— Конечно. Я с радостью поеду с тобой, Каван, — улыбаясь, киваю ему.

— Не хочешь накричать на меня за то, что я сделал? — подавленно спрашивает он.

— Нет, не хочу кричать на тебя, хочу просто быть с тобой рядом.

— Тогда почему не даёшь мне надежды, Таллия? — спрашивает он. Злость и обида снова появляются в его глазах.

— Давай, просто жить, Каван? Не планировать нечто грандиозное между нами, а жить. Пусть всё идёт так, как идёт. Разве не в этом заключается смысл нашего существования? Не форсировать события, а привыкать к ним каждый со своей скоростью? Ведь всё это огромный стресс для нас обоих, и порой нужны передышки. Я предлагаю следующее: мы будем встречаться, как мужчина и женщина. Может быть, гулять вместе, иногда я буду ночевать у тебя, будем ходить в кафе и проводить свободное время вместе.

А потом мы посмотрим, к чему это приведёт? — Я задерживаю дыхание, смотря в его глаза, в которых бушуют эмоции. Я вижу, как его кулаки сжимаются. Это не то, что он хочет. Это не то, что он планирует. Каван сейчас не контролирует ситуацию, и это его безумно злит.

— Ладно, — сухо бросает он. Но я уверена, что он поднимет эту тему завтра, когда я соберусь на работу и домой. Я знаю, что завтра мы поссоримся, и, вероятно, будет больно обоим. Не вероятно, а точно, так что лучше взять от этого дня всё, что я могу.

Подхожу к Кавану и кладу ладони на его лицо. Боже мой, какой же он красивый. В который раз я удивляюсь тому, что шрамы на лице Кавана такие правильные для него. Правда. Никогда бы не сказала подобное о другом человеке, но Каван и шрамы — это одно прекрасное целое. Это личность. Если бы он был другим, то вряд ли я могла бы его полюбить.

— Я с тобой и хочу провести время вместе с тобой. Сейчас поедем в твоё тайное место, и ты будешь улыбаться, потому что мы живём, Каван. Не важно, кто с нами, мы должны оставаться живыми ради себя. Когда я потеряла брата, затем Мирьем, то мне хотелось сбежать и спрятаться в доме матери. Я готова была ко всей боли и запретам, только бы унять вину и отчаяние в сердце. Но клетка никогда не бывает удобной, Каван. Это клетка. Она всегда будет ограничивать нас в движениях и даже в мыслях. Поэтому в первую очередь мы должны позаботиться о себе, а потом уже о других. Если нам плохо, то плохо и тем, кого мы любим. Поэтому я хочу сделать всё, чтобы тебе было хорошо со мной.

— Мне слишком хорошо с тобой, Таллия. В этом и проблема. Я цепляюсь за тебя, понимаешь? — Он накрывает мои руки своими и наклоняется к моему лицу.

— Я боюсь тебя потерять. Боюсь, что умру, если тебя не будет рядом со мной. Ты не понимаешь, как мне сложно даже думать о том, что ты будешь где-то одна без меня. Я очень ответственный.

И хочу нести ответственность за тебя. За каждую твою улыбку, Таллия. И пока я рядом с тобой, я живу. В этом причина, почему я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Я одержимый мудак и знаю, что со мной происходит. Ты нужна мне.

— Значит, я буду рядом, — заверяю его. Лживая и лицемерная стерва. Как я могу так нагло врать прямо ему в лицо, когда собираюсь сбежать от него? Как? Но до своего побега я сделаю всё, чтобы Каван понял, что ему не нужны определённые люди, чтобы жить дальше. Ему нужен он сам.

— Это мне подходит. Сейчас мне это очень подходит, — Каван целует меня, и я обнимаю его за шею. Мне так нравится, как он целуется. Он постоянно меняет угол наклона головы, напор своих губ и скорость. Сейчас Каван показывает мне медленно и очень возбуждающе, как сильно он зависим от меня, но и я от него тоже.

Мне сложно оторваться от него. Сложно оттолкнуть. Страшно причинить боль.

— Одевайся, и поедем немного развеемся, — шепчет Каван мне в губы и гладит большими пальцами щёки.

— Это ведь не балет?

— Нет, — смеётся он. Обожаю его смех. — Нет. Я уже понял, что балет для тебя не то, чем я могу тебя восхитить. Ты сама можешь покорить любого своими танцами. Вообще, балет теперь потерял для меня интерес, потому что ни одна танцовщица, кроме тебя, не зажигает внутри меня искру жизни своими глазами, когда танцует.

