Ральф величественно гарцевал на своей псаре у самой опушки, полный сил и преисполненный своего обычного высокомерия, когда он увидел, как из лесу вышел Войт, а следом за ним Джар, несущий на руках безвольно повисшее тело Мэг. … Так сумрачно вдруг стало вокруг, лишь её фигура светилась ярким пятном этим блеклым летним днём, сжимаемая сильными руками воина. … Потянуло прохладой, но холод этот шел из груди Ральфа, страх на быстрых лапках успел оббежать всё его тело, пробираясь к всполошенному разуму.

— Что с ней?! — прорычал он, подъезжая ближе.

— Ты её убил! — зло бросил Войт, не останавливаясь. — Можно подумать, что ты не знал, что так будет!

Вместо ответа Ральф выкрикнул имя чародея, которое гулким эхом отразилось от ближайших сосен.

— Положите девушку на землю! — возник перед Джаром сдержанный и сухопарый Магнус, тут же повелительно указывая себе под ноги своим когтистым пальцем. Нехотя, Джар заворчал, но всё-таки опустил Мэг на землю.

Чародей склонился над её лицом, приподнимая веки и прислушиваясь к её дыханию.

— Нужно смастерить носилки и как можно скорее доставить её в Фархад! — произнес он, обращаясь к князю.

— А пока ты сам, с помощью своих чар, побываешь в Фархаде и захватишь из своих сосудов нужные порошки, чтобы напоить её уже в селении! — Стальным тоном, требующим беспрекословного подчинения, проговорил Ральф. Не дожидаясь приказа, Джар тут же подхватил девушку и понес её дальше, провожаемый суровым взглядом своего вожака.

— Что ты так уставился на меня? — бросил Ральф, покосившись на застывшего Войта.

— Пытаюсь понять, что же в тебе такое есть. И понимаю, что не вижу ничего такого, чем бы ты мог стать так дорог её сердцу. Ты испуган за свою шкуру, Мэг же не волнует тебя совершенно!

— А я не собираюсь тебя ни в чём разубеждать! — зло процедил Ральф, подстегивая псару.

Пока отсутствовал Магнус, Шер пыталась привести бедную Мэг в чувство, но все её попытки оказались безрезультатными. Девушка оставалась глуха, нема и невосприимчива к внешним раздражителям. Шер сочувственно склонила на бок голову и провела тыльной стороной ладони по её щеке, в глазах женщины лугару светилась материнская забота и печаль.

— Девочка так слаба, жизнь едва трепещет в ней. Все силы она отдала твоему ребёнку, … ради твоей жизни, Ральф, — прошептала Шер, не поднимая глаз.

Ральф молчал. Никто не знал, что твориться в душе этого тщеславного великого лугару. Никто даже не подозревал, как сейчас согнулась, упав на колени его душа, как она захлебывается горечью и страхом потери, как рвётся его сильное сердце к этим закрытым небесным глазам. Он ведь так тосковал по ней, ему жёсткому необузданному бесстрашному мужчине так не хватало этой хрупкой девушки, которая одна могла заставить его окунуться в этот ужас уничтожающих чувств, этой убийственной любви, которая даже сейчас выжигает его душу, испепеляет его мечущееся сознание.

Поэтому Ральф молчал, невзирая ни на слова Шер, ни на колкие взгляды Войта, он просто их не замечал, ему нужна была … Мэг. Ведь она принадлежала только ему, как она могла без его ведома покинуть этот мир?! Её бледное лицо вытесняло всех из этой убогой лачуги, её мягкий голос возник в его памяти и не переставал звучать, оглушая разум.

— Выйдете, все, вон, — еле слышно прошептал он, глядя перед собой немигающими глазами. И только за ними захлопнулась дверь, как он порывисто поднялся и закрылся изнутри. Затем на ватных ногах, Ральф подошел к ложу, рухнув на его край, и обнял неподвижную девушку, приподнимая её, и кладя её голову себе на грудь. Одной рукой он гладил её по волосам, тихо шепча:

— Мэган, моя маленькая Мэган, ты выдержишь, ты не сможешь уйти, оставив меня здесь одного, я ведь умру без тебя. Зачем ты убиваешь меня, маленький филин? Ведь ты вырвала моё сердце и запихнула в своё, даже не спросив, хочу я так мучиться или нет. Теперь я знаю, что значит «плохо», Мэг. Мне очень плохо. Я слишком многое тебе прощал, этого я тебе не прощу. Ты же знаешь, хитрая фурия, что нужна мне. Прошу тебя, очнись! Ну!

