Та понятливо кивнула. Ставни, которые состояли из тонких металлических полос, наконец, оторвали. Множество людей совершенно случайно прихватили с собой, кроме денег, топорики, ножи и монтировки.

— Сейчас! — предупредил Брант. — Парни, не дайте себя втащить туда.

Толпа качнулась вперед, и с натужным треском каленое стекло лопнуло, распустив на лоскуты лицо одной из старух, которая жадно прижалась к витрине, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Истошный визг ударил по ушам горожан, и все новые жертвы расчистили своими телами путь голодной толпе. Каленое стекло витрины резало не хуже ножа, и люди, прорвавшиеся в магазин, скользили ногами в крови, что текла из ран истошно орущих людей. Но всем было плевать. Кто-то поскальзывался в липких красных лужах, и равнодушные товарищи по несчастью шли прямо по ним.

— Действуем!

Парни и Эйлин зашли внутрь, игнорируя людей, жадно сгребающих с полок немудреные остатки товара. Ребята огибали начавшиеся драки, где призом была банка рыбных консервов. Они шли в подсобку. Идгар и Осмонд стали в узком коридорчике, достав из под полы обрезы отцовских двухстволок. Брант, как слесарь, сноровисто вскрыл дверь принесенным инструментом. Кое-кто из зала двинулся к ним, но остановился, увидев стволы, направленные на них.

— Даже не думай, — сказал Осмонд. — Завалю, как нечего делать.

Побледневший горожанин ретировался, он что-то увидел в глазах парней. И это что-то сулило смерть.

— Внутрь! — скомандовал Брант. Они ввалились в подсобку, блокируя дверь, чем попало.

— Осмонд, держи дверь! — скомандовал Брант. — Идгар, Эйлин, таскаем!

Они открыли заднюю дверь, через которую поставщики завозили товар. У них были считанные минуты. Ящики, мешки, картонные коробки. Все без разбора летело в пикап, рядом с которым стоял Айкен, сжимающий ружье побелевшими пальцами.

В дверь подсобки застучали, и импровизированная преграда из стеллажей и письменного стола долго продержаться не могла.

— Я буду стрелять! — с ноткой истерики закричал Осмонд.

Грохот только усилился, и в дверную щель пролезло разъяренное лицо. Толпа буквально вдавливала внутрь первого смертника. Осмонд прицелился, давя на курок побелевшим пальцем, но выстрелить так и не смог.

— Айкен, за руль! — скомандовал Брант, закидывая в пикап последний ящик. — Все в машину!

Они тронулись, набирая скорость в узком переулке. Навстречу им показались трое решительно настроенных мужиков, один из которых начал поднимать ствол ружья.

— Газуй! Дави их! — истошно завизжала Эйлин, и Айкен нажал на педаль газа, да так, что старенький пикап подпрыгнул, сшибая мужиков, как кегли. Один из них упал под левые колеса, а пикап проехал по нему с явно слышимым хрустом, который прервался коротким воплем. Они выехали на улицу, забитую народом, с максимально возможной скоростью, пугая всех перекошенными лицами и оружием, которое даже не подумали спрятать. Они мчали за город, в направлении, противоположном их домам. Минут через десять безумной гонки по пустой дороге они остановились, успокаивая дрожь в пальцах. Брант сказал:

— Вроде получилось! Что теперь делаем? Можем ночью вернуться домой и поделить еду. Но у меня есть предложение получше.

— Говори, — сказал невысокий крепыш Айкен. — По домам нам оставаться нельзя. Если узнают, что есть еда, нас просто убьют ночью.

— Я о том же, — кивнул Брант, — у нас бензина в обрез. Надо брать родню и уходить из города.

— Куда же? — изумился Осмонд. Тот тоже был невысок, но щуплый, злой и резкий. — Только если отжать какую-нибудь ферму.

— Точно! Нам нужны патроны и еда. Все остальное, парни, сейчас не стоит ничего. Еще нужен инструмент и металл. Патроны скоро кончатся, а убивать друг друга чем-то будет нужно, — зло усмехнулся Брант.

— За еду мы найдем столько серьезных парней, сколько понадобится И нам нужна ферма около угольной шахты, — это сказал Айкен. Он неплохо учился в школе, но это слабо помогало в нищем городке.

— А зачем нам еще парни? — удивился Идгар.

— Потому что другим тоже нужна еда, — назидательно сказал Брант. — И они не тупее нас. Просто в этот раз мы оказались немного быстрее. Но больше такого везения не будет. Это я тебе говорю точно. В городе не сегодня-завтра начнется сущий ад.

— Нам нужен рыболовный магазин, — сказала после раздумий Эйлин.

