— Маленькие дети могут пройти. Просьба подойти на расстояние пятьдесят ярдов для идентификации, — сказал тот же голос.

Атаульф подошел к бронеходу, загребая коленями пыль.

— Идентификация не пройдена! Дамы и господа! Объявлен карантин. Вы не можете покинуть территорию королевства Ингланд. Рекомендуем вернуться домой. При неподчинении и попытке нарушить границу будет открыт огонь на поражение. Благодарю за понимание!

Атаульф встал на ноги, зло сплюнул и пошел к машине. Он знал небольшую деревушку прямо на левом берегу реки, и надеялся на чудо. К его удивлению, жизнь там шла своим чередом, жители видели бронеходы, но пока ничего не понимали. Связи у них не было. Атаульф закрыл машину, вид которой вызывал у местных не столько интерес, сколько опасение, и пошел договариваться.

— А скажите, любезный, — спросил он какого-то старичка, — может меня кто-нибудь перевезти на тот берег? Я заплачу.

— А сколько платишь? — окинул его взглядом старичок. — У меня есть небольшая лодка, я на ней рыбачу.

— Да сколько скажешь, — пожал плечами Атаульф.

— Десятка, — жадно сверкнул глазами местный.

— По рукам, — кивнул Атаульф. — Только прямо сейчас.

— А пошли, лодка недалеко, — обрадовался рыбак.

Атаульф, кряхтя тащил неподъемные сумки. Старичок удивился.

— Слушай, парень, я это все с тобой вместе не увезу.

Атаульф молча достал кошелек и дал ему две бумажки по десять фунтов.

— Я за две ходки перевезу! — счастью рыбака не было предела.

В лодку погрузили сумки, и она отчалила от берега. Атаульф, которому это барахло в лодке было и даром не нужно, смотрел на противоположный берег, моля всех богов. Старичок греб неспешно, радуясь привалившему счастью. Но его радость была недолгой. На крутой правый берег выехал бронеход, копия предыдущих двух.

— Дамы и господа! Объявлен карантин. Вы не можете покинуть территорию королевства Ингланд. Рекомендуем вернуться домой. При неподчинении и попытке нарушить границу будет открыт огонь на поражение. Благодарю за понимание! — раздался знакомый голос.

Старичок ошалело покрутил головой, и продолжил грести. Происходящее пока было за гранью его понимания.

— Приближение на пятьдесят ярдов будет считаться актом агрессии! Я вынужден буду открыть огонь! Рекомендую вернуться домой!

— Плыви назад! — заорал Атаульф. — Он будет стрелять!

— Паря, ты пьяный, что ли? — удивился старичок. — С чего бы бронеходу по рыбакам стрелять?

— Назад плыви, он не шутит! — продолжил орать Атаульф.

Рыбак проигнорировал его слова, и продолжил плыть к берегу. Бронеход выстрелил из большого калибра, превратив лодку в пятно из щепок, которое поплыло в сторону моря, увлекаемое течением. Атаульф стоял и смотрел на произошедшее, онемев от ужаса. Это был конец. Вырваться из страны теперь практически невозможно. Хотя! Почему невозможно? Еще есть море! Атаульф прыгнул в машину и помчался в такую же рыбацкую деревушку, но стоящую на морском берегу.

Вечером того же дня. Эйлин.

Мама умерла, не выдержало сердце. Этого не могло случиться никогда, но произошло именно сегодня. Сегодня в магазине была драка. Люди вырывали друг у друга товары, которые внезапно подорожали в несколько раз. Банки опустели, топливо пропало, а почти все продуктовые магазины закрылись.

Горожане бродили по улицам, пытаясь найти полицию или кого-то из мэрии. Полицейские были совершенно беспомощны, и ничего внятного не говорили. У них самих дома были голодные дети.

По городу шли слухи один другого страшнее. Вроде бы такое же произошло по всей стране, и это было немыслимо. Самые ушлые попытались уехать в соседний Кент, или Мерсию, благо тут было рукой подать, но ни у кого не получилось. Пропустили только маленьких детей, лет до четырнадцати, остальных развернули. Говорят даже, что дороги охраняют бронеходы, которые расстреливают людей и машины, что пытались пересечь границу. Это было настолько ужасно, что поверить было совершенно невозможно. Отец и два брата Эйлин были на заработках в Аквитании, и они жили вдвоем с мамой, получая от них деньги переводами. Теперь жизнь закончилась. Эйлин осталась совсем одна, с какими-то жалкими грошами на руках, почти без еды и с телом умершей матери. И она сидела, рыдая, и не понимала, что же сейчас ей делать.

