– Нет, почему же, по сути этот стишок правильный, – согласилась Ланга. – Особенно мне понравилось то место, где говорится, будто Жевуны начнут трудиться с утра до вечера. Но не лучше было бы сказать: «с раннего утра до ночи»?

– Нет, нет, ну что вы, дорогая принцесса! – возмущенно замахал руками Людушка. – Этого никак нельзя делать, потому что тогда стишок получится совсем нескладным. Уж поверьте, я в стихах разбираюсь самым наипрекраснейшим образом!

Ланга ответила ехидной улыбкой.

– Зато я прекрасно разбираюсь в характере нашего великого Властелина. «С раннего утра до ночи» – эта строчка ему понравится куда лучше твоей, толстяк. И запомни: складно только, то, что прославляет Властелина, и нескладно все остальное. Понятно?

Людушка погрустнел и послушно кивнул.

Одержав эту маленькую победу в словесном поединке, Ланга чуть смягчилась.

– Сегодня же я возвращаюсь в Подземную страну, – заявила она. – После коварного нападения войска наших врагов, там появилось очень много важных и неотложных дел. У меня попросту не будет времени следить за тобой, король. Да и зачем это делать?

Сам Пакир посадил тебя на трон этой страны, значит, с тебя и весь спрос. Но я готова перед отъездом помочь тебе. Тамиз привез с собой тысячи ростков синих растений. Это достаточно для Когиды, но, конечно же, не хватит для всей будущей Синей страны. Поэтому отныне ты, король, сможешь совершать кое-какое волшебство. Например, стоит тебе только посмотреть на синие растения и произнести любые слова, как этих растений станет в сто раз больше! И так далее – понял? На всю страну хватит!

Людушка расцвел от широкой улыбки. От мысли, что он станет отныне не только королем, но и чародеем, у него радостно забилось сердце.

– Прекрасно! – бодро воскликнул он. – Огромное вам спасибо за это, дорога принцесса! Но… Жевуны – народ не такой уж и простой. Вы сами Жевунья, и должны это знать не хуже меня. Многие старики еще помнят правление Гингемы, а все остальные наслышаны про колдунью Корину. Я уже не говорю об этой дерзкой девчонке Элли и о волшебнице Стелле. Кое-кто из моих подданных станет говорить, что их новый король – совсем плохой волшебник, раз умеет только размножать синие растения. Очень прошу, научите меня делать еще хотя бы самое малюсенькое-размалюсенькое колдовство!

Ланга задумалась. Она помнила, сколько неприятностей она получила недавно от хитрого Парцелиуса. Тот тоже попросил немножко волшебства для общей пользы дела, а чем все кончилось? Этот проклятый алхимик так и не раздобыл Черного пламени. Как бы и людоед не обманул ее ожидания!

Но круглое лицо Людушки светилось таким рвением, что Ланга неохотно кивнула.

– Ладно. Ты получишь еще кое-что. Скажем, я научу тебя управлять облаками. Ты сможешь при необходимости закрывать ими солнце. Жевуны наверняка будут этим очень напуганы.

– Очень хорошо, но очень мало, – вздохнул Людушка. – Мало! Вспомните, моя дорогая Ланга, слова великого Пакира: «Я хочу, чтобы ты, Людушка, вдоволь покуражился да поиздевался над Жевунами. Тогда они спокойнее воспримут приход Тьмы». Вот так приказал мне сделать наш дорогой Властелин. Вы обязаны сделать так, чтобы я смог выполнить его приказ!

– Хм-м… Ладно. Пусть будет так: как только тебе захочется попугать Жевунов, то у тебя будет получаться все, чтобы ты не придумал. Понял – все!

Ланга поднялась из-за стола и, милостиво кивнув Людушке, вышла из зала.

Новый король поспешно засеменил за ней, бормоча слова благодарности.

Когда Ланга и ее свита из всадников Тьмы покинули Когиду, Людушка вздохнул с огромным облегчением.

– Ну, теперь я развернусь! – восторженно прошептал он, потирая руки. – Король-людоед – это дело обычное, наверное, других королей и правителей на свете и не бывает. Но вот людоед-волшебник – это другое дело, это что-то новенькое. Мои дорогие папашка и мамашка не умели сотворить даже самое простенькое колдовство. А я – могу! Ну, теперь держитесь, Жевуны!

