Наконец, они вырвались из плена холодного подземелья. Хифлинг испустил злобный рокот — голодный мрак, снова ворвавшийся в коридоры, не нашел новых жертв. Вьяллар расхохотался и плюнул в сторону темного входа в пещеры. Прощай, стылая обитель!

Славная Цепь Рокка, сдерживавшая прожорливого волка, оказалась в руках наемников Родвара и немедленно пополнила коллекцию трофеев сына Родвара.

Для себя Конан твердо решил, что альвам можно доверять больше, чем некоторым людям. Слово духов, хранителей покоя, было нерушимо. В первый раз они помогли им в Химинбьёрге, второй — после спуска в мрачный и холодный Хифлинг.

Да и что это была за помощь! Теперь в Гаррад они шли не с пустыми руками, и у них точно найдется, чем удивить Нидхеггсона. Наккар и Вестри трудились над чудесными механизмами целых три дня и три ночи, и их усилия не пропали даром. Воины Родвара заполучили в свое распоряжение три волшебные катапульты, способные обратить в пыль не только стены темного города — что там! — сам подземный дворец хозяйки мрака!

Помимо великих изобретений альвы порадовали наемников доброй вестью: против великого колдуна взбунтовалась сама природа. Земля, изрытая вдоль и поперек, полная огня и смрадного дыма, стала непригодна для обитания не только для людей, которых Авар старательно изживал из этих краев уже столько времени, но даже для древних существ, спавших в ее недрах. Каменные карлы, или же стоундварвы на наречии северян, разгневанные деятельностью Нидхеггсона, собрали войско и двинулись в поход на Гаррад. Таким образом, у Вьяллара и его людей нежданно-негаданно появился новый союзник. Сын Родвара предположил, что если ничто их не задержит в дороге, то отряд достигнет владений темного ярла как раз к тому времени, как начнется осада города, и северные воины помогут гномам совладать с противником.

Войско передвигалось быстро, и цитадель Авара приближалась. После Хифлинга наемники проделали четыре дня пути. Оставался еще один.

Один день — и отряд, наконец, придет к своей цели. Один день — и они заставят заплатить Нидхеггсона за все грехи. Один день — и войско Родвара достигнет мрачной обители колдуна, чтобы положить конец жизни мятежного мага, решившего утопить во тьме всю Хайборию.

У них было четыре священных предмета против тех двух, которыми обладал Авар. Они везли к стенам резиденции колдуна разрушительные волшебные катапульты, чудесный подарок альвов, и на их стороне были многочисленные стоундварвы. Разве могли они проиграть? Разве могли все планы и надежды рухнуть в одночасье?

Всего один день. Неужели же ванахеймский чернокнижник окажется настолько искусен, чтобы после всего за столь краткое время придумать какой-нибудь коварный трюк и вернуть себе стремительно ускользающую победу? Тем временем, сам Нидхеггсон не являл никаких признаков ответных действий — словно колдун знал о чем-то таком, что было недоступно воинам Родвара.

Войско наемников остановилось на ночную стоянку — вероятно, солдатам Вьяллара представился последний спокойный отдых. Дальше — мрак Хельгарда. Уже отсюда воины могли видеть темнеющие башни Гаррада, торчащие на горизонте, точно гнилые зубы.

Атали вновь распустила бусы, и сверкающий жемчуг звезд высыпал на темнеющее небо Ванахейма. В лагере весело потрескивали костры, напоминавшие о тепле и домашнем уюте, по морозному воздуху плыл вкусный запах готовящейся пищи. Стоянка наемников, словно последний оплот жизни, закрепилась в огромном пространстве мертвых пустошей. Где-то внизу, глубоко под землей, стонали духи Хельгарда, а тысячи беспокойных мертвецов неустанно возились во тьме, достраивая мрачный корабль, на котором Нидхеггсон готовился пересечь кровавую реку Гьелль.

Строительство судна подходило к концу — борта Нагльфара, составленные из ногтей покойников, поблескивали в алой тьме мертвенным светом.

На нем колдун Авар должен был увезти с собой старый мир к пробуждающемуся Хёггсену, а назад вернуться с туманами перемен, подаренными Богопротивником, которые окутают Нордхейм, затем распространятся на Восход и Полдень, навеки погружая во мглу забвения привычный порядок вещей. Войска нежити выйдут на поверхность.

