Эйден понимал, что стул, на котором он сидит, прикручен намертво. Наручники же пристегнули к короткой цепи, которая крепилась к кольцу, вделанному в бетонный пол. Не вырваться! — Что же делать? Молчать, так опять сунут в камеру. А так возможны варианты. Поговорим, — подумал Эйден.

— Гостеприимство достойно хозяев. Такое же дерьмо.

— Ну так радуйся нашему гостеприимству и тому, что тебя не отдали англам. Уже давно бы голову твою непутевую отрубили.

— Тело — это тлен. Моя душа была бы в Верхнем мире, как и подобает воину.

— Есть дело для тебя, — сказал Мастер.

— С отродьем Сато никаких дел не будет. Можешь убить меня.

— Ты не понял, кучка овечьего дерьма. Я тебя убить могу прямо сейчас. И вчера мог, и позавчера. Просто кнопку вот эту нажму, тебя спустят в подвал и там выстрелят в затылок. И мне ничего за это не будет. Знаешь почему? Потому что тебя уже на свете нет. Ты не человек, ты тень человека. Я могу убить тебя, могу искалечить, могу отдать обдолбаным валлийцам, и они будут насиловать тебя за дозу. Хочешь, в родной деревне увидят видео, как гордый воин Эйден служит подстилкой у обколотого гомика? А потом ты все-таки получишь свою пулю, а твою тело отдадут голодным свиньям. Ты рассчитываешь попасть в рай после такой смерти? Так что ты не понял, мальчик, всю серьезность момента и я говорю еще раз: для тебя есть дело.

Посеревший Эйден смотрел на этого спокойного, слегка улыбающегося человека и понимал, что всё это правда. Отважный боец, который не раз смотрел смерти в глаза, был напуган. Он был готов умереть, но умереть как мужчина, с оружием в руках. Мысль о конце, который описал этот страшный человек, приводила его в ужас. — Только не так, только не такой позор.

— Что тебе нужно, отродье Сато?

— Вот это разговор. Теперь давай по серьезному. Ты и еще десяток твоих друзей примете бой. Если выживешь, уйдешь к себе в горы. Если доберешься, конечно. Если погибнешь, то погибнешь, как воин и будешь похоронен по своим обычаям. У нас тут даже где-то друид сидел. Он тебя проводит по всем правилам.

Эйден захохотал.

— Ты смеешься, сволочь? С чего бы тебе предлагать мне то, что я и сам хочу. Где обман?

— Обмана нет. Просто бой этот очень важен. И шансов у тебя почти нет.

— Смерти я не боюсь. С оружием в руках я попаду в Верхний мир, и сам Вотан примет меня в свои объятья.

— Вот же засранные мозги у этого ослоёба, — сказал в сердцах Мастер. — Это не вздумай перевести, сказал он приоткрывшему рот переводчику.

— Бой будет не с человеком, с машиной. И, скорее всего, вы все погибнете.

Двумя годами ранее. Ниневия. Институт изучения наследия Пророка. Барух.

Институт наследия Пророка работал уже не одну сотню лет, но еще никогда в его стенах не трудился такой упорный молодой ученый, как Барух Касари. Чудное имя досталось ему от далеких предков, когда-то стертых с лица земли за мятеж самим Ахеменом первым. Но небольшие огоньки старинной иудейской веры еще тлели по всей Империи, заботливо сохраненные их женщинами, которые передали ее своим детям. Этот народ многие столетия отличался своей фанатичной верой и невероятной сплоченностью. Иудеи давно вернулись в имперскую провинцию Ханаан и жили там тихо и мирно, стараясь не выделяться своими обрядами среди остальных поклонников Единого бога. Только в его храмах никто и никогда этих людей не видел. Впрочем, времена наступили крайне свободные, и на это всем было наплевать. Еще лет двести назад пришли бы воины, оцепив селения, мужа и жену разлучили, а детей забрали бы в учебные сотни Царского отряда. Ибо еретики. Но теперь, когда по планете продвигалось гигантскими шагами учение Высокого Гуманизма, нравы смягчились. Даже Надзирающие за порядком стали казнить не за сам факт кражи, а только если выясняли, что виновный мог заработать честным трудом, но не стал этого делать. Немыслимо мягкие настали времена.

