Сирена ласково провела по его руке и промурлыкала:

— Что же так тревожит тебя, мой князь? Позволь разделить твою ношу и перенять на себя твои беспокойства! Прошу, не отдаляйся от меня, не зови чужим именем.

— Моя ноша — это моя пропасть, и я не хочу, чтобы ты упала туда вместе со мной, Сирена. Я желаю заглянуть в эту чёрную бездну сам, — горько отозвался Ральф. — Я благодарен тебе за твою преданность и послушание, но прошу, не стой у меня на пути. Я со всем разберусь один!

Мэг долго бродила по городу съедаемая разочарованием, пока на Фархад не легли ночные укутывающие тени, пока не закончился этот глупый, принёсший столько боли, день. И всё это время она думала о Ральфе и о себе. Ведь он и раньше был грубым животным, своенравным, насмехающимся, злобным тираном. Но тогда его поступки не ранили ее, так как теперь. Он ударил её, изрыгая поток гневных оскорблений! Именно его несправедливость причинила ей такую боль, его отношение к ней как к вещи, его пренебрежение, его звериная озлобленность и это после того как она поняла, что Ральф может быть другим. Она ведь почти поверила, что он стал мягче к ней, поверила в его плохо скрываемую заботу и нежность. Но ведь он же был другим, ей это не показалось! В его глазах появлялось такое, что вопреки всему заставляло её тянуться к нему, отвечать на его ласки. Ну, тогда почему он снова стал так жесток?! Ему надоело играть?! Все это время он только пользовался ею ради собственного блага, потешаясь над её слабостью? А разве она не знала, что это за создание? Ведь он показал себя со всех сторон, там, в селении кузнецов! Остается винить только себя, за свою наивность и доверчивость. Только от этого её разочарование не становится менее тягостным, и печаль всё так же больно гложет сердце, а его слова до сих пор мысленно топчут её душу. Но было ещё кое-что! … В этом Мэган не решалась признаться даже самой себе. Это было немыслимо, да просто … идиотское предположение! Но осознание этого настойчиво пробивалось к выводу. … Она ревновала князя лугару к его жене! Ральф напоследок злорадно уколол её ревностью. Сначала несправедливо обвинил, потом ударил, затем заставлял унижаться и, в конце концов, указал ей на её место жалкой наложницы, превознося Сирену, по которой он на самом деле истосковался. Но так даже лучше, не будут путаться под ногами неясные чувства и дурацкие иллюзии. Всё возвратилось к самому началу! … Только вот как теперь всё это переосмыслить и жить с этим дальше она не знала.

В темноте, Мэган медленно поднялась по крутым ступенькам и толкнула шершавую дверь, ведущую в её комнатку под крышей. Свеча не была зажжена, и в комнате царил густой мрак. Она на ощупь подошла к столу, где стоял её нетронутый обед и, сжимая спинку стула, Мэг печально заглянула в своё маленькое окошко. Небо казалось чёрным от нависших над городом низких и рваных туч, таким же беспросветным как её теперешнее положение.

Но вдруг, сквозь маленький рваный просвет в круглое оконце упал слабый блик от скользнувшей по небу луны. И в мелькнувшем лунном пятне, на секунду осветившим комнату, Мэг заметила сидящую на топчане фигуру. От испуга девушка отпрянула в сторону. И только светящиеся в темноте зелёные глаза, дали ей понять, кто затаился в её комнате.

— Нам нужно поговорить, — как ни в чём не бывало, произнес Ральф, — сядь рядом со мной!

— Говори, князь, а мне и тут хорошо, — пожала плечами Мэг, всё ещё ощущая своё неистово колотящееся сердце.

Недовольно хмыкнув, Ральф поднялся и сам подошел к девушке. Вопреки ожиданиям Мэг он мягко обнял её, и привлёк к себе. Поцеловав её в плотно сжатые губы, Ральф зарылся лицом в её волосы за ухом и шепотом сказал самую невероятную, самую тяжелую фразу для лугару:

— Прости меня, слышишь.

— За что же мне простить тебя, князь? За твою суть? Ты в этом не виноват, тебя таким создал твой мир. Это я всё не так поняла. Спасибо, за то, что указал мне на моё место и за то, что напомнил о нашем договоре. — Устало и холодно произнесла Мэг. — Ты пришёл взять то, что принадлежит тебе по его условиям? Что ж логично, с твоей стороны.