— Значит, я выполнила свою миссию. Больше ни одна не покорит тебя, — шепчу я.

— Ни одна, — улыбается Каван.

Таллия

Каван находится в приподнятом настроении. А если ему хорошо, то и мне тоже. Над нашей головой ярко светит солнце, но оно уже близится к горизонту, пока мы едем. Я не знаю, куда Каван везёт меня, и мне всё равно. Я знаю, что если он что-то решил, то это ему поможет жить, точнее, начать жить нормально.

Каван паркует машину и выскакивает из неё, чтобы открыть мне дверцу. Я оглядываю пристань и улыбаюсь, замечая небольшой катер.

— Я никогда не каталась на катере, — восторженно шепчу.

— Я плохо готовлю сюрпризы, но хотя бы здесь попал в точку, — улыбается Каван и ведёт меня по лестнице прямо к катеру.

— Знаешь, мой брат обещал взять меня однажды в Дублин и прокатить на катере, экскурсионном, разумеется?

— Нет, не знал, но я рад, что смогу выполнить обещание твоего брата.

Каван помогает мне забраться в катер, и его качает. Я хватаюсь за бортик и падаю на мягкое сиденье. Рядом со мной лежит большой и тёплый плед, а на дне катера стоит корзина. Это пикник. И это безумно романтично.

— Что ещё он обещал тебе, Таллия?

— Что сделает меня счастливой, но и это обещание выполнил ты, — отвечая, поднимаю голову на Кавана, и в его глазах вспыхивает радость. Я лживая стерва. Не давал мне брат таких обещаний, как и про катер тоже. Но я же говорила, что готова на всё.

А если врать, то хотя бы во благо.

— Иди сюда. Мы запустим катер вместе и вести его тоже будем вместе, — Каван указывает на место перед собой. Я с воодушевлением поднимаюсь на ноги и осторожно добираюсь до Кавана. Он ставит меня перед собой, и его большое, сильное и тёплое тело закрывает меня от прохладного вечернего ветра. Я оказываюсь накрыта им, словно нежным пуховым одеялом.

Мотор ревёт, когда мы вместе поворачиваем ключ.

— Вот это я чувствовал, когда увидел тебя, Таллия. Именно этот рокот. Именно это волнение и предвкушение. Азарт и адреналин, — шепчет мне на ухо Каван.

— Жаль, что я не услышала твоего рёва, — смеюсь я.

— Ты его услышала, но на более интимном уровне, — подмигивает мне Каван.

Мы отталкиваемся от пристани с резким толчком, оставляя после себя бурлящую воду. Брызги попадают мне на лицо от скорости, но я смеюсь. Это непередаваемое ощущение чувствовать ветер в волосах, тепло Кавана за спиной и его руки на моих. Мы вместе управляем катером, словно наши жизни слились в одну. Конечно, я понимаю, сколько смысла Каван вложил в эту прогулку навстречу закату. Вместе войти в ночь и выйти из неё. Вместе. Вот, в чём суть.

Это всё разрывает моё сердце, и в то же время такой счастливой я никогда в жизни себя не чувствовала.

Поворачиваю голову и вижу улыбку Кавана, наблюдающего за мной. Его тёмно-синие глаза сверкают и отражают блики заходящего солнца, наполняясь теплом и радостью. В этот момент мне безумно хочется сказать ему о своих чувствах, но у меня есть сотня причин этого не делать. Я завидую той, кому он достанется.

Той, кого Каван будет боготворить и носить на руках. Я страшно завидую неизвестной мне женщине, которая у него появится после меня.

Каван сбрасывает скорость после долгой прогулки по воде.

Солнце уже село, и мы неторопливо плывём.

— Закрой глаза, — шепчет Каван мне на ухо. Я так и делаю. Руки Кавана ещё лежат на моих, и он немного крутит руль. Прохладный воздух ласкает моё лицо, но мне жарко. Слишком жарко от близости Кавана.

— А теперь смотри, — говорит Каван, и я слышу, как он заглушает мотор. Мы стоим посреди воды, качаясь на ней, и мой рот приоткрывается от шока. Вокруг нас сверкает множество свечей, отливая бликами на тёмной воде. Я замечаю людей, которых привлекли свечи, разбросанные по всему пространству вокруг нас.

— О господи, — я задыхаюсь от красоты, которую создаёт таинственное свечение, и вся эта аура романтики, магии и нежности раскатисто ударяет по моему сердцу.