— Джойсан, с Пиартом что-то случилось…

— Ты получила письмо? — я удивилась, потому что не слышала рога. Теперь при приближении к крепости нужно было обязательно оповещать о своем приходе.

— Да, только не словами и буквами, — ответила она. — Оно у меня здесь. — Она оставила четки в покое и показала себе на лоб тонкими пальцами.

«Сон? вновь удивилась я Неужели дама Мат получила такое же наследство?»

— Не такой, как ты думаешь, весьма расплывчатый. Но я знаю, что ему сейчас плохо. Я должна пойти к лунному источнику.

Сейчас не ночь и не полнолуние, напомнила я ей.

— Но воду из источника можно использовать, и я должна это сделать Боюсь только, что не дойду Слишком далеко… — она покачнулась и оперлась рукой о стену Я поспешила к ней, подхватила ее худенькое тело и усадила на стул Я должна идти она неожиданно заговорила с такой тревогой в голосе, что я перепугалась. Когда тот, кто всегда был тверд, как камень, вдруг обнаруживает в себе слабость, это всегда вызывает жалость.

— Хорошо. Ты можешь ехать верхом?

На ее верхней губе блестели капельки пота Внезапно я обнаружила, что дама Мат, строгая и чопорная дама, превратилась в старуху. Но ее твердая воля сделала свое дело, хотя груз прожитых лет обрушился на нее, пригнул к земле, и это также пугало, как и ее слабость. Сейчас она даже выпрямилась и распрямила плечи.

— Я должна. Дай мне одну из лошадей, Джойсан.

Тяжело опираясь о мое плечо, она вышла во двор. Я послала мальчика на конюшню за пони. Этих смирных животных мы держали для перевозки грузов. Когда мальчик вернулся, дама Мат уже совершенно преобразилась, как будто она выпила укрепляющее средство. Она легко села в седло и я повела пони через поля к тому самому источнику, куда недавно бегала сама. Почти никто не заметил нашего ухода Стояло раннее утро и вероятно все уже завтракали. Я шла за пони и ощущала голод.

— Пиарт — прошептала дама. Мат Она как будто звала брата и ждала от него ответа. Я никогда не думала о том, что же связывает этих двух людей, кроме имени. И теперь, услышав ее голос, я многое осознала. Хотя они и относились друг к другу по-деловому, но на самом деле они нежно любили друг друга. Наконец, мы добрались до источника. Когда я была тут ночью, я не видела следов множества людей, искавших у источника знаки Могущества, которые должны были здесь находиться Источник был выложен камнями, за которыми росли кусты. К веткам кустов были привязаны кусочки ткани, потерявшие свой первоначальный цвет под воздействием ветра и дождей. Кроме того, там висели фигурки овец, лошадей — и все это висело, покачиваясь на ветру. Я помогла даме Мат спуститься на землю и довела ее до источника. Здесь она освободилась от моей поддержки и пошла вперед сама, как будто при виде источника к ней вернулись силы. Она достала из кармана сосуд такой маленький, что он мог бы поместиться в ладони. Он был сделан из полированного серебра, а я знала, что серебро любимый металл Прежних, так же как опалы, жемчуг и янтарь были их драгоценными камнями. Она подозвала меня жестом и указала на растение, росшее возле самого родника. У него были широкие темно-зеленые листья с белыми прожилками. Не помню, встречалось ли оно мне когда-нибудь.

— Сорви листок и наполни им сосуд, — промолвила она.

Сорванный листок распространял приятный аромат и как будто сам по собственной воле скручивался в чашу, чтобы я могла черпать им воду. Вода в роднике доходила почти доверху. Я зачерпнула три раза и дама Мат сказала:

— Достаточно!

Дама Мат взяла сосуд, подняла его и начала легонько дуть на его поверхность.

— Это, конечно, не вода Девятой Волны, которая лучше всего годится для наших целей, но и эта пригодна.

Она прекратила дуть и поверхность воды стала гладкой. Дама Мат бросила поверх сосуда на меня взгляд, которому я не могла не подчиниться.

— Думай о Пиарте! Создай его портрет в своем мозгу!

Я попыталась мысленно изобразить портрет дяди и, наконец, мне это удалось. Я увидела его в тот момент, когда он пил во дворе чашу, преподнесенную мной перед его отъездом. Мною овладело удивление, что уже через несколько месяцев я с трудом вспоминаю его и даже не могу четко представить себе его облик. Ведь я же знала его всю жизнь!

