Сэкстон подошел ко второму набору двойных дверей. В отличие от первых, они вели в фойе и были закрыты.
Приоткрыв дверь, Сэкстон скользнул в просторную восьмиугольную комнату, в которой хранилось собрание Древнего Права в кожаном переплете. Потолок располагался в тридцати футах над полом, молдинги были темного красно-коричневого цвета, карнизы над дверями испещрены готической резьбой в общем стиле... ну или репродукцией, сделанной в девятнадцатом веке.
В центре круглой комнаты стоял огромный круглый стол, мраморная столешница которого... ввергала в шок.
Он был усыпан открытыми томами.
Посмотрев на полки, он увидел пробелы в бесконечных рядах книг. Примерно двадцать.
Предупреждение загремело на задворках разума, и он, не вынимая рук из карманов, наклонился, скользнув взглядом по открытым строчкам...
– О, Господи...
Престолонаследие.
Его отец изучал законы о порядке наследования престола.
Сэкстон, услышав голоса, поднял голову. В комнате они были громче, но все равно приглушенными еще одним набором дверей напротив.
Какая бы то ни была встреча, она происходила в личном кабинете его отца.
Весьма необычно. Мужчина никогда и никого не пускал туда... клиентам вообще не позволял приходить в дом.
Серьезное дело... и Сэкстон не был глуп. Глимера плела заговор против Рофа, и его отец, очевидно, был в этом замешан.
Незачем заботиться о следующем наследнике престола, только если они собирались свергнуть действующего правителя.
Он обошел стол и осмотрел каждую открытую страницу. Чем больше он видел, тем больше нарастала тревога.
– О... дерьмо, – пробормотал он редкое для себя проклятье.
Это плохо. Очень плохо.
Звук открываемой двери в кабинет придал ему энергии. На бешеной скорости он рванул назад в приемную для дам и закрыл за собой панели.
Он смотрел на картину Джона Сингера Сарджента110 над камином, когда дворецкий назвал его имя пару минут спустя.
– Он примет вас сейчас.
Незачем разбрасываться благодарностями. Он просто последовал за додженом и его неодобрением... и приготовился получить еще больше последнего от собственного отца.
Как правило, он ненавидел приезжать в этот дом.
Но не сегодня ночью. Этой ночью у него была цель важнее, чем противостоять тому, что, без сомнений, станет очередной попыткой его отца пристыдить сына и вернуть в лоно гетеросексуалов.
***
Мууууууууууууур.
Трэз нахмурился, услышав шум. Приоткрыв один глаз, он увидел брата, стоявшего над его кроватью, с черным котом Бу на руках, ледяные глаза сузились от неодобрения.
Глаза его брата, а не кота.
– Ты еще одну ночь проводишь ничком на спине, – выплюнул айЭм.
Это не вопрос, так зачем заморачиваться с ответом?
Трэз со стоном попытался сесть и уперся на руки, силясь выпрямиться. Очевидно, пока он был без сознания, весь мир превратился в хула-хуп, и сейчас кольцо затягивалось вокруг его шеи.
Проигрывая сражение, он рухнул на спину.
А его брат все стоял там, и он понял, что это – сирена, которая должна вернуть его к реальности. Но тело оставалось без сил.
– Когда ты в последний раз кормился? – спросил айЭм.
Он отвел взгляд, избегая вопроса.
– С каких пор ты полюбил животных?
– Ненавижу этого гребаного кота.
– Охотно верю.
– Ответь на мой вопрос.
Тот факт, что он не мог даже подумать о том, когда он... не-а, чистый лист.
– Я пошлю кого-нибудь, – пробормотал айЭм. – А потом мы с тобой поговорим.
– Давай поговорим сейчас.
– Зачем? Чтобы ты потом притворился, что не расслышал меня?
Вот это мысль.
– Нет.
– Они нацелились на наших родителей.
Трэз снова сел, и в этот раз без посторонней помощи. Дерьмо. Ему стоило ожидать это от с'Хисбэ, но...
– В смысле?
– А ты как думаешь? – Брат сместил почесывания с черных кошачьих ушек на подбородок. – Они начнут с нее.
Он потер лицо.
