– Как это маги красиво называют, «пространство будто раскололось», – продолжал дварф. – А в Пиках Демонов – это скалы такие в окрестностях столицы – вырос огромный замок. Ни тебе взрыва магии, ни масштабного зарева портала. Он как будто всегда там стоял – раз! и всё.

– Да уж, замки просто так не вырастают… – с сомнением согласился Линдар.

Он вообще не слишком верил в такой фантастический поворот событий, но спорить с дварфом не стал.

– Вот и я о чём. И ладно б просто возник. Так окрестности этого самого замка, как потом оказалось, были настолько же недосягаемы для чужой магии, как сам Айриас. Там обитает какое-то своё самобытное волшебство. Ну а дальше уж и нам, и Чёрным пришлось как следует постараться, чтобы узнать, кто в этом замке обитает. Тот, кто назвал себя Энсору, видишь ли, и правда неподвластен чарам – ни чарам жрецов, ни чарам самой Лунносветной.

– Я и сама тогда уверовала в то, что уж теперь-то наша жизнь станет иной, – с горечью проговорила Иргейл.

Гвинбир с досадой махнул рукой.

– Чего уж, все мы уверовали. Верховная Жрица ведь приходила к нему, сама. Ну и Чёрные не отставали, своих послов направили. А результаты вы видите сами.

Только теперь, когда Линдар узнал больше о повстанцах, тёмная интрига жрецов вдруг предстала перед ним со всей ясностью: прикрывая свои действия именем Энсору, именем долгожданного спасителя, Единый Орден медленно, но верно убивал последнюю и единственную надежду на освобождение. Каков бы ни был «Избранник» на самом деле, он являлся своего рода символов, воплощением чаяний очень многих людей. Так и Рагнатеран, бывший всего лишь изваянием, всё равно оставался символом волшебства минувшей эпохи и непременным атрибутом властителей.

И именно теперь, а не после рассказа Амилы, Линдар начинал понимать всю важность миссии, которую возложила на них Верховная Жрица. Они должны были вернуть повстанцам украденную надежду.

– Мы попробуем изменить это, Иргейл, – Линдар протянул руку и коснулся её плеча. – Не знаю, удастся ли… но мы попробуем.

Воительница чуть улыбнулась ему.

– А Джаральт верил, знаешь… верил до последнего… Я тоже попытаюсь верить, Ночной Охотник…

Большего он от неё не мог и просить...

Некоторое время они молчали. Оборотень думал об Эйладе Иддрайге, Райдане Брейоне и проклятии энферийского трона. А ещё он хотел увидеть Рагнатеран, Меч-Читающий-Сердца, и узнать, с чем же столкнулся генерал повстанцев, что решил не претендовать на трон. Впрочем, Линдар понимал, что его вряд ли допустят в святилище. Ну а уж держать разговор с самим Брейоном ему и подавно вряд ли предстоит в ближайшее время.

Линдар сожалел только о том, что Айлонви по-прежнему никак не выразила своего отношения к происходящему. Она избегала говорить об этом даже с ним, и в итоге оборотень оставил попытки и просто ждал.

* * *

Подготовка к празднику в Айриасе шла полным ходом. Урожай в этом году был богатый, как и почти всегда в земле волшебства. Говорили, что сказывалось обилие Мест Силы. Да и как иначе объяснить, что местный люд привык к щедротам природы? Впрочем, у них и кроме голода бед хватало. Айлонви думала, что если б ей был предоставлен выбор, вряд ли она бы выбрала родиться в Энферии. Очень уж всё здесь было неясное, противоречивое – чудесное и вместе с тем пугающее.

Праздник Урожая общей традицией тех королевств, где ей доводилось бывать, и Айриас не стал исключением. Улицы украшались плетёными из соломы и сезонных овощей и фруктов гирляндами и фигурами. В воздухе витал запах свежего хлеба и пирогов, ведь в неделю Праздника каждая хозяйка стремилась перещеголять остальных в кулинарном искусстве.

В каждом городе по случаю торжеств устраивалась ярмарка, а уж в Айриасе она готовилась со всем размахом. Айлонви не сомневалась, что уж где-где, а в Энферии перед людьми будут выступать не только артисты и фокусники, но и самые настоящие маги. Вот на чьё искусство хотелось бы посмотреть особенно! О чудесах, доступных энферийским чародеям, ходили легенды. Айлонви, конечно же, понимала, что вряд ли они умели вызывать драконов или заставлять небеса пылать, но вдруг хоть часть историй была правдой?

С Линдаром они почти не виделись. Оборотень пропадал где-то со своими новыми друзьями – капитаном Иргейл Дайр и мастером-оружейником Гвинбиром. Айлонви чувствовала себя очень одинокой и чужой. Конечно же, причиной было не отношение к ней других, а то, что она сама постаралась возвести барьеры покрепче, убедить себя, что здешние проблемы не должны её заботить сверх меры. Она не хотела подпадать под очарование Энферии, не хотела связывать свою судьбу с этой землёй, и с каждым днём делать это становилось всё сложнее.

Так и сегодня, в День Силы, как его называли здесь, она пообещала себе, что не присоединится к народным гуляниям, а только посмотрит на чародейское искусство на ярмарке. Праздники всегда сближали людей, а ей не хотелось испытать эту общность, с которой, как она знала, бороться потом будет невыносимо. Вместе с тем, Айлонви ловила себя на том, что ей было бы приятно, если бы друг всё же вспомнил о ней и позвал с собой в этот день. В компании Линдара она чувствовала себя увереннее – всё-таки они не один месяц путешествовали вместе. Вот только здесь его будто подменили. Не иначе местная магия ударила ему в голову! Всем им ударила… Он уже всем сердцем готов был поддержать повстанцев, уверовать в их легенды, даже помочь эти легенды воплотить. А она что? Она уже не находила в себе сил даже пытаться остановить его. Ей пришлось примириться с мыслью, что поход к Энсору был действительно для них необходим. Но внутренне она по-прежнему боролась с тем, чтобы склониться к какой-либо из сторон восстания. Это не казалось ей правильным. Должен был быть какой-то иной способ существования…

Айлонви расчесалась и заплела свои золотисто-рыжие волосы в тугую косу вокруг головы. Она уже забыла о том, когда ей хотелось выглядеть красиво и привлечь к себе внимание – слишком долгим был путь, слишком далёкими были цели. Удобные тканые штаны и рубаха, высокие сапоги и плотная куртка из тёмной кожи – вся её одежда была добротной, подаренной повстанцами вместо её старой, поношенной. Но изысканным можно было назвать разве что узорный ремень с ножнами для новенькой сабли. Девушка провела по нему ладонью, а потом застегнула на груди, крепя ножны за спиной.

Во время праздника все, особенно женщины, надевали лучшее, что у них было, вне зависимости от того, были они крестьянками или аристократками. Ну а она… она как будто просто была готова к новому походу. У неё даже украшений никаких не было, кроме единственного кольца, которое она никогда не снимала, сколько себя помнила – с голубым топазом, едва выступавшим из серебристого металла. Это кольцо уже настолько было частью её, что она забыла про него и не задавалась вопросом, откуда оно взялось.

В дверь постучали. Айлонви с интересом обернулась, потом прошла и открыла.

– Мог бы не стучать, – заметила она с улыбкой, радуясь, что Линдар всё же пришёл за ней, а не просто отправился праздновать со своими новыми друзьями.

– Ну, вдруг ты переодевалась? Ты мне пока ещё не подала знак, что не против снова принять мои ухаживания, – усмехнулся оборотень.

Девушка с облегчением рассмеялась этой старой шутке, изрядно надоевшей ей за время их совместного путешествия. Она была так рада, что новые идеи всё же не отдалили друга от неё. Вот он был здесь, рядом, почти что прежний, без этого пугающего огня в кошачьих глазах, без той странной алчбы, которая просыпалась в его взгляде, когда он слушал рассказы Гвинбира и Иргейл Дайр.

– Хорошо выглядишь, должна заметить.

По случаю праздника он тщательно вычесал свои непослушные уже порядком отросшие волосы и даже побрился, почти гладко. Новый кожаный дублет без рукавов, кое-где украшенный серебристыми заклёпками, можно было с натяжкой назвать нарядным. Всё-таки здешние мастера умели сочетать красоту и удобство. Его пояс украшал узорный ремень с ножнами для его длинных кинжалов, похожий на тот, который подарили девушке. Льняная рубаха из-под дублета разве что не сияла непривычной белизной, но пара недель нового путешествия это быстро поправят.