. Внизу, куда не бросишь взгляд, кругом простирались дремлющие просторы дремучего леса, территории «клана зверя». Кромка горизонта осветилась выползающим диском оранжевого светила, заиграв золотистыми лучами в её светлых волосах.

— Ты должна немедленно спуститься! — прозвучало позади неё.

Мэг недовольно обернулась на стражника, так неожиданно прервавшего её меланхоличные рассуждения.

— Мы получили приказ, ни в коем случае не подпускать девушку из смежного мира к краю крепостной стены, — пояснил воин, отвечая на её хмурый непонимающий взгляд. — Прошу, сойди вниз, пока об этом не доложили моему командиру и князю. Меня он может не помиловать.

Мэг заметила, что в последнее время воины стали обращаться с ней более непринужденно и мягче, они уже не отвечали ей открытой враждебностью, но вместе с тем осознавали её причастие к жизни клана и полную принадлежность князю, из-за него они стали побаиваться чужачки. Поэтому, Мэг не удивилась, когда услышала в его голосе искреннюю просьбу. Стражник не хотел попасть под горячую руку Ральфа.

— А князь уже возвратился в крепость? — спросила она спускаясь.

— Отряд Браза в Фархад не возвращался! — последовал незамедлительный ответ.

Скрип моста заставил её обернуться в сторону открывающихся ворот. В город въехало двое всадников, и в одном из них Мэг узнала Шер. Мэг не стала дожидаться, пока лугару слезет со своей псары, чтобы направиться к ней, она сама бросилась ей на встречу, сдерживая накатывающие слёзы. Это было чувство смешанной радости и боли, восторга и печали, обиды и благодарности.

Девушка порывисто обняла женщину лугару и та ответила ей тем же, крепко прижав её к своей груди.

— Моя бедная девочка! — хрипло прошептала Шер.

— Как хорошо, что ты здесь, Шер! Ты так нужна мне!

Постояв, обнявшись на виду у изумленных прохожих и воинов князя, они медленно побрели к башне, где находилась комната Мэг.

— Значит, всё это время ты жила здесь, под вездесущим оком князя и его чародея? — произнесла Шер, обводя взглядом тесную комнатку.

Шер задумчиво замолчала, скользя глазами по углам, по скудным вещам и по лицу Мэг. Их печальные глаза встретились, понимая друг друга без слов.

— Почему Мэг, почему этого ещё не случилось? — с каким-то отвращение спросила она, не спуская с девушки внимательных глаз.

— Поэтому тебя и позвала. Магнус распутывает наложенное на князя проклятье, постоянно открывая перед собой новые и верные шаги. Теперь он сказал, что осталось последнее и верное средство. Последний шаг. … Зачатие должно произойти в это полнолуние на жертвенном алтаре. … Оборотень и согласная на это девушка. — Невесело ответила Мэг и попыталась улыбнуться, наблюдая, как исказилось от ужаса лицо Шер.

— О, духи! Бедное создание! Мэг! — она обняла её за плечи, шумно и взволновано вдыхая и выдыхая воздух. — Разве это возможно? — вырвалось у неё.

Мэг пожала плечами, не зная, что ответить.

— Он … он сильно измывался над тобой, моя бедная Мэг? … Смелая, отчаянная девочка, отважная. Зачем, зачем ты это делаешь? Я знаю, что порой смерть бывает слаще всех страданий. Если ты делаешь это ради нашей стаи, если ты не в силах больше терпеть, не думай, мы поймем и примем с тобой нашу судьбу. Войт до сих пор не может простить себе и отцу, за то, что позволили ему забрать тебя. Он столько раз рвался в Фархад, и мне потребовалось столько усилий, чтобы помешать ему. Бесполезно ведь выступать против войска и ярости князя! — И тут её лицо просветлело. Шер склонилась над светлой головкой Мэг и поцеловала её в лоб. — Да, спасибо тебе за Джара! Он рассказывал нам обо всём, что было с вами. Князь вернул мне моего старшего сына благодаря тебе. Ты даже не представляешь, дитя, как потешила сердце матери. Даже я, лугару, понимаю, что твоя жертва слишком велика.