– Господи Иисусе. Я не ожидал, что верховный жрец будет таким...
– Это не он. Не-а. Он был вторым по списку, кто посетил меня прошлой ночью.
– Который час? – Хотя, по крайней мере, он видел в окне, что стояла ночь, и это частично ответило на вопрос. – Почему ты не разбудил меня сразу как вернулся домой?
– Я пытался. Трижды. Я собирался послать за реанимационной тележкой, если бы ты не очнулся и в этот раз.
– Так что сказал верховный жрец?
– Нам стоит беспокоиться о с'Эксе.
Трэз опустил руки. Смотря на своего брата, он знал, что, скорее всего, ослышался.
– Кто, прости?
– Не думаю, что такое имя нуждается в повторении.
– О, Боже. – Какого черта королевский головорез нанес визит его брату? С другой стороны... – Они на полном серьезе решили поднять ставки, да?
айЭм сел на край кровати, матрас прогнулся от его веса.
– Трэз, мы в тупике. Никаких больше притворств и уговоров. Пряники закончились, сейчас они возьмутся за кнут.
Подумав о своих родителях, Трэз едва ли вспомнил их лица. В последний раз он видел их... ну, этого он тоже не мог припомнить. Но что помнится кристально четко? Покои, в которых они жили. Всюду мрамор. Золотые светильники. Шелковые дорожки. Куча слуг. На лампах развешаны украшения для создания отблесков.
Они начинали в иных условиях... и это тоже он хорошо помнил: он родился в скромной двухкомнатной квартирке на периферии... по нормальным стандартам вполне неплохой.
Даже рядом не стояло с тем, что они получили, продав его будущее.
А после этого? Пока они улучшали свою жизнь, получая лучшее из лучшего? Его отправили на воспитание королевскому персоналу, оставили одного в белой комнате. Только когда он много дней подряд отказывался пить и есть, к нему отправили айЭма.
С этого началось нарушение порядка. И с тех пор, каким-то образом, айЭм взял ответственность за то, чтобы он продолжал двигаться вперед.
– Помнишь, когда мы видели их в последний раз? – услышал он себя.
– На вечеринке. В честь королевы.
– О... точно. – Их родители сидели с Первородными Королевы, как их называли.
В первых рядах. Улыбаясь.
Родители не обратили внимания на него или айЭма, когда они с братом вошли, но в этом не было ничего необычного. Проданный однажды, теперь он принадлежал королеве. И, призванный стать дипломатом в их отношениях, айЭм тоже больше не принадлежал им.
– Они никогда не оглядывались назад, ведь так? – пробормотал Трэз. – Я для них – всего лишь товар. И, блин, они продали меня по хорошей цене.
айЭм промолчал. Он просто сидел там, поглаживая кота.
– Сколько у нас времени? – спросил Трэз.
– Ты должен отправиться сегодня ночью. – Он перевел темный взгляд. – Прямо сейчас.
– И если я этого не сделаю... – Незачем отвечать на этот вопрос, и айЭм не стал заморачиваться: если он не вытащит себя из кровати и не сдастся, то его родителей убьют. Или того хуже.
Скорее всего, намного хуже.
– Они – часть системы, – сказал он. – И эти двое получили именно то, чего добивались.
– Значит, не поедешь.
Вернувшись на Территорию, он никогда больше не увидит внешнего мира. Королевская охрана закроет его в лабиринте коридоров, в мужском эквиваленте гарема, его разлучат с братом.
А родители, тем временем, продолжат вести беспечную жизнь, наплевав на него.
– Она смотрела на меня. В ту ночь, на вечеринке. Наши глаза встретились... и она послала мне тайную улыбку, выражающую превосходство. Словно она правильно разыграла ходы, и дополнительная выгода была в том, что ей не придется иметь дело со мной. Какая мать станет так поступать?
– Значит, ты позволишь им умереть.
– Нет.
– Тогда вернешься?
– Нет.
айЭм покачал головой.
– Трэз, ситуация «или-или», третьего не дано. Я знаю, что плевал ты на всех них, на королеву, на сто тысяч других вещей. Но мы оказались на перекрестке, и у тебя всего два варианта. Ты серьезно должен понять это... иначе я вернусь вместе с тобой.
