Хроническая раздраженность, которая быстро превратилась в тревожный груз, следовавший за ним по пятам.
Страх. Неопознанный, глубоко спрятанный, отравляющий. Ненависть к себе.
На фоне его слепоты, все стало белым, ярость захватила контроль, не находя выхода. И в результате придала ему больше сил, чем могли предоставить его мышцы и кости.
Он ничего не замечал, даже когда Пэйн вонзила ногти в его предплечья и забилась, словно в предсмертных конвульсиях.
Он хотел убивать. И он собирался...
– Роф!
Как и на самозащиту Пэйн, ему было плевать на того, кто там кричал на него. Он крепко встал на тропу убийства, все чувства происходящего потерялись...
Кто-то другой приблизился к нему и начал дергать, а крик становился все громче.
Пэйн под ним начала сдаваться, сопротивление покидало ее тело, состояние вечного покоя – вот, чего требовала ярость в нем. Еще немного времени. Давления. Немного...
Громкий повторяющийся звук у его лица. Снова и снова, как бой барабанов, басы звучали через одинаковые промежутки. Изменялась лишь громкость.
Она увеличивалась.
Или, может, шум постепенно пробивался сквозь пелену ярости?
Роф нахмурился, когда гам не затих. Поднимая голову, он на мгновение ослабил давление.
Джордж.
Его любимый, послушный золотой ретривер был прямо у его физиономии, лаял, словно потерпевший, будто требовал, чтобы Роф прекратил сию же секунду.
До него внезапно дошло, что он творил.
Да что с ним не так?
Роф отпустил захват, но не успел подняться. Тот, кто тянул его за плечи, завладел ситуацией, отрывая его тяжелый вес с женщины-воина.
Когда он приземлился задницей на мат, сдавленные вдохи и рвотные позывы его оппонента смешивались с руганью тех, кто был с ними... а также тихий скулеж.
– Ты, блин, о чем вообще думал?! – Сейчас кто-то кричал ему в лицо. – Ты чуть не убил ее!
Он поднял руки к лицу, которое сплошь покрывал пот.
– Я не знал... – услышал он свой голос. – Понятия не имел...
– Ты думал, она сможет дышать в таком виде?! – Это была Док Джейн. Ну конечно... она была рядом, в клинике, и, наверное, услышала лай или...
С ними также был айЭм. Он чувствовал Тень, хотя парень по своему обыкновению молчал.
– Прости... Пэйн... мне так жаль.
Милостивый Боже, что он натворил?
Ему было отвратительно насилие над женщинами. Проблема в том, что занимаясь спаррингом с Пэйн, он не думал о ней, как о женщине. Она была противником, не больше, не меньше... и у него были синяки и даже пара сломанных костей, подтверждавших, что ему не давали спуску.
– Дерьмо... Пэйн... – Он протянул руку в воздухе, чувствуя остатки ее страха, а также запах, сопровождающий близкую смерть. – Пэйн...
– Все в порядке, – хрипло сказала женщина. – Правда.
Док Джейн пробормотала несколько бранных слов.
– Это – между ним и мной, – приказала она своей невестке. – Это тебя не...
Ее прервал кашель, а Джейн продолжила упорствовать: – Он чуть не задушил тебя, черта с два это не моя проблема.
– Он бы отпустил меня...
– Так вот почему ты начала синеть?
– Я не...
– Из его руки на мат течет кровь. Хочешь сказать, это не твои ногти постарались?
Пэйн перевела дыхание:
– Это спарринг, а не карточная игра!
Джейн понизила голос.
– Твой брат в курсе, как далеко это заходит?
Когда Роф выругался, внеся свой вклад во фруктовый салат из бранных слов, Пэйн зарычала:
– Ты не расскажешь Вишесу об этом...
– Назови чертовски хорошую причину, и, может быть, я подумаю. В ином случае никто не смеет указывать мне, что я могу, а чего не могу говорить своему долбанному мужу! Ни ты, ни он...
Роф не сомневался, что она метнула взгляд в его сторону.
– ... и определенно когда это касается безопасности членов его семьи!
Повисшее молчание окрасилось вспыхнувшей агрессией.