Барух блестяще закончил школу и университет. Он, к величайшей скорби профессуры, лишившейся перспективного аспиранта, пошел работать в Институт наследия Пророка. Нужно было кормить семью. И тут он погрузился в невероятно мощный поток информации, который поступал сюда со всех концов света. Немыслимое количество данных бритоголовые ученые загружали в вычислительные машины, в которых потом информация оседала в различных рубриках и каталогах. Если что-то в этом море хотя бы близко было похоже на сведения, ложащиеся в канву какого-либо пророчества, то это несли начальству и приобщали к делу. Каталоги тех пророчеств, что считались расшифрованными, пополнялись регулярно и нити событий отслеживались особенно тщательно. При переходе в негативный сценарий дело шло на стол лично Директору, а потом и самому Императору. Сколько раз уже научные сотрудники, пугающие нормальных людей отрешенным фанатичным взглядом, спасали Империю, и не сосчитать. А после того, как в немытой чашке микробиолога нашли средство от Черной Смерти, даже самые большие скептики заткнулись и мычали что-то невнятное: «Ну да, что-то есть в этих древних сказках. Удивительно даже». Это они о пророчествах самого Заратуштры такое говорили! Глупцы и невежи!

Именно здесь начал свой трудовой путь Барух. Как безродному пареньку с египетской границы стать в этой жизни кем-то? Только сделать что-то, что до него не делал никто. И больше никак! И Барух начал грызть зубами самые сложные и запутанные пророчества, многие из которых считались либо шуткой великого провидца, либо были отнесены к безнадежным и недоступным для понимания.

Пророчество № 54 привлекало своей простотой. «Англичанка гадит». Как изящно и тонко высказался Пророк. Правда, никто так и не смог понять, о чем именно он высказался. Вялые попытки некоторых магистров что-то там увидеть и обосновать, были настолько убогими, что их диссертации служили пугалом для всех, кто брался за эту работу. Действительно, ну как может угрожать Империи отправление естественных физиологических потребностей какой-то непонятной женщиной с дурацким именем? Ведь мы все этим занимаемся. Постепенно пророчество ушло в разряд курьезов, и никто из тех, кто рассчитывал на научную карьеру, к нему не притрагивался. О нем просто забыли на сотни лет. Есть куда более простые способы разрушить свою репутацию, и куда менее трудозатратные. Можно, например, ущипнуть за задницу жену Директора. Эффект будет схожим, но намного быстрее. Так думали все, кроме Баруха. Он чувствовал какое-то сродство с этой загадочной фразой. Какое-то неясное предвидение говорило ему, что это верный путь. Как знает любой настоящий ученый, науку двигают две вещи: одержимые люди и Господин Великий Случай. И именно он произошел с Барухом Касари.

Двумя годами ранее. Королевство Ингланд. Кембридж. Эдмунд.

Король королевства Ингланд был человеком весьма неглупым и острожным. Больше тысячи лет назад его предки, вооруженные луками и копьями, приплыли сюда на примитивных парусных кораблях. Их народ стоял на грани гибели, теснимый ахеменидским княжеством Саксония с запада, вандалами с севера и бесчисленными словенами-бодричами с востока. Прибыв сюда, они вцепились зубами в скалы Туманных островов, и начали теснить на запад местных бриттов, захватывая территорию кусок за куском. Часть англов в старых землях не поплыли со всеми и ушли на юг, образовав крошечное княжество, которое осталось на карте благодаря лишь какому-то немыслимому стечению обстоятельств. Иначе, как промыслом бога Вотана, это и объяснить было нельзя. Персы, прокатившиеся по обитаемому миру неумолимой волной, захватили лучшие земли, и остановили свой натиск лишь в период Смутных Веков. Мелкие племена германцев смогли, наконец, выдохнуть. Они прижались к левому берегу Эльбы, за которой уже жили словенские народы. Туда им ходу не было, перерезали бы всех. Крупные же племена германцев, вроде франков, тюрингов, бургундов, баварцев, алеманов или швабов уже давно подчинялись персам. Они позабыли родной язык и своих богов. Они лопотали на имперском наречии, которое в них вколачивали в школах, что странные захватчики сделали не только обязательными, но и бесплатными. Соседи же персидских княжеств — немногие оставшиеся независимыми германцы, вандалы, бесчисленные словене, даки, гепиды, пруссы и прочие, перенимали все, что можно, воспользовавшись наступившим затишьем. И когда княжества Ахеменидов закончили, наконец, грызню между собой, и начали хищно посматривать по сторонам, выяснилось, что они имеют довольно сильных соседей. Пусть, не таких культурных, как они сами, но вполне зубастых и технически развитых. Так и получилось, что словене-бодричи, не осилив производство, например фарфора или парчи, имели весьма приличную артиллерию и конницу. И это охладило персов лучше, чем ледяной душ. Наступил мир, который изредка прерывался локальными конфликтами, не переходящими в мировой пожар.