— Никаких. Только благодарность за хорошо проведенную работу и моральная компенсация, — Витя подмигивает, и я все же хватаюсь за кофе. Надо бы в себя прийти, а то Верховский слишком довольно выглядит, любуясь моим смятением.

— Что ж, я рада, что мы достигли взаимопонимания, — произношу заученную фразу. — Спасибо, что заехал.

— Да не за что, приятно было повидаться, — Покровский поднимается, снова чмокает меня в щеку на прощание. — Я позвоню на неделе.

— Хорошо, — соглашаюсь, не имея ни малейшего представления, зачем нам разговаривать. — Услышимся.

Как только за Покровским закрывается дверь, я расслабляюсь и выдыхаю. Мне нужно пару минут, чтобы вернуться в нормальное состояние. То есть, я ехала сюда, чтобы с Витей поболтать? Какой же бред.

— Да-а-а, ради такого зрелища стоило появиться на работе, — Верховского, кажется, вся ситуация веселит. — Я так понимаю, вопрос исчерпан? — он хлопает ладонями по столу, привлекая к себе внимание.

— Исчерпан, — скриплю зубами. — Но нужно стараться не допускать подобных ситуаций больше.

— Эту ситуацию должен был исправить анестезиолог на месте. И стоит проверить оборудование.

— Составьте заявку, как выйдете на смену. Подумаем, что можно сделать, — Верховский прав, к нему не придраться. А я вместо досады испытываю облегчение. Потому что, если бы он действительно оказался виноват, мы бы никогда не отмылись от скандала. — И, Евгений Дмитриевич, спасибо, что приехали и помогли нам во всем разобраться.

— Я всего лишь поулыбался вашему другу, Кристина Борисовна, — хмыкает. Я тоже улыбаюсь, но как-то совсем устало. У меня слегка кружится голова, подташнивает. Наверное, от того, что не ела ничего. Прикрываю глаза и стараюсь прийти в себя. От кофе воротит, отодвигаю чашку подальше от себя. — Если это как-то помогло, то пожалуйста, — Верховский встает, но не уходит, а, наоборот, оказывается рядом. Подходит вплотную и, обхватив пальцами подбородок, приподнимает мое лицо, разглядывает с серьезным видом. — Ты бледная. Плохо?

— Через пару минут пройдет, — отмахиваюсь, но Женя ладонь не отводит. А у меня кровь к щекам приливает, и те краснеют. И по всему телу жар расходится от этого прикосновения. Оно какое-то… другое. Вроде трогает меня, как мужчина женщину, но в этом его движении нет ни капли похоти.

— Понятно, — заключает он и выпрямляется, наконец прервав тесный контакт. Закрывает крышку ноутбука, отодвигает подальше кофе и подает мне руку. — Поехали позавтракаем, тут рядом совсем приличная кафешка есть. Я тоже не успел поесть, а сожрать что-то хочется, — он многозначительно смотрит на меня и играет бровями.

Усмехаюсь. Неприятные ощущения отступают. Всего-то нужна была капелька внимания.

— Предлагаете зарыть топор холодной войны, Евгений Дмитриевич?

— Вы же обошлись без дисциплинарного, хотя могли бы к чему-нибудь прикопаться. Это мой шаг навстречу.

— Тогда ведите.

Мы с Иваном пьем почти до утра. Он жалуется, что чахнет без любви, а я, кажется, заражаюсь тем же. Потому что на душе паскудно. Как будто все внутренние органы достали, блендером в кашу перемололи и обратно в таком состоянии залили. И разбирайся как хочешь.

А я никак не хочу. Потому что у Кристины, кажется, мужик есть. Я об этом даже не думал, а теперь хреново стало настолько, что даже вкус коньяка не чувствую. Как вода льется, разве что жжет немного в горле, но это быстро решается тонко нарезанным хамоном.

Я не помню, как добираюсь до квартиры, но уже перед тем, как забыться в беспамятстве, решаю утром рвануть в дом, чтобы из башки всю дурь, связанную с Крис, окончательно вытравить. Разгромлю стену одну, все равно хочу большую гостиную, выпущу пар и забуду начальницу, как страшный сон.

План мой с треском летит с первого же пункта.