Брант! Он ее не бросит! Она вытерла слезы, оделась и решительно пошла к его дому.

3 день катастрофы. Королевство Ингланд. Кембридж. Эдмунд.

Король шел по улице, согнув плечи и набросив на голову капюшон куртки. Идти ему было некуда. После того, что произошло, его покинули даже слуги, что работали во дворце по пять-семь поколений. И не то, чтобы просто покинули, но еще и обокрали. Собственная охрана зло рассмеялась ему в лицо, когда он потребовал остановить это неслыханное безобразие. Эти парни уже знали, что странные бронеходы уже положили немало народу на границах королевства, пропуская только детей. Начальник охраны, с которым Эдмунд был знаком более двадцати лет, сказал ему просто:

— Уходи, король, куда-нибудь подальше отсюда. И да помогут тебе боги, потому что через день-два я тебе уже помочь не смогу. Как только в домах кончится еда, тебя прикончат мои же ребята. И ты знаешь, я отнесусь к этому с пониманием. Беги, несчастный, и забудь про свое барахло. Эти бедолаги еще не поняли, что оно не стоит ни черта. Потому что настоящей ценностью скоро будут еда и патроны. Потом патроны кончатся, и останется только еда.

— Но ты же давал мне клятву верности, — затравленно сказал Эдмунд. — Ты нарушишь присягу?

— Я давал клятву королю Ингланда. А разве ты король после того, что натворил? Беги, иначе я прикончу тебя сам.

— Ты сошел с ума, — побелевшими губами прошептал Эдмунд, — вы все сошли с ума. Я же ваш король! Моя власть от самих богов!

Вместо ответа начальник охраны вытащил из ножен штатный кинжал и показал королю.

— Я даже пулю на тебя тратить не стану. Каждый патрон скоро будет стоить дороже, чем человеческая жизнь. Последний раз говорю, беги отсюда.

— Хорошо, — прохрипел Эдмунд. — Я только возьму кое-что.

— Да забирай, что хочешь, — пожал крепкими плечами начальник охраны и отвернулся.

Эдмунд достал из кармана богато украшенный пистолет и неумело выстрелил тому в спину.

— Вот так будет правильно! — с хмурой усмешкой сказал он. — За измену положена смертная казнь. А теперь ходу отсюда. А то, и правда, прикончат. А вот пистолет и кинжал я, пожалуй, заберу. Теперь это бесценно. Тут он прав.

Следующие пару дней он прятался во флигеле в дальнем углу сада. Дворец уже никто и не думал охранять, а король доел то, что успел урвать на кухне после собственных слуг. Жена и дочь прятались вместе с ним, и пока ни одна, ни вторая не могли принять то, что произошло.

— Мы должны выбраться отсюда! — истерила королева Гертруда. — Ты же король, прикажи слугам подать машину! Мы уедем к отцу, в Ирландию, и там нас никто не достанет!

— Мы не выберемся из города, — терпеливо ответил ей Эдмунд. — Бензина в баках нет, его слили до капли. Просто пробили бензобак и слили. Животные!

— Это ты во всем виноват, проклятый дурак! — визжала жена. — Это из-за тебя все! Делай же что-нибудь, тряпка! Долго мы будем сидеть в этом грязном сарае?

— Заткнись, дура! — рассвирепел Эдмунд. — Не нравится в грязном сарае, так вали отсюда!

Дочь, маленькая девочка шести лет, горько расплакалась. Она никогда не видела отца таким. И никогда не видела маму, которая рыдала несколько дней подряд.

— Подумай о дочери, бездушная скотина! — закричала жена. — Мы же тут скоро умрем с голоду.

— Не умрем, — решительно сказал король. — Я тут прихватил кое-что из вещей. Ты сможешь побрить мне голову?

— Но зачем? — изумилась жена. — Это же отвратительно. Ты будешь выглядеть, как последний босяк.

— Да я и есть последний босяк, и с этим пока придется смириться, — с тоской сказал Эдмунд. — Нужно сбрить волосы и усы с бородкой. Иначе меня узнают и разорвут на куски.