— Слышал я про воронов твоих. Но не верил. — Покачал головой Ахмад, рассматривая любопытную мордашку изрядно отъевшегося и довольного жизнью ворона. — Что же до не верят… Вспомни, как Филипп думал, отправляя тебя в Новгородские земли? Что, сильно верил в твои успехи? Не обращай внимания. Бог явно на твоей стороне… И на моей, коли союза с тобой держаться стану…

Тем временем шесть легких орудий совершенно разнесли в клочья деревянные ворота и даже повредили домик, что за ними стоял. За столь небольшой период времени никто бы не успел подготовиться и соорудить подковообразную баррикаду за башней. Однако Иван не стал рисковать и отправил к воротам наряд с малой миной.

Небольшая тележка-двуколка со скромного размера окованным бочонком. Вот его-то и тащили бойцы, прикрываясь щитами.

Рывок. И они подошли к воротам.

Поджог короткого фитиля. Толчок тележки несильный.

И бойцы забегают за угол башни.

Бабах!

А дружинники уже рвутся на приступ. Бегут. Причем в этот раз впереди сотенные, выхватившие свои кончары. Считай длинные граненые штыки с удобной ручкой.

Ворота. Прорыв вперед. Занятие плацдарма по сторону ворот.

Два десятка дружинников рвутся в надвратную башню, заботливо принимая контуженного. Тот открыл дверь из башни наружу и пытается понять, что происходит. Но поздно. Кончар пробил его пузо и тело, отброшенное ногой дружинника, стало сползать по стене… Минуты не прошло с момента вторжения дружинников в надвратную башню, как бойцы, изготовившиеся поливать кипятком сверху московские войска, были полностью перебиты.

Защитники Переяславля-Рязанского попытались контратаковать. Но слишком медленно они собирались с силами. Уже подтянулись пикинеры и аркебузиры. Из-за чего сходу натолкнулись на прочную «скорлупу» из дружинников в первых рядах, пикинеров за ними и аркебузиров, что старались постреливать из-за этого заслона, опираясь на всякого рода бочки и прочие оперативные возвышения.

Прошло едва четверть часа с момента первого выстрела «саламандры», как защитники города отступили в кремль, бросив защищенный посад на произвол захватчиков.

— О-ля-ля! — Только и воскликнул неаполитанский офицер, наблюдавший этот прорыв. Ему не составило труда спроецировать эти действия на Италию. Он даже догадался, зачем Иоанн бочку в воротах взорвал, прекрасно представляя действия близкого порохового взрыва на людей. Видел как-то разрыв бомбарды и ее последствия.

— Это что, — заметил Иоанн. — Сейчас тру-ля-ля будет. Впереди кремль с перепуганными людьми.

— Также будете брать?

— Если я правильно все рассчитал, то все пройдет намного интереснее…

Так оно и получилось.

Когда бойцы московского войска появились у первых же ворот рязанского кремля, то с королем резко возжелали пообщаться бояре. Так что, получаса не прошло, как они выдали связанную Великую княгиню Анну Васильевну и детей ее.

Схема, предложенная нашим героем, была точно такой же, что и в Новгороде. Имущество противников Москвы идет в руки сторонников. Противники же выезжают на поселение в Юрьев-Камский. Ну и в качестве вишенки на торте — город присягает королю, входя в его вотчину. И платит виру. Крупную виру в добрые тридцать тысяч рублей новгородским счетом. Тетка же с детьми отправляется в почетный плен московский.

— Это и было ваше тру-ля-ля? — Спросил неаполитанский офицер, когда все закончилось. Ему были такие вещи особенно интересны, так как он выполнял функции наблюдателя при короле Руси.

— Именно.

— Почему же вы решили, что они сдадутся?

— Москву с Рязанью связывают сильные коммерческие интересы. И партия сторонников моих тут была сильна. Да, покойному Великому князю удалось на время смутить моих союзников. Потом, как я подошел, они испугались пойти мне навстречу, опасаясь кары с моей стороны. Вполне справедливо, кстати. Когда же стало понятно, что стены их не защитят, то…

— Ясно, — улыбнулся офицер.

— Война, это не только оружие, но и слово. Да и вообще, как говорит нам Святое писание — вначале было слово. А потом уже, когда Бога не поняли, он отправил своих ангелов с дубинками.

— Ха! Я не слышал еще такую трактовку, — расплылся в саркастической улыбке офицер…

[1] Ибак-хан правил в эти годы Сибирским ханством.

[2] Мин в данном случае не обязательно пороховые. Первоначально они были просто подкопами, нужными, чтобы обвалить участок стен.

1473 год — 28 мая, Тверская дорога

Понимая, что засиживаться в Переяславле-Рязанского не стоит, Иоанн решил все провернуть максимально быстро. Все-таки Великий князь Тверской ждать не станет. Что и подтвердилось из опросов рязанских бояр, которые считали, будто он должен был выйти сразу как земля просохнет от весенней слякоти. Во всяком случае, имелись именно такие договоренности.

Наш герой из-за этой детали немало переживал. Он о том догадывался и раньше. Из