Итак, молодой жрец Валанх оказался опасным противником. Опыт подсказывал Ганглери, что, затягивать поединок равнозначно тому, чтобы, подписать себе смертельный приговор, обрекая, себя на медленную казнь. В этом случае действовать нужно не просто быстро, но сказочно быстро — так чтобы даже боги ужаснулись твоему умению и ловкости.

Черный плащ Безликого демона взметнулся в воздух кожистыми крыльями кровожадного хищника. Один огромный прыжок, напоминающий полет дикой ночной бестии — и Тандар-убийца оставил позади себя двух Святых Хранителей.

Юноша-брахман, оттолкнувшись от алой стены зала двумя ногами, взлетел в воздух вслед за Парраком, предугадав, куда прыгнет Ган. Зашелестела своими складками просторная одежда шафранового цвета… Наемник перехватил Валанха в полете и, использовав инерцию движения тела своего противника, перебросил Святого Хранителя через себя. Юноша кувыркнулся над темным алтарем и вылетел за пределы площадки скудного света. Он не упал, как бы сделал это любой смертный — огромные силы духа и тела, дарованные ему покровителем, секретные упражнения, изо дня в день повышающие боевое мастерство, позволяли высшему брахману творить настоящие чудеса. Тем более, сейчас, в опасной ситуации, его рефлексы были обострены до предела.

Валанх, едва коснувшись пола ногами, оттолкнулся от твердой поверхности и вновь взмыл в воздух. Он поверг вора на землю и нанес удар в грудь, точно в солнечное сплетение.

Каково же было разочарование юного служителя Асуры, когда убийственный удар лег не в цель, а попался в капкан захвата Ганглери!

Крепко сжав предплечье брахмана одной рукой у запястья, а другой, впившись в сгиб на локте, охотник за сокровищами свалил своего более легкого противника, готовясь сломать руку хранителю культа.

Несмотря на свою молодость, Валанх оказался равен по силе любому закаленному воину. Видно, потомственные брахманы, призванные охранять страшный секрет, никогда не лелеяли свое тело в праздной неге. Используя свободную руку, он оперся о пол во время броска Гана, так что через мгновение вновь оказался на ногах — и тут же выдернул пойманную конечность из вражеской хватки.

Ночной Охотник понял, что дело скверно, Однако отступать он не привык — даже если бы в этом зале сейчас ему противостояло все полчище мрачного Азаха. Обмен быстрыми ударами не принес пользы ни тому, ни другому бойцу. А это значило, что обстоятельства начинают складываться не в пользу вора. Еще один поворот клепсидры — и в зал ворвутся десятки разъяренных хранителей. Но и это еще полбеды. Пара десятков мгновений — долгий срок. Зато Ганглери не забыл о старшем хранителе святыни — бесспорно, старец готовил неприятный сюрприз.

Пора использовать секретное оружие, это последний шанс. Сначала нужно как-то отделаться от Валанха, и это будет непросто.

Отец и сын…

Кинжал…

Мысли молниеносно мелькали в голове наемника, пока двое бойцов кружились в неистовом вихре схватки.

Ган выхватил лезвие и метнул его в учителя Парамурди. Старик был уже не в том возрасте, чтобы реагировать на все уловки врага с такой же скоростью, как и его сын. Если бы Паррак бросил кинжал в Валанха, то почитатель Асуры непременно поймал его даже с такого расстояния. А так хитрость мастера воров удалась. Стальная змея, с хищным свистом вспарывая воздух, устремилась в шею старика. Вендиец успел уклониться на полдюйма, и ядовитый стилет зарылся под ключицу жреца.

— Отец!

Валанх застыл в ужасе.

— Сама по себе рана не опасная, — сказал Ганглери. — Но мой кинжал отравлен, и если ему не помочь, он умрет через сто ударов сердца. Так что тебе придется выбирать, друг мой, между спасением отца и защитой старого артефакта.

Брахман бросился в сторону своего родителя, но тут же замер, остановленный его властным голосом.

— Не слушай его, Валанх! Если мне суждено умереть, то я с честью приму свою судьбу. Но если мы позволим нечестивцу унести тайну за пределы храма, может произойти нечто многим страшнее моей смерти!

Юноша не мог принять решение — наверное, первый раз в жизни он был вынужден ослушаться приказа. Ведь речь шла о жизни его отца. С другой стороны грабитель был близок к осуществлению своей цели, и его следовало остановить. Ганглери терпеливо выждал пару мгновений.

— Твой выбор? — потребовал он.

— Я читаю его мысли, — сказал Парамурди своему сыну, — не верь лжецу. Он что-то задумал, и если ты сейчас же ничего не предпримешь, он… Ох!

— Яд начинает действовать, — подсказал наемник.

Тандар-убийца демонстративно повернулся спиной к молодому брахману и зашагал к алтарю, на котором покоилась древняя реликвия. Это подтолкнуло Валанха на действие, заставив, наконец, сделать выбор. Он устремился к человеку — но не к врагу, вошедшему в храм и отыскавшему дорогу в святилище, а к тому, кто был дорог ему больше спокойствия Асуры.

— Глупец! — слабо простонал Парамурди.

Ган небрежно скинул защитную оболочку, предохранявшую таинственный предмет от попадания света. Наемный убийца не смог сдержать возгласа изумления, ибо то, что покоилось на алтаре, не поддавалось описанию. Вот он секрет почитателей вендийского бога…

Вор затаил дыхание и осторожно потянулся к святыне жрецов.

От прозрачного зеленоватого ларца, вылитого из цельного стекла, исходило слабое мерцание, чуждое по своей природе всякому живому источнику света. Но не само вместилище так удивило похитителя сокровищ, гораздо большее изумление и даже какой-то неопределенный страх у Ганглери вызывал сам таинственный предмет, заключенный в куб болотного цвета.

Зубы…

Черная челюсть нечеловеческого размера, выкрашенная в несколько слоев матовой краской, напоминающей золу от костра.

Кисть вора с легким дрожанием накрыла святыню храма…

Взгляд Гана упал на Валанха, который уже вытащил кинжал из раны в груди отца и теперь занимался тем, что выводил яд. Безотчетная злость затмила разум наемника, хотя Ганглери и сам не мог объяснить причину ее появления.

Какое право имели эти жрецы укрывать эту ценность от всего мира?

Во имя ночи, они не смогут помешать ему, унестиэтоиз темных залов ветхого каменного здания!

Тандар-убийца бережно открыл свою шкатулку из слоновой кости, которую всегда хранил на крайний случай. В зеленоватом блеске мелькнула искра, отразившаяся от крошечных железных телец.

— Урказз! Анар лодр! Унар тарак кшьют!

Шепот, изрекший древнее заклинание, вернул к жизни стального гнуса. Механические насекомые воспарили над ларцом, и воздух заполнило дребезжащее гудение множества железных крылышек. Рою не нужно было указывать, кого убивать. Кровожадные бестии выпивали кровь всех, кто находился поблизости — всех, кроме своего хозяина. Тот, кто их сотворил, не был человеком и от него, жестокого мастера, детище унаследовало страсть к смерти. Разбуженные по зову нынешнего хозяина, маленькие стальные убийцы были обречены рвать плоть и пить кровь своих жертв до последней капли, подогреваемые огнем неутолимой жажды.