— Что-то тебе мешает, — строго посмотрела на меня дама Мат. — Что у тебя есть, Джойсан?

Что у меня есть? Моя рука потянулась к груди, где прятался грифон. Неохотно, подгоняемая строгим взглядом дамы Мат, я вытащила шар.

— Повесь его туда.

Я не могла ослушаться и повесила шар на одну из веток, где уже висело множество безделушек. Дама Мат проследила за мной, и вновь уставилась на сосуд.

— Думай о Пиарте! — повторила она.

В этот момент передо мной как бы открылась дверь, и я увидела его четко и ясно.

— Брат! — услышала я крик дамы Мат. И больше она ничего не говорила, только всхлипывала. Она смотрела в сосуд, и лицо ее вновь стало дряхлым и изможденным. — Пусть так и будет! — она сделала шаг вперед, перевернула сосуд и выплеснула воду в источник. — Пусть так и будет!

Резкий, удивительно чистый звук раздался в утреннем воздухе: это был колокол тревоги с крепостной башни. То, чего мы так долго боялись, пришло и к нам — враг был рядом. Пони забеспокоился. Мне пришлось схватить его за поводья. Я пыталась успокоить испуганное животное. Тяжелые гулкие удары колокола отражались от гор и возвращались к нам предвестниками близящейся грозы. Я видела, как дама Мат протянула сосуд, как бы подавая его кому-то, и выронила в источник, после чего подошла ко мне. Ее хрупкое тело горело жаждой действия, опасность пробудила в ней молодость. Но на ее лице нельзя было увидеть надежду, нет, это было лицо человека, смотрящего в ночь, не имеющую конца.

— Пиарт видел это в своем последнем сне, — сообщила она, усаживаясь в седло. Больше о нем она не говорила, может потому, что не могла. Некоторое время она размышляла о том, что увидела в сосуде. Затем тревога вытеснила из моей головы все, кроме того, что нам необходимо спешить в крепость и узнать, что же там случилось.

Вести действительно были плохие и маршал Дагаль быстро изложил нам все, одновременно отдавая приказы своим людям. Каждый понимал, что защищаться бессмысленно, но воины должны были предпринять отчаянную попытку, чтобы выиграть время и спасти остальных. Враги шли по реке — это был самый простой путь к нам от побережья. Лодки, как доложили нам разведчики, не имели ни парусов, ни весел и тем не менее быстро двигались против течения. Так что времени у нас оставалось мало. Мы уже давно решили, что оставаться в крепости и погибнуть в ней — неразумно. Для тех, кто не мог сражаться, было бы лучше уйти в горы и пробиваться на запад. И мы тщательно планировали бегство. При первых звуках колокола пастухи гнали стада, женщины и дети собирались в путь со своими пожитками. Я направилась в свою комнату, натянула кольчугу, тяжелый плащ, взяла меч и мешки, в которые уже было уложено все необходимое. Инглида уже ушла. В комнате все было разбросано. Та часть комнаты, где жила она, выглядела так, как будто уже была разграблена врагами. Я пробежала через холл в комнату дамы Мат. Она сидела в кресле с высокой спинкой, держа в руках жезл, который я впервые у нее видела. Он был цвета слоновой кости и на нем вырезаны письмена.

— Дама… твой плащ… мешок… — я быстро осмотрела комнату, ища то, что всегда должно быть наготове. Но комната выглядела обычно, и я не заметила никаких приготовлений к бегству.

— Нам пора уходить! — я надеялась, что она не так уж слаба и может подняться и идти.

Она медленно покачала головой. Я заметила, что дама Мат очень тяжело дышит, как будто ее измученные легкие не получали достаточное количество воздуха.

— Иди… — она с трудом прошептала это короткое слово. — Иди… быстрее… Джойсан!

— Я не могу тебя здесь оставить. Дагаль будет прикрывать наш отход, но крепость ему не удержать. Ты знаешь, что это наше давнишнее решение.

— Я знаю… и…. — она подняла жезл, — Я должна поклоняться Огню, которому долго поклонялась и старалась забыть то, что когда-то знала. Но когда уходит надежда и жизнь, каждый должен бороться, как может. Теперь я знаю, что должна делать. Возможно, я смогу отомстить за Пиарта и за тех, кто с ним уехал. — С каждым словом голос ее становился крепче. Она выпрямилась в кресле, но подниматься с него не собиралась.