– Сколько костей ты вправила Королю? Сколько наложила швов? На прошлой неделе ты думала, что я вывихнула ему плечо.. и в тот момент ты же не побежала к его шеллан, пожаловаться на это. Ведь так? Верно?!
– Это другое.
– Потому что я женщина? Док, не возражаешь смотреть мне в глаза, когда вываливаешь на меня свои двойные стандарты?
Господи, будто его настроение заразило их обоих. С другой стороны, его действия начали все это. Дерьмо...
Потирая лицо, он слушал их перепалку.
– Она права.
От его слов замолчали обе.
– Я не собирался останавливаться. – Он поднялся на ноги. – Поэтому я расскажу все Ви, и мы никогда больше не будем...
– Даже не смей, – выплюнула воительница прежде, чем снова раскашляться. Восстановив дыхание, она снова встала перед ним. – Даже не смей проявлять ко мне такое гребаное неуважение! Я прихожу сюда, чтобы в бою тренировать свои навыки. Если ты воспользовался моей слабостью, то это моя вина, а не твоя.
– Значит, ты считаешь, что я просто был строг с тобой? – мрачно уточнил он.
– Разумеется. И я еще не вымоталась...
– Ты хотя бы на мгновение допускаешь, что могла не достучаться до меня?
Страх зарядил молекулы вокруг женщины.
– Именно поэтому мы больше не сражаемся. – Он повернулся к Доку Джейн. – Но она тоже права. Это тебя не касается, поэтому оставайся в стороне.
– Черта...
– Джейн, это не просьба. Приказ. И я встречусь с Ви сразу после душа.
– Знаешь что, порой ты бываешь настоящей занозой в заднице. Ваше Высочество.
– И убийцей. Не забывай об этом.
Он направился в сторону двери, не потрудившись взять повод Джорджа. Поняв траекторию, пес скорректировал его курс, встав у него на пути и направляя в сторону выхода.
– Раздевалка, – пробормотал он, когда они вышли в бетонный коридор.
Джордж, знавший либо само слово, либо послетренировочную рутину, помог ему пройти по коридору, его когти стучали по голому полу.
Слава Богу, тренировочный центр превращался в город-призрак в это время дня. Последнее, что ему нужно – наткнуться на кого-нибудь.
Братья спали, и обширный подземный комплекс был пуст, все, начиная с тренажерного зала и комнат с оборудованием, до полигона и классных комнат, бассейна размером с олимпийский, и офиса – ключевой комнаты во всем центре,... операционные и реабилитационные палаты Дока Джейн и Мэнни тоже пустовали.
Хотя Пэйн можно считать пациентом.
Дерьмо.
Пробегая рукой по стене, он остановился, когда достиг дверного проема.
– Подождешь здесь? – спросил он у Джорджа.
Судя по позвякиванию ошейника, золотой ретривер посидит снаружи во время душевых процедур, что типично для него... Джордж не особо любил тепло и влагу из-за своей длинной шубы.
Толкнув дверь и зайдя внутрь, Роф сориентировался сам. Благодаря тесной акустике и плитке, было легко направлять себя по звуку... и привычке. Он легко управлялся в помещениях, где уже бывал ранее, когда хоть что-то видел.
Блин. А если бы пес не остановил его только что?
Роф прислонился к влажным стенам, свесив голову. Господи Иисусе.
Он потер лицо, а его мозг тем временем забавлялся с ним, подбрасывая картинки того, как все могло выйти.
Из горла вырвался стон, напоминавший туманный горн. Сестра его брата. Воин, которого он уважал. Уничтожена.
Он в долгу перед псом. Как всегда.
Сняв потную футболку, Роф бросил ее на пол, потом стянул нейлоновые шорты. Положив руку на стену, он двинулся вперед, и, когда пол пошел в наклон, он понял, что добрался до душа. Краны были выстроены в ряд по трем сторонам, и он направился к ним, чувствуя круглые водостоки под голыми ногами.
Выбрав произвольную головку, он включил воду и, собравшись с духом, встал под холодный поток, ударивший прямо в лицо.
Боже, эта вспышка гнева, высокооктановая, знакомая ему... но он не хотел ощутить ее снова. Это неправедное жжение поддерживало его с убийства родителей и до встречи с Бэт. Он думал, что она исчезла навсегда.
– Твою мать, – выплюнул он.
