– Ш-ш... – Он заправил локон за ее ухо. – Все нормально.

– Это не...

Обхватив ее лицо руками, он почувствовал одновременно ярость и бессилие.

– Марисоль...

Вместо ответа она вцепилась в его запястья, сжимая... и в свете повисшего напряженного молчания, у него возникло предчувствие, что она просила его о чем-то.

Милостивый Боже, она хотела от него чего-то.

Это читалось в неподвижности ее тела, в безумном взгляде, ее хватке.

Эссейл быстро закрыл глаза. Может, он неверно понял ее, хотя вряд ли... но в свете последних событий не приходится полагать, что Марисоль руководствуется здравой логикой, учитывая, через что она прошла.

Он отступил назад.

– Ванна почти наполнена, – сказал он хрипло. – Я проверю, как устроилась твоя бабушка, хорошо? Позвони мне, если понадоблюсь.

Указав на внутренний телефон, он быстро направился в сторону выхода, закрывая за собой дверь. Припав к панели, хотелось пару раз удариться о дерево головой, но привлекать ее внимание к своим метаниям он не хотел.

Опустив руку, Эссейл собирался поправить эрекцию в социально приемлемом жесте... но прикоснувшись к себе, застонал, понимая, что должен что-то предпринять.

Он едва успел добраться до ванной в своем кабинете на первом этаже. Закрывшись изнутри, он уперся руками в мрамор раковины и опустил голову.

Он выдержал три удара сердца.

И расстегнул ремень так же быстро, как рвется ткань, застежки на брюках поддались также легко... а потом его член, каменно-твердый, пульсирующий член выступил из бедер.

Прикусив нижнюю губу, он обхватил себя ладонью и начал ласкать, всем весом опираясь на другую руку, наслаждение было таким интенсивным, что было почти больно.

Вырвавшийся стон грозился быть услышанным, но он ничего не мог поделать с этим. Он слишком глубоко забрался в кроличью нору, чтобы остановиться или изменить направление или свой отклик.

Быстрее, вверх-вниз... и закушенной губы стало мало: пришлось повернуть голову и вцепиться в бицепс, клыки вошли в мускулы сквозь свитер, рубашку.

Оргазм мощно ударил по нему, острые волны входили в него как ножи, семя выплескивалось на свободную ладонь, которой он прикрывал себя.

Даже на вершине наслаждения он проявил уважение к Марисоль: он намеренно держал все образы подальше от своих мыслей, делая акцент только на физическом удовольствии.

А после он не почувствовал облегчения, ни грамма.

Он чувствовал себя грязным, даже когда вымылся.

Бэт нашла сумочку с медикаментами на раковине в ванной. Обалдев от состояния, в котором пребывал бильярдный стол и все остальное, она поднялась наверх и сразу же направилась в ванную, чтобы принять душ... где она и обнаружила черный кожаный клатч на столике между ее раковиной и раковиной Рофа.

Поначалу она решила, что это упаковка для очков Рофа, но она была мягкой, а не плотной.

И когда Бэт протянула руку, чтобы взять коробку, по ней ударила первая волна.

Горячий, влажный воздух охватил ее тело, от спины до пят, от лица и горла до живота и вниз по ногам.

Будто она уже включила душ.

Отмахнувшись от ощущения, она расстегнула молнию и открыла сумочку. Не очки, нет.

Там лежал стеклянный пузырек и три шприца, все перетянуто лентами, будто набор приготовился к поездке на автомобиле и собирался соблюдать правила безопасности. Этикетка на склянке была перевернута, и Бэт покрутила пузырек, чтобы прочитать написанное.

Морфий.

Она никогда не видела ничего подобного среди вещей Рофа. Несложно догадаться, что он, вероятно, ходил к Джейн... черт, или к самому Хэйверсу... чтобы быть готовым на случай, если у нее начнется...

Очередной поток ударил в нее, и Бэт нахмурилась, посмотрев на вентиляцию над головой. Может, Фритцу стоит проверить систему вентиляции и отопления...