Парни посмотрели на нее с уважением. Такая простая мысль им почему-то не пришла в голову.

3 день катастрофы. Атаульф.

Уйти морем не получилось. Лодку развернул небольшой катер с зализанными бортами и без признаков человека вообще. Текст был аналогичен тому, что Атаульф слышал до этого. До запятой, до последней интонации. И даже голос тот же самый. Бархатистый баритон с участливой ноткой. Твари!

Тан сидел на берегу, не обращая внимания на то, как грязнятся брюки, которые стоили, как месячный заработок поденщика. Плевать! Кое-какая еда у него была, он выгреб из дома все перед отъездом. Слуги еще не успели сориентироваться, и поколениями вбитое почтение к господину не позволило им украсть что-то в начале всех этих событий. Теперь-то да… Особняк был обчищен качественно, тут никаких сомнений не было. Да только кому это все сейчас нужно? В Кембридже живет двести тысяч человек, и всем им уже нечего есть. Скорее всего, магазины уже разгромили, прикинул Атаульф. В течение считанных дней оголодавшую людскую саранчу выплеснет из всех городов на деревни, где еще есть еда. Тут-то все и начнется по-настоящему. У него есть несколько дней. Потом кончится еда, а в машине — бензин, да она все равно слишком приметна, нужно бросать. Он вернулся к той же деревушке, под названием Рочестер, где выстрелом бронехода накрыло лодку старого рыбака. Какая разница, где пытаться переплыть реку? Он не сомневался, что граница перекрыта намертво. А если долго бегать в его ситуации, то это приведет лишь к тому, что он умрет вспотевший. Атаульф загнал машину в густой подлесок и переоделся в ремонтную робу, которую его водитель хранил в багажнике. Ходить сейчас в костюме ручной работы было не лучшей идеей.

Атаульф наблюдал. Он исколесил берег на несколько миль влево и вправо от деревни, и сделал любопытный вывод. Бронеходы охраняли только мосты. Остальные машины стояли на противоположном берегу. Они топили лодки и расстреливали тех, кто пробовал перебраться через реку вплавь. За три дня Атаульф видел десятки смертей. Около каждого моста лежали горы трупов. На его глазах был утоплен десяток лодок, и застрелено еще столько же пловцов. Огонь открывался примерно тогда, когда пересекалась середина фарватера. И тут Атаульфа осенило.

4 день катастрофы. Атаульф.

На следующий день он закопал остатки еды, которая теперь состояла из десятка банок консервов. Знал бы он раньше, что будет питаться несколько дней подряд миногами, икрой, крабами и прочими деликатесами. Других консервов у него в доме не было. Он наелся до отвала, ведь когда будет следующий прием пищи, и будет ли он вообще, непонятно. После еды он очистил банку до блеска пальцем, а масло выпил до капли. Видели бы его респектабельные соседи. Наверное, руки бы больше не подали. Да и насрать на них! В задницу их фальшивые улыбки, фальшивые разговоры и фальшивую дружбу. Ничего этого больше нет, и ведь даже как-то легче стало. Странно! Он еще подумает об этом. Позже. Если останется в живых.

Он спустился к берегу в миле от моста, и побрел по мелководью, периодически пускаясь вплавь там, где были камыши. От холода сводило судорогой ноги. Была ранняя осень, и вода была ледяной, но Атаульф, сцепив зубы, двигался к проклятому мосту, не выходя на сушу. Как и ожидалось, бронеходы не реагировали, пока он не пересекал середину реки. А вот позволила бы машина, охраняющая мост, нагло залезть в воду прямо перед собой, Атаульф не знал, и проверять не хотел. Очевидно, что управляли этой операцией не полные идиоты. Вот и мост, осталось ярдов триста, и от холода снова сводило мышцы. Но он упорно шел по грудь в воде. Если проваливался, то приходилось медленно плыть, шевеля только стопами и делая редкие вдохи. Атаульф боялся допустить ошибку, и не спешил. И вот он уже обхватил опору. Бронеход не видел его, и это был шанс. Вдруг вторая машина, что на том берегу, не следит за этой зоной. Не станет же бронеход стрелять по мосту. Если бы хотели, то уже разрушили бы его. Но ведь они почему-то этого не сделали! Значит, на то была причина. Атаульф набрал воздуха и поплыл к следующей опоре, стараясь как можно меньше шуметь и не делать резких движений. Через пару минут он уже висел на бетонной свае, что была вбита в дно реки, и задыхался от холода, сковавшего руки и ноги. Тридцать вдохов, и до следующей опоры. Тут всей реки полторы сотни ярдов, ерунда. Лишь бы эта проклятая машина его не заметила.