Едва проводив Лангу и ее свиту, Людушка засучил рукава и горячо принялся за работу. Нет, его вовсе не интересовали синие деревья и подготовка Голубой страны к приходу Тьмы. Ему страшно хотелось совсем другого – поразить Жевунов своим колдовством.

Два дня он просидел, запершись, в Тронном зале. Встревоженные темные слуги не раз стучали в дверь нового короля, но тот ни разу не отозвался. Наконец, Шарку, половнику темной гвардии, повезло. Едва он собирался в очередной раз постучать в дубовую дверь, как та внезапно распахнулась. Шарк с радостным воплем вбежал в зал, и тут же остановился, изумленно глядя по сторонам.

Тронный зал неузнаваемо изменился. Тщеславный король не зря провел два дня, упражняясь в колдовстве. Он очень хотел, чтобы Жевуны страшились его до икоты, сильнее, чем когда-то боялись его папашу-людоеда и колдунью Гингему вместе взятых. А кто будет бояться короля, если замок у него самый что ни на есть обычный? Пакир сделал из своего Тронного зала жуткую пещеру с самоцветным озером. Почему бы и ему, Людушке, не сотворить что-нибудь этакое, от чего у любого Жевуна мороз бы шел по коже?

И Людушка сотворил – да такое, что даже у Шарка челюсть отвисла!

Тронный зал был превращен… в кладбище! На округлом холме вкривь-вкось стояли древние каменные кресты и обелиски. Под потолком светила мертвенным светом луна, которую то и дело закрывали рваные облака. Откуда-то издалека глухо доносился вой волков.

– Мой король, – неровным голосом произнес Шарк, ошарашено моргая. – Где вы? Я вас не вижу…

Раздался протяжный скрип, и одна из могильных плит сдвинулась. Из-под нее вылез Людушка, облаченный в белый саван мертвеца. И тотчас несколько соседних крестов и обелисков зашатались, и из-под земли выбрались семь скелетов с кинжалами в зубах.

Шарк даже сел на пол от удивления. Он родился и вырос на подземном острове Горн, и навидался за свою жизнь всякого. Но такого кошмара не видел ни разу!

Людушка снял с соседнего креста свою черную корону, водрузил на голову и небрежно щелкнул пальцами. Тотчас могильная плита поднялась в воздухе. Людушка уселся на нее и взмыл вверх. Немного не рассчитав, он больно ударился головой о луну.

– Тьфу, совсем забыл про эту дурацкую штуку! – воскликнул он, потирая ушибленную макушку. – Нет, не все еще доработано как следует… А мне мешают. Чего тебе надо, Шарк? Ты разве не видишь, что я занят самым важным-преважным государственным делом – перестраиваю свой Тронный зал?

– Кхе-кхе… – закашлялся Шарк. – Ваше величество, короли иногда должны заниматься и другими делами.

Людушка недовольно поморщился, глядя на темного слугу сверху вниз.

– Это еще какими такими делами? – строго спросил он.

– Например, управлением страной. Разве вы забыли, что Властелин приказал вам за три месяца подготовить эту страну к приходу Тьмы?

– Тьфу, совсем забыл! – в сердцах воскликнул Людушка. – Ну что за жизнь! Только сядешь на трон да займешься как следует устройством своей резиденции, как всякие олухи приходят и теребят своего повелителя. То им сделай, и это! Разве ты не понимаешь, глупый-преглупый слуга, что я только и делаю, что занимаюсь королевскими делами? Мне папашка-людоед внушал: люди только тогда будут тебя уважать, только если ты сам себя будешь любить да лелеять! Раньше, когда я был простым Людушкой-голубушкой, у меня до себя, любимого, все руки не доходили. Вот и жил в старом-престаром замке папашки-людоеда. Крыша вот-вот грозила обвалиться, полы сгнили, в подвалах мышей просто пропасть развелась. А мне все было некогда свое людоедское хозяйство в порядок привести, да и средств не хватало! И вот теперь, когда я стал королем да волшебником, мне собственные слуги мешают. Жаль, что Дональд сделал меня вегетарианцем, а то бы взял и съел тебя прямо сейчас, честное-пречестное слово!

Шарк вздрогнул, но все же вновь встал, упрямо наклонил голову и пробурчал: