– Я вроде бы просил не беспокоить меня, когда я работаю.
– Прошу простить меня, милорд. Я прибыла с посланием от Норвьеру, и так же принесла кое-какие вести о тех двоих.
Крэйен вздохнул и обернулся к ней. Голос его звучал уже несколько мягче.
– Рассказывай, девочка.
Кэлраи чуть улыбнулась, надеясь, что взгляд не выдаёт её чувств.
– Королева, – она не сумела скрыть неприязнь при упоминании этой женщины, – просила меня передать, что ей важно увидеть Вас лично, желательно поскорее. Это касается вашего с ней разговора о творениях.
Маг изогнул бровь с лёгкой заинтересованностью.
– Её Величество так и сказала?
– Да, это дословная цитата.
– В высшей степени интригующе, – с удовольствием констатировал он. – Тем более что нанести королеве дружественный визит я никогда не прочь.
Кэлраи постаралась не показать, как её это задевает.
– Милорд, – осторожно начала вампиресса, – в отличие от своего предшественника, Норвьеру – сильная и мудрая правительница, истинная защитница своего народа. Ей очень быстро – слишком быстро – удалось укрепить своё влияние на Севере. За время пребывания при дворе я не раз имела шанс убедиться в силе этого влияния. Вы не боитесь, что она вскоре станет угрозой нам?
Крэйен рассмеялся.
– О, я смотрю, даже мои подданные заволновались! Воистину, в кои-то веки Ледяной Трон Рандавэйра занял кто-то достойный. Такого на моей памяти давно не случалось. Что ж, очередное подтверждение тому, что не зря я согласился на наш взаимовыгодный союз.
– Лорд Крэйен, но кто может сказать с уверенностью, что ей придёт в голову?
– Позволь мне самому решать, как действовать, – мягко прервал маг. – У всех этих царьков да корольков редко происходит что-то, достойное внимания. А нынче, моя дорогая, наступили очень интересные времена.
Вампиресса не решилась спорить со своим господином.
– И что там за вести о наших странниках ты принесла? – спросил маг.
– Они пересекли границы Энферии.
– Любопытно… Что ж, если Энсору схватит их, я наведаюсь к нему в гости. Как говорится, оставим охоту псу.
– Нам продолжать следить за ними, милорд?
– Этого больше не требуется. Что бы ни предприняла любая из энферийских фракций, скоро они окажутся в замке Энсору, я в этом даже не сомневаюсь. А в его проклятую крепость, как тебе известно, нет ходу ни нам, ни нашей магии. Не стоит тратить силы попусту. У нас есть первоочередные дела, – Крэйен усмехнулся своим мыслям.
– Как пожелаете, милорд.
Маг повернулся к мертвецу и безразлично махнул рукой.
– Ты мне больше не нужен.
Кэлраи показалось, что мертвец издал краткий едва слышный стон облегчения, прежде чем его тело было разъедено тленом и рассыпалось прахом. Вампиресса невольно брезгливо поморщилась, столь насыщенным был ядовито-сладкий запах гниения, наполнивший лабораторию. Она и сама была некроманткой, но её обострённое восприятие часто играло против неё.
А вот её господина запах, казалось, совершенно не беспокоил. Он неспешно прошёл к выходу и поманил её за собой.
* * *
Крэйена и Кэлраи препроводили в дворцовые сады, но не к королеве, а к Алгрису Лесному Ветру. Это немного удивило вампирессу. Присутствие Верховного Шамана Верлиона означало, что разговор пойдёт о материях, её пониманию не вполне доступных, и она немного нервничала. После обмена приветствиями Алгрис поманил их за собой.
– Её Величество отдыхает, но она ожидает вас.
– Отдыхает? Нам повезло, – призрачная улыбка коснулась губ некроманта.
Кэлраи бесшумной тенью скользнула за господином. Ревность порождала в ней неприязнь к Норвьеру. Её раздражало обилие внимания, которым лорд окружал королеву Верлиона, непринуждённость, с которой он держался, точно они были не просто союзниками, а старыми друзьями. Впрочем, так оно и было. Некромант редко к кому проявлял такое подобие тепла, ему, в общем-то, мало свойственного. И ещё, он относился к Норверу как к равной, и это отчасти пугало вампирессу, а отчасти отрезвляло. Кэлраи не понимала природу этой странной чародейки, но она безошибочно сознавала, что не может быть ей соперницей, ведь своему господину она была далеко не ровней. Это осознание, да ещё и трезвая оценка расстановки сил, удерживали девушку от излишних дерзостей. Но при всей испытываемой ею неприязни она не могла не восхищаться непостижимым колдовством Норвьеру. А то, что им предстояло увидеть сейчас, было самым, на взгляд Кэлраи, великолепным из всего, что ей встречалось в Верлионе, да и в других землях, где ей доводилось бывать.
Тончайшие отголоски мистической музыки разносились по саду, и острый слух вампирессы уже давно уловил их. Девушка постаралась оставаться внешне невозмутимой, но внутри зарождалось сладкое предвкушение. Наконец, они вышли к большому искусственному водоёму и остановились у одной из беседок, увитых диким виноградом, листья которого пламенели, знаменуя раннюю северную осень. Вампиресса постаралась оставаться в тени, ностальгически подумав о мягкой темноте своих покоев и отдыхе. Даже скудные солнечные лучи причиняли ей дискомфорт, наполняли мышцы свинцовой усталостью, а сердце и разум – апатией. Но сейчас эти привычные чувства немного отступали перед очарованием волшебства.
Озеро взрывалось фонтанами, танцующими, переливающимися разными цветами. Их танец подчинялся ритму музыки, исполняемой невидимым оркестром талантливейших призрачных музыкантов. В действительности же – о, Кэлраи знала, но в такие моменты с трудом могла поверить в это – ткали мелодию тонкие пальцы королевы.
Норвьеру сидела на небольшом островке посреди водоёма. Вампиресса видела, как её руки перебегали по струнам арфы, порождая новые переливы чудесной музыки, и не могла отвести взгляд от хрупкого волшебного творения. Фонтаны пели об иных Мирах, о призрачности любой невозможности. Они зачаровывали разум и будили фантазии о несбыточном, пока не свершившемся. И так хотелось следовать за этой мелодией, вторить ей, забывшись в танце водной стихии. Даже сводящие людей с ума монотонные песни русалок меркли рядом с этой колдовской музыкой.
Кэлраи в очередной раз поняла, что стала заложницей этого очарования, но не жалела. В конце концов, даже обычная мрачноватая задумчивость её господина сменилась некоторой мечтательностью, а уж его-то редко что могло затронуть. Что касалось Алгриса, тот был просто покорён, как и сама вампиресса.
В следующий миг фонтаны вдруг ощетинились иглами льда и замерли, устремлённые в небо. Мелодия завершилась триумфальными аккордами, и тонкие ледяные глыбы взорвались мириадами бриллиантовых брызг, осыпаясь в озеро. Кэлраи чуть слышно вздохнула, глядя, как Норвьеру поднимается и плывущей походкой направляется к ним по одному из резных каменных мостов. «Надо отдать ей должное, она хотя бы не утруждает себя ненужной демонстрацией силы и не создаёт какой-нибудь переход из струй воды», – отметила про себя вампиресса.
Уже не в первый раз девушка задавалась вопросом, к какой же расе относилась новая властительница Верлиона. Бирюзовые глаза и отливающие изумрудом тёмные волосы рождали впечатление, будто в ней текла русалочья кровь. Вкупе со стихийной ветвью магии, мастером которой и являлась королева, получалась вроде бы полная картина. Но её волшебство было чуждым для Этенры, не вписываясь в каноны магического искусства. Кэлраи достаточно общалась с магами-стихийниками, чтобы прекрасно понимать это. Да и потом, она знала, что герб Норвьеру – изумрудный водный дракон – имел под собой вполне реальную основу: королева действительно была водным драконом.
«Редкий вид оборотня? Но и это тоже не укладывается в общие рамки. Когда оборотни меняют ипостась, они не могут преобразовывать предметы, которых касаются в момент превращения, делать их частью нового облика», – в который раз думала вампиресса, стараясь не разглядывать чародейку чересчур уж пристально.
Когда-то Крэйен проявил к ней особую степень доверия, оставив в Рандавэйре не кого-нибудь из своих учеников, а именно её в качестве своей официальной посланницы. Кэлраи не могла не ценить этот жест. Доверие Учителя и господина было тем, что возвеличивало её над остальными слугами мага. Но хотя вампиресса прожила при дворе королевы уже не один день, она так и не смогла проникнуть в тайны Норвьеру. Впрочем, не этого ждал от неё Учитель. Она была послом Диких Пустошей в Рандавэйре от самого Крэйена, а не шпионом.
