— День только начался и уже такие новости! — ехидно заметил Войт. — Но я должен тебя расстроить, старик. Мы отправимся в путь не раньше, когда я услышу это от гонца своей матери. Согласись, у меня есть причины больше доверять лугару из собственной стаи.

— Я уже не дождусь, когда ты вернёшься в селение, и князь прикажет дать тебе тридцать плетей за твоё нахальство, щенок! Как смеешь ты! — ожесточенно прорычал Магнус. — Разве тебе, Мэг, разве тебе не хочется поскорее вернуться?

— Очень хочется, Магнус, но мы сделаем так, как говорит Войт, — сдержано проговорила Мэг. — Жаль, что я не могу, как ты исчезать из одного места и возникать в другом.

— Вы можете очень сильно пожалеть о том, что ослушались меня! Вы вызовете ярость князя, а он к вашему сведению уже давно потерял уравновешенное состояние духа. Вас накажут! — брызгая слюной, ответил старый чародей.

— Только не нужно нас этим пугать, Магнус, придумай что-нибудь новенькое. Мы пуганые. Эти места сделали нас равнодушными к какому-то гневу Ральфа. — Криво усмехаясь, произнес Войт. — Повторю в последний раз — я поверю только слову матери!

Дрожа от злости, чародей резко крутанулся на пятках и исчез с чёрным облаком дыма.

— Уж он постарается настроить Ральфа против нас, — грустно бросила Мэг, устало вздохнув.

— Ничего, если он действительно мудр, если он стоит чтобы его любили — значит, Ральф должен будет понять нас. — Твёрдо произнес Войт, играя желваками, намеренно избегая её взгляда.

— Немыслимо!!! Это предательство, измена, это вызов, брошенный тебе в лицо!!! — буйствовал Магнус, вернувшись в селение кузнецов. — Какой-то сын кузнеца отказался выполнять приказание князя!

— Что он сказал? — холодно спросил Ральф.

— Что двинется с места, только после того, как услышит приказ вернуться из уст гонца от Шер! Он верит только своей стае! Щенок усомнился во мне, во мне — кто служит клану преданно и верно уже столько лет!!! Ты должен наказать мерзавца, жестоко наказать!

— Что мне с ним сделать это уже моё дело!!! — вдруг с ожесточением выкрикнул Ральф, пронизывая чародея зелёными лезвиями глаз. — Я правлю провинцией, а не ты! Войт наглый умник, но он спас Мэг и охранял всё это время моего ребёнка. Я сам разберусь, насколько сильно они нарушили наши законы. Узнаю, когда увижу её! А сейчас лучше приведи ко мне Шер!

Пожилая лугару с достоинством вошла в хижину и гордо окинула взглядом призвавшего её князя.

— Войт ждёт твоего гонца. Только тогда они вернутся. Не медли с этим!

— Слухи об окончании войны дошли до нас раньше, чем ты явился в наше селение. Я уже отправляла своего проводника на топи. До появления чародея Войт и Мэг уже знали, что им можно вернуться, только обратная дорога будет длинной и непростой, Ральф. Ты можешь спокойно вернуться в Фархад и заняться делами провинции, когда возвратится Мэг, мы сообщим тебе.

— Нет, вы слышали! Сегодня все пытаются указывать мне и решать за меня! — Гневно вскочил он со своего места. — Позволь мне, Шер, самому распоряжаться своей волей! Это ещё почему дорога станет труднее?

Шер вздохнула и, сдерживая своё раздражение, сухо произнесла:

— Медленно они дойдут до топей, но идти через болото они смогут только в полнолуние.

— Это почему же? До полнолуния ещё целых десять дней!

— Ты давно не видел Мэг, князь Ральф. Она слаба, она носит тяжёлое бремя, и с каждым днём оно всё больше и больше. Ребёнок убивает её изнутри, даже несмотря на то, что она пила сок священного граба. И только в полнолуние её наполняют силы, после того как она утолит жажду крови. Да, Ральф, Мэг сильно изменилась, и она страдает от этого, потому что она не лугару. Поэтому Войт поведет её через болота в полнолуние, так хотя бы есть надежда, что она сможет преодолеть этот нелёгкий путь. Я пошлю Джара им на помощь, хвала лунному творцу он вернулся живым. Вдвоём они вытащат Мэг из этих непроходимых чащ.