Богиня Хель, хозяйка Нижнего Мира, вновь заключит союз с братом, и огромные армии вооружатся для того, чтобы смешать краски мира в сплошное пятно чернильного мрака.

Но они должны успеть задержать темного мага. Ведь остался всего один день…

Вокруг было настолько тихо, что это постоянно привлекало внимание. Не слышался даже волчий вой. Тишину не нарушал хруст шагов бродящих в темноте хищников. Все окружение словно вымерло.

— Тихо как в могиле, — со злостью сплюнул в снег Ингурд, не поднимая головы. — Чтоб рогатый Азах потоптал этого Нидхеггсона своими копытами!

Ваниры, асиры и киммерийцы собрались вокруг одного большого костра. Здесь сидели Конан, Реган, Торрад, Ингурд, Хьёрса, мрачный Хьюки, старик Тьяцци и пара аквилонских магов.

Не хватало Карракха и Тарна — их Гретта поставила в ночной дозор. Варвары пили вино из кувшина, передавая сосуд по кругу. В словах нужды не было, все и так прекрасно понимали, что эта ночь может стать для многих последней. Воины не спешили предаться сну — во владениях Авара сновидения имели до невозможности скверный характер.

Они с удовольствием выспятся после, когда все будет кончено. Сигнал тревоги не застал врасплох бодрствующих варваров.

— Нападение! — прокричал Тарн, заметивший неприятеля, который спускался на лагерь наемников с темного неба.

— Враги атакуют! — подал голос Заклинатель Драконов с другой стороны.

Сверкнули обнаженные мечи, дружно испустив стальной клич — их хозяева, казалось, даже были рады схватиться с врагом вместо праздного сидения в полной тишине. Весь отряд Родвара оказался на ногах за считанные мгновения.

Авар натравил на людей Вьяллара гнусное отродье, выведенное путем чудовищных магических экспериментов.

Это были не люди и не демоны — существа, преобразованные волшебством и наделенные необыкновенные свойствами. Возможно, когда-то они служили колдуну живыми, но Нидхеггсон сделал из них настоящих отвратительных чудовищ. Не иначе, как сама Хель нашептала ему эту нечистую идею.

Наемников атаковали крылатые монстры с головами животных и телом человека. В руках уродливые слуги мага держали ржавые косы, молоты и цепы, которыми, впрочем, они орудовали, не так хорошо, как северяне. Однако нелюдей было много — никак не меньше числа бойцов Вьяллара. Схватка запылала подобно гигантскому пожару. Повсюду в лагере слышались рев и крики — это варвары излили на врагов свою ярость. Если мерзкие существа рассчитывали тихо вырезать спящих людей, то их затея провалилась. Слуги Нидхеггсона нарвались на разворошенный улей. Клинки затанцевали с такой безумной скоростью в руках северных воинов, что сразу стало ясно — смельчаки не уступят чудовищам в этой схватке, а если кто и погибнет, то прежде прихватит с собой десяток-другой противников. Конан вертелся, подобно вихрю, кромсая тела монстров — летели в стороны отсеченные руки с оружием, разваливались распластанные тела, в воздух взвивались тучи перьев из порубленных крыльев. Такую же безудержную ярость киммериец ощущал в Глотке Великана, когда крошил снежные тела Любимцев Бурь. Только теперь вблизи владений чародея его гнев усилился втрое, и варвар превратился в одно цельное оружие, которое можно было остановить от убийств, только отправив в чертоги Крома. Бившиеся с ним плечом к плечу наемники старались не отставать от Конана. Торрад сворачивал шеи человекоподобным чудовищам голыми руками. Хьюки мстил за смерть своих людей, злорадно улыбаясь всякий раз, когда его клинок находил плоть противника. Ингурд и Реган оттеснили группу козлоголовых уродов от старика Тьяцци и аквилонских чародеев, оставив на земле семь распростертых тел врагов. Хьёрса в эту ночь снял столько голов с плеч неприятелей, сколько не сумел бы и за полгода непрерывных битв и, пожалуй, сравнялся в числе убитых противников даже с Конаном.