— Она не слышит тебя, мой князь! — прозвучало рядом. И Магнус затарахтел глиняной посудой, приготавливая какую-то смесь, продолжая краем глаза подозрительно следить за Ральфом. Князь осторожно опустил Мэг, напрягшись и сжавшись, как пружина. Он подошел к чародею и процедил сквозь зубы:

— Она может умереть?

— Это может произойти, но я обязательно спасу ребёнка, — успокаивающе ответил старик, продолжая хлопотать над зельем. Опомнился он уже, когда цепкие пальцы князя сжимали его дряхлое горло:

— Они должны выжить оба! Мэг и мой сын! Если ты этого не сделаешь, я разорву тебя на куски и мне плевать на твою магию. Ты слышал меня, Магнус?! И больше никогда, никогда не смей подкрадываться ко мне сзади, возникая из воздуха, и подслушивая мои разговоры!!! Это ещё одна причина, из-за которой ты можешь лишиться головы старый облезший колдун! — Ральф рычал, пока его рука стальным кольцом сжималась вокруг горла пунцового чародея. Князь отпустил его, когда тот уже начал судорожно хрипеть. Ральф знал, что чародеям запрещено пользоваться чарами против князя, и Магнус не посмел под его натиском растаять в воздухе. — Ты сделаешь всё, так как я сказал, иначе никому не жить, а первым сдохнешь ты!

Магнус отлетел в сторону, испугано растирая посиневшую шею. Это был первый и беспрецедентный случай, когда князь так яростно выступал против своего чародея, становясь на сторону жертвы. Сознание старика изворотливо металось, боясь упустить что-то ещё, он чувствовал, что с этой минуты перед ним стоит враг. Магнус корил себя за то, что позволил Ральфу так далеко зайти с этой людской девчонкой, что не предотвратил его серьёзной привязанности к ней. Он испугался, что её беззащитная слабость, может вызвать лавину ярости сметающей все на своем пути, поднимая из недр души князя всю заложенную в него силу.

Пока чародей продолжал готовить порошки, его разум лихорадочно искал выход из создавшейся, неблагоприятной для него и для всей провинции в целом, ситуации. Он во что бы то ни стало, должен будет скрыть образовавшуюся постыдную слабость Ральфа. От неё нужно избавится, но так, чтобы не пострадать самому.

Напоив Мэг каким-то зельем, Магнус дал разрешение воинам погрузить её на носилки. И процессия тронулась в Фархад. Несколько дней он бился над ней, чтобы вернуть её из сумрачного безвременного состояния, но даже чары и его знания врачевателя не могли пробиться к сознанию девушки. С каждым днём, взгляд Ральфа становился всё тяжелее и тяжелее, пугая своим смертельным осуждением. С каждой минутой жизнь Мэг ускользала сквозь его пальцы. Магнус больше не мог ждать, нужно было решаться.

Совпадение ли это было? В одном из пограничных селений вспыхнуло восстание и Ральфу волей неволей пришлось срочно покинуть город, отправившись подавлять бунт. С Мэг оставался один лишь Магнус, других врачевателей он категорично отослал прочь. Никто не слышал ни криков, ни стонов. Только к утру замок огласил бодрый крик младенца.

Задумчивый чародей самолично встречал князя у ворот крепости.

— У тебя родился сын, Ральф. Замечательный здоровый малыш лугару! — дребезжащим голосом произнес старик.

— А Мэг? — выдохнул князь, упавшим голосом.

— Вызванные мною роды, позволили ей прийти в себя. Теперь она поправляется. Больше её здоровью ничего не угрожает. — Развел руками чародей, оборачиваясь на поднятое облако пыли. Ральф уже мчался к замку.

Её взгляд блуждал по потемневшему от копоти потолку, когда через резко распахнувшуюся дверь в комнату ударил яркий столп света. В проёме нарисовалась быстро приближающаяся фигура Ральфа. Сколько же времени она не видела его лица?! И вот оно склонилось над ней. Сквозь полуоткрытые пухлые губы блеснули кончики белых клыков, а во взгляде волчьих зелёных глаз мелькнула тревога и в уголках затаилась его тайная нежность. Он ничего не сказал, когда их глаза встретились. Сначала он улыбнулся, а потом просто ласково поцеловал её в губы. И это мгновенье, и этот взгляд заменили ей тысячи слов! Ещё слабой почти прозрачной исхудавшей рукой, Мэг дотянулась до его лица и нежно погладила его по щеке.