— Зачем Джара?! Я сам отправлюсь им на встречу!

— Послушай меня, мой князь, прислушайся к моему материнскому совету! Тебе не стоит сейчас вмешиваться и вносить ещё большее раздражение, чем оно есть, не стоит присоединяться к моим сыновьям в выполнении их долга, дай им пройти весь путь до конца, не нужно тебе видеть Мэг в момент самых тяжелых испытаний. Вы давно не виделись, я понимаю, но произошедшие изменения могут внести разброс в необходимый ход событий, — проговорила Шер, мудро решая отговорить князя от нежелательной встречи с Войтом. Она прекрасно помнила, чем всегда заканчивались их разговоры. — Наберись терпения, осталось недолго, время ожидания ничто по сравнению с тем, сколько месяцев длилась война.

— Тогда я вернусь сюда через две недели! — с трудом подавляя вскипевшую ярость, проронил князь. Это совсем не сходилось с его планами, и тем более он не желал мириться с тем, что Мэг будут сопровождать только Войт и Джар, те лугару к которым она так привязана, которых она уважает и даже ставит выше него. Принятие этой ситуации будило в нем безудержный гнев его зверя, который отказывался рассуждать здраво, разжигая в его сердце пламя убийственной ревности.

Мэган шла очень медленно, двумя руками поддерживая свой выпученный живот. Они часто останавливались из-за сильных болей в пояснице и её участившихся потемнений в глазах. Войт следовал за ней словно тень, готовый в любую минуту подхватить её на руки или предотвратить нападение диких зверей. Они нарочно шли не спеша, давая себе как можно больше времени для отдыха, так как знали, что до полнолуния болото им всё равно не пересечь. Мэг ослабела настолько, что у неё уже не было сил болтать без остановки, как они обычно болтали с Войтом, теперь она в основном молчала, периодически задыхаясь от нехватки кислорода. Взгляд Войта был постоянно обеспокоен и печален, ему тяжело было видеть её мучения, он винил во всем князя, себя, свою стаю, за то, что они не отстояли девушку у Ральфа и теперь она вынуждена выполнять условия договора, заключенного, как ему казалось, обманом. Где-то в глубине своего сердца Войт не верил, что Мэг любит Ральфа, он надеялся, что с разрешением беременности, разрешится и эта связь, что Мэг снова вернётся в их стаю, и всё будет как прежде. А сейчас он видел её страдания и страдал вместе с ней.

В душе Мэг уже знала, что это полнолуние лишит её последних сил, а следующее может уже её убить. То, что творилось с её телом и с разумом в часы появления зверя — с трудом поддавалось описанию, и бывали моменты, когда ей совсем не хотелось жить. Она боялась наступления полнолуния, боялась того, что носила внутри себя, боялась этого зверя, который был неподвластен ей, боялась саму себя, потому что тогда собой она уже не являлась, она была оболочкой кокона, в котором жили ярость и боль.

Всё так и случилось. Сначала судороги и резкая боль разрывающегося разума, потом прилив нечеловеческих сил и жажда крови. Она шла за оборотнем Войтом, подстегиваемая чужим желанием жить, она снова стала выносливой, снова чувствовала себя несокрушимой, снова этот фонтан энергии бил внутри неё яркими красками. Войт спешил успеть до рассвета, Мэг не отставала от него. Но с первыми признаками начала нового дня, она упала без сознания на том же месте где стояла.

Обессиленный и дрожащий после полнолуния, Войт, с трудом подхватил её за плечи и потащил дальше, преодолевая последние метры топей. Уже тогда он почуял поблизости запах брата. Поэтому совершенно не удивился, когда сзади его самого подхватили сильные руки Джара.

— Нужно выспаться, торопиться нет смысла, — прохрипел он, глядя на Войта мутными глазами ещё не укрепившегося человеческого разума.

— С ней что-то не так, я не знаю, но чувствую, что это очень плохо. … Хотя ты прав, без отдыха я не смогу двигаться дальше. — И Войт повалился в траву, не выпуская из рук холодную ладошку Мэг.

Она не приходила в себя ни вечером, ни на следующий день. Её дыхание было слабым. Её посиневшие губы и ледяные руки доводили братьев до отчаянья. Джар нес её на руках, постоянно подгоняемый Войтом, который сходил с ума от своего бессилия хоть чем-то помочь Мэг.