— Что же мне сделать, чтобы ты стала прежней? — тихо зарычал Ральф. — Поцелуй меня, если ты простила.

— Это не обязательно. Чародей сказал, что я не должна ненавидеть тебя и без принуждения захотеть быть с тобой, тогда ты зачнешь сына. Как бы я ни старалась я всё равно не могу больше тебя ненавидеть, … и я хочу быть с тобой, чтобы исполнять нашу договоренность, и, в конце концов, поскорее закончить с этим. Ты можешь начинать. — Безразличным, упавшим голосом ответила ему Мэг.

— Зато я теперь так не хочу! — выкрикнул Ральф и внезапно покинул её комнату, хлопнув дверью. Мэг показалось, что в его голосе зазвучали нотки боли. Она покачала головой, отгоняя наваждение и не раздеваясь, прилегла на краешек топчана.

Видимо сон в этом мире был самым благосклонным к ней. Потому что она так и проспала как убитая, не меняя позы, до самого утра. А утро для неё началось, когда в комнату снова вошел Ральф, облаченный в свою военную амуницию, держа в руках железный шлем и спрятанную в него черную маску.

— Я хочу, чтобы ты вышла и попрощалась с ним! — повелительно произнес он.

— С кем? — пролепетала всполошившаяся девушка, безуспешно заглядывая в этот прячущийся от неё взгляд.

— Ты, кажется, нарекла его Джаром, — ухмыльнулся Ральф, наконец, прямо взглянувший ей в глаза. — Я лишил его чести быть моим воином и решил отпустить его обратно в селение кузнецов. Я возвращаю старшего сына Аттилы прямо в лапки мамочки Шер. Надеюсь, он станет достойной заменой своего отца и займет место вожака стаи. Ведь тогда нашему драгоценному другу Войту не будет грозить никакая опасность, он проживёт долго и счастливо, когда его слабость будет оберегать его родной брат. Можешь порадоваться за своих друзей! — не переставал ехидничать Ральф, глядя на неё каким-то незнакомым пугающим взглядом.

— Ты серьёзно?! — не в силах сдержать радость воскликнула Мэг.

— А я что похож на шутника? — огрызнулся Ральф. — Прошу поторопиться, у меня мало времени.

— А ты…, - Мэг нерешительно запнулась, — ты тоже отправляешься в селение Аттила?

— Нет такой надобности! Мой путь лежит на север, к морю. На несколько дней я покину Фархад, и … тебя тоже. Сколько причин для радости, неправда ли? — напряженно бросил через плечо князь.

Мэг спустилась следом за ним на площадь. У ворот топтался растерянный, и совершенно сбитый с толку, Джар. Неподалеку от одинокого воина, около двадцати всадников, на нетерпеливых псарах дожидались своего князя.

Не оборачиваясь, Ральф дошел до своей псары, и легко запрыгнув в седло, задержался на некоторое мгновение, чтобы отдать последнее наставление верному распорядителю Бурхану.

Мэган ободрила Джара искренней улыбкой и протянула к нему руки, но отвергнутый князем лугару вдруг испугано покосился в сторону Ральфа и еле заметно покачал головой, останавливая её порыв.

— И всё-таки я очень рада за тебя, Джар! — вздохнув, проговорила Мэг. — Ты поймешь это когда узнаешь их поближе. Твоя семья стала и моей семьёй. Передавай им моё приветствие и что я очень скучаю за ними. Ты сердишься на меня? — нахмурившись, добавила она.

— Нет, Мэг, что ты. …Не на тебя. Всё это так неожиданно, мне трудно осознать эту перемену, всю свою жизнь я был воином, и ничего кроме как стоять на страже и воевать, не умею. Думаю, что наш князь выслал меня из Фархада из-за твоей дружбы. Хотя … должно быть его мудрость зрит намного дальше. Я пойду. Я обязательно передам в селении твои слова, — тихо прошептал Джар, слабо улыбнувшись ей на прощание, чувствуя на себе пристальный взгляд князя.

И хотя Мэган не смотрела в сторону Ральфа, она так же знала, что он следит за каждым её движением. Только это не могло омрачить её нескрываемой радости за Шер, как бы она хотела увидеть их лица, когда к ним явится Джар, как бы ей хотелось хотя бы на часок побывать в селении, расслабившись на время от вечного напряжения.