Даже в алкогольном крепком сне я вижу Кристину. Она улыбается мне, руки свои тонкие красивые на плечи мне кладет и мягко мышцы разминает. Она вся теплая, нежная, не такая кусачая, и меня ведет. Я окончательно тону в этой женщине, всю ночь пересматривая фильм с Измайловой в главной роли.

Это какое-то сумасшествие. Такое обычно в двадцать бывает. Увидел — втрескался — добился. А сейчас-то что делать? Привычная схема не сработает. Тут примешивается холодный расчет, пережитый опыт и желание вообще по жизни не напрягаться. Но внутри все протестует и тянется к самой сложной женщине в моей жизни.

Поэтому когда меня будит телефонный звонок, я почти радостно подскакиваю. С работы звонят, если на смену выйти надо, а мне сейчас заняться делом точно не помешает. Всякая ерунда не будет в голову лезть. Только бы кофе нормальный по пути найти, чтобы проснуться.

Но кофе отменяется, потому что меня бодрит один вид Кристины Борисовны, жутко недовольной. И в этот момент я и понимаю, что окончательно пропал. Да плевать, что она птица не моего полета, как сказал Толян. Он же не знает, как я летаю. Пялюсь на нее, от Олеси отключаюсь моментально, фокус на даме в красном. И меня в жар бросает от ее злости, и не выветрившийся до конца алкоголь в голову снова бьет. Кристина бесится, а мне, как мальчишке, хочется ее еще подразнить. Колкость бросить, подмигнуть, с толку сбить близостью.

Это что-то иррациональное, запрятанное на глубинных уровнях подсознания. Не простое и примитивное: забрал — присвоил, а немного циничное: покорил и влюбил. Потому что нет ничего прекраснее женщины, которая тебя искренне любит.

Я быстро понимаю, что идет не так. Та девушка еще на анкетировании показалась странной. Мялась, жалась — думала, как схитрить. Получилось, только сама же от этого и пострадала. Поэтому я совершенно целенаправленно беру курс на кабинет Крис. И жду.

Вскоре появляется уважаемый господин Покровский. Оказывается, адекватнейший мужик, который косяки своей жены признает, да еще и извиняется перед Кристиной. И вроде бы жена у него есть, симпатичная достаточно, а с большими сиськами еще привлекательнее в глазах мужа станет, но я скриплю зубами от злости, когда он Измайлову трогает. В прикосновениях слишком много личного, это заметно невооруженным глазом. И я готов наплевать на все его извинения и начистить морду, чтобы больше никогда Кристину не трогал.

Собственнические желания бесят. С ними надо что-то решать, иначе я свихнусь быстрее, чем закончится этот день. Меня вмазало в Измайлову — это факт, и я буду полнейшим придурком, если не попробую к ней подкатить. Поэтому приглашаю ее на завтрак в максимально ультимативной форме. Не хватало еще отказы слушать, мне не до этого совсем.

Мы паркуемся перед кафе неподалеку. Кристина сегодня без машины, поэтому едем на моей. И мне нравится пусть и недолго, но ощущать ее рядом. Она вся такая женственная, вроде мне совершенно не подходящая, но при этом идеально вписывающаяся в мой брутальный мир. Там давно не хватало подобного. Наверное, со свадьбы с уже бывшей женой.

Кристина выходит из машины первой, не дожидается, когда я по-джентльменски подам ей руку, но я догоняю ее у лестницы, предлагая помощь. Оценив масштаб, все же берет меня под локоть, тяжело вздыхая. А у меня плечи распрямляются и настроение подлетает. Пусть и вынужденно, но идем так близко, что сердце неуемно тарахтеть начинает.

Никогда не думал, что способен втрескаться так быстро. До этого все как-то плавно было, а тут… считай, ничего не было, в белье разок увидел, и все. Тушите свет. Заклинило, и думать ни о ком не хочется.

Помогаю снять Измайловой пальто, отодвигаю стул — ухаживаю, жду одобрения, прощупываю почву. Кристина легонько кивает, но я вижу, как уголки ее губ приподнимаются в улыбке. И мне от этого очень хорошо становится.

— Скажите, Евгений Дмитриевич… — начинает, выглядывая из-за меню, когда я усаживаюсь напротив.

— Женя, — поправляю. Этот ее официоз между нами бездну роет, а нам наоборот на сближение идти надо. Приходится брать все в свои руки.

— Евгений, — все же гнет свою линию. Но хотя бы без Дмитрича, уже успех. — Что вы сказали Покровскому?