Корчак, кроме того, отправляет Матиуша путешествовать по стране людоедов, где он узнает, что дикари (хотя, безусловно, не благородные) в некоторых отношениях более цивилизованны, чем так называемые «цивилизованные люди». Царек людоедов Бум-Друм и его дочка Клю-Клю, бесстрашная озорница, становятся самыми верными друзьями Матиуша.
Автор ироничен, но далек от цинизма. Матиуш не ожесточается, а только грустит, когда все идет не так. Совсем как Грустный Король одного из соседних королевств. Грустный Король, играющий на скрипке так, что струны словно плачут, становится очень похожим на старого семейного доктора (который, в свою очередь, очень похож на Януша Корчака), когда показывает Матиушу свой парламент — «немножко напоминающий театр и немножко храм» — и сетует на тяжкий жребий реформаторов:
Послушай, Матиуш. Мой дед даровал своим подданным свободу, но ничего хорошего из этого не получилось.
На него совершили покушение, и он погиб. А народу стало даже хуже, чем прежде. Мои отец воздвиг величественный монумент свободе… но какое это имеет значение, когда по-прежнему существуют войны, бедные люди, несчастные люди. Я приказал воздвигнуть величественное здание парламента. И ничего не изменилось. Все остается прежним.
Тем не менее Грустный Король не хочет обескураживать своего маленького гостя: «Знаешь, Матиуш, мы всегда ошибались, проводя реформы для взрослых. Попробуй проводить их для детей, и, может быть, у тебя получится».
Идея Грустного Короля, что дети, если им дать голос в правительстве, окажутся мудрее взрослых, крайне романтична, но «старый доктор», составляющий часть Корчака, знает, что для успеха в любом деле необходим опыт — то, чего дети лишены. Решив сделать себя королем детей, Матиуш строит для них парламент, как и для взрослых. Два здания абсолютно одинаковы, только в детском парламенте стулья пониже, и дверные ручки расположены тоже пониже, как и окна, чтобы депутаты могли поглядывать наружу, когда им станет скучно. Однако пары заседаний с перепалками и драками оказывается достаточно, чтобы Матиуш убедился, что дети ведут себя не разумнее взрослых. Журналист, на самом деле шпион одного из трех королей (предназначенный символизировать предательский мир взрослых), подстраивает гибель королевства Матиуша, убедив Фелека, ставшего премьер-министром детей, что его маленькие избиратели способны делать все лучше взрослых. Детский парламент постановляет, чтобы все взрослые вернулись в школы, а их места займут дети. Это приводит к смешной сумятице, но затем к подрыву всех жизненно важных сил страны: поезда перестают ездить, телефоны выходят из строя, магазины закрываются, как и заводы с фабриками, военные запасы истощаются. Воспользовавшись внутренним хаосом, коварный король оккупирует страну. К тому времени, когда Матиуш вернул взрослых на их места, а детей в школы и восстановил свои вооруженные силы, было уже слишком поздно, но Матиуш намерен погибнуть, сражаясь. «Победа или смерть!» — говорит он своим сторонникам. Когда они терпят поражение, он утешает Клю-Клю, которая вместе с Фелеком и еще несколькими друзьями осталась с ним до последнего боя у зверинца: «Не плачь, мы умрем прекрасной смертью». Он управляет собственной судьбой, пока может избрать собственную смерть. Но даже в этом ему отказано: он усыплен снотворным газом и приходит в себя в темнице. Ему говорят, что он приговорен к расстрелу, но Матиуш не знает, что Грустный Король убедил остальных двух королей помиловать его в последнюю минуту. Книга кончается на том, что Матиуша ведут в золотых цепях по улицам его королевства к месту предполагаемой казни (жуткое предзнаменование того, что ожидало его создателя). «Это был чудесный день. Солнце сияло. Все высыпали на улицы в последний раз поглядеть на своего короля. У многих в глазах стояли слезы. Но Матиуш не видел этих слез… он глядел на небо, на солнце». Матиуш высоко держит голову в доказательство, что он сильнее духом, чем его враги. «Истинные герои проявляют себя в бедствиях», — думает он. Он не позволяет надеть себе на глаза повязку. «Умереть прекрасной смертью» — вот по-прежнему его единственное желание. Но в эти последние минуты он не может справиться с любопытством: какие похороны ему устроят? И Матиуш не только не благодарен, когда ему даруют помилование, заменяя казнь ссылкой на необитаемый остров, как когда-то было с Наполеоном, но приходит в ярость. Вторая книга о Матиуше, «Король Матиуш на необитаемом острове», намного сдержанней первой и посвящена духовному становлению Матиуша. Он ускользает из поезда, везущего его в порт, но решает отправиться на остров добровольно, когда понимает, что из-за него может вспыхнуть война. «Я готов отправиться туда, но не как раб или пленник, а по собственной доброй воле», — объявляет Матиуш, в очередной раз излагая философию Корчака: человек свободен и в тюрьме, если он сам выбирает свой путь. Совсем один на острове, если не считать стражей, ручной канарейки и портрета его матери, Матиуш теперь располагает временем упорядочить свои хаотичные мысли и дисциплинировать свой ум. Его любимый стражник Валенты очень напоминает настоящего Валенты, когда шаркает туда-сюда и ворчливо сыплет «в сторону» фразами вроде «жизнь горька». Матиуш размышляет о жизни и о смерти, швыряя камешки в море. Его канарейка умирает, он роет для нее могилу под пальмой на холме и взвешивает, не поставить ли на ней деревянный крест, — совсем как когда-то Генрик Гольдшмидт. Затем он роет еще две могилы для своих отца и матери, чей прах задумывает доставить сюда. Иногда он отправляется на лодке к маяку поиграть с Ало и Алей, сиротками, спасенными одноруким смотрителем маяка, когда буря выбросила их на остров. Как и его создатель, Матиуш находит утешение в обществе детей. Как-то раз, бродя по своему острову, Матиуш находит на холме в его центре каменную башню. Он смотрит, как один камень сдвигается, и внутри Матиуш видит семь лестниц одну над другой — каждая с семью ступеньками, но промежутки между ними увеличиваются от одной к другой. Некто в сером холщовом рубище, перепоясанном веревкой, начинает скользить вниз по лестнице, почти как на крыльях. Этот «старец с длинной бородой» смотрит на него даже с большей грустью, чем Грустный Король. И Матиуша вдруг посещает мысль: «Это реформатор, которому ничего не удалось».
Когда вместо прежнего стражника, с которым Матиуш дружил, появляется новый с садистскими наклонностями, Матиуш спасается с острова по-прежнему свободный духом. Он возвращается в свой дворец ровно на то время, которое требуется, чтобы убедить молодого короля прекратить войну. И даже благодарит своего бывшего врага за предоставленную ему возможность испытать изгнание и закалить волю. Затем он отрекается от трона, чтобы его народ мог избрать президента. Подобно своему создателю, Матиуш отказывается от богатства ради скромной жизни и служения другим. Он устраивается работать на фабрику в доказательство своей солидарности с несчастными эксплуатируемыми рабочими и чтобы стыдом принудить владельцев создать лучшие условия работы. По вечерам он либо ходит в школу, либо сидит у себя на чердаке и пишет сказки для детей. Это мирное существование нарушает появление Фелека, который, потрясенный утратой власти, совсем опустился и озлобился. Матиуш принимает его и устраивает работать на фабрику. Но когда Матиуш попытался прекратить драку, устроенную Фелеком с управляющим, его случайно отталкивают так, что он попадает в один из станков. Смертельно раненный, он все-таки успевает простить Фелека и попросить его вернуться с Клю-Клю на ее родину и трудиться ради создания лучшего мира.
Матиуша хоронят рядом с его канарейкой на высоком холме его необитаемого острова. Ало и Аля приносят цветы на его могилу, а дикие канарейки распевают над ней свои песенки. Подобно истинному романтическому польскому герою, разрываемому между жизнью активных действий и жизнью духовного преображения, Матиуш одерживает нравственную победу, хотя и погибает. Ведь он вдохновил других продолжать его борьбу.
«Король Матиуш Первый» — это история «вечной трагедии каждого благородного реформатора». Читая книгу сегодня, понимаешь, в какой мере ее печальный и ироничный автор не питал никаких иллюзий, что реальность обойдется с ним лучше, чем с Матиушем. Однако книга приобретает еще и силу пророчества теперь, когда жизнь Корчака стала символом победы духа. Тем не менее, вопреки глубокому пессимизму истории Матиуша, в ней можно уловить и человеческую комедию, разыгранную с юмором, теплотой и состраданием к судьбам людей.