Когда колени без предупреждения подогнулись, она едва успела ухватиться за столик, клатч свалился в раковину Рофа, две бутылочки парфюма от Шанель упали. Она пыталась подняться со стоном раненого животного, но тело не желало слушать команды.

Оно двигалось само по себе.

Невероятная, взрывная сила вырвалась из нее, лишая ее энергии, необходимой чтобы держать себя вертикально. Рухнув на пол, Бэт свернулась калачиком, прижимая колени к груди, обхватив низ живота. Она еле заметила холодный мрамор из-за лесного пожара под кожей, который превратился в непреклонное требование, ошеломляющая нужда в сексе требовала лишь одного.

Ее супруга.

Откинувшись на спину, Бэт перевернулась на бок, а потом на живот. Пытаясь ухватиться за влажный пол, она свела бедра вместе, стараясь найти облегчение, отсрочку от боли, которая возобладала надо всем.

Сколько часов? Она попыталась думать... как много часов длилась жажда, по словам Лейлы?

Двадцать четыре? Нет, больше...

Бэт вскрикнула, когда очередная волна прошлась по телу, пот выступил из пор, клыки удлинились.

И это только начало, отметила она на задворках разума, всего лишь первый залп... станет только хуже: с течением времени гормоны лишат ее всех сил, оставив лишь возможность дышать.

И она сама подписалась на это?

Безумие.

Жажда, как пара кулаков скрутила ее тело с такой силой, что казалось, у нее ломались кости. Нет, нет, это убьет ее... разве могло быть иначе? А желание секса? Дело не в ребенке. Вопрос выживания...

Роф.

О, Боже, он придет сюда. Когда закончит разговаривать с Тором. И найдет ее на полу... и что тогда?

Даже сквозь водоворот гормонов она смогла прийти к логическому заключению... он окажется в ужасном положении: либо услужить ей и жить с последствиями, столь ненавистными ему, либо наблюдать за ее страданиями.

Чего он никогда не сделает.

Ладони скрипели по скользкому полу, пока она пыталась оторвать весившее тонну тело. Взбираясь по ящикам как по лестнице, она сделала передышку, добравшись до раковины, зрение плыло, глаза силились сфокусироваться, пока тело молило о сексе, который оно просто не могло получить.

Прежде чем сдаться на милость происходящего, она должна сама позаботиться обо всем.

Руки тряслись так сильно, что понадобилось несколько попыток, чтобы завладеть набором, но в конечном итоге она взяла его и опустилась на пол. Время для еще одной передышки на холодном мраморе. Но не долгой. Волны становились все сильнее, каждый раз приходили быстрее.

Неловкое движение рук, и стеклянный пузырек выскочил из гнезда, ускользая от нее.

Плача, она подтянула тело к нему, вытягивая руку, ладонь...

– Бэт, – раздался голос. – О, Боже... Бэт.

Широкая ладонь опустилась сверху, к ней, пытаясь нащупать ее... она силилась понять «что» и «почему» сквозь трясину... но потом тело сделало выводы за нее.

Роф.

Когда в поле зрения показались тяжелые ботинки, ее гормоны вспыхнули, отвечая на его присутствие, поднимаясь до такого уровня, что Земля не просто превратилась в Ад, Ад забрался под ее кожу, от него кипела кровь, ее лоно криком молило о том, что только Роф мог ей дать.

Но этому не бывать.

– Уйди... – выкрикнула она сорвавшимся голосом. – Вколи наркотик... или дай мне...

Роф сел на колени перед ней.

– Бэт...

– Дай мне наркотики! Или я сама сделаю это...

– Я не могу позволить тебе...

Она пригвоздила его жестким взглядом, не имея сил на споры.

– Дай мне гребаные наркотики!

***

Тело Рофа откликнулось, когда он поднимался по лестнице в их покои... и, добравшись до ванной, он уже знал, что происходит. А также решение: каждый инстинкт в нем ревел, требуя услужить своей женщине, облегчить ее страдания единственным способом.

Собравшись, он опустился на колени, пытаясь найти Бэт, руководствуясь ее голосом и резкими движениями ее тела на мраморном полу. Она двигалась беспорядочно, извивалась от боли, потерявшись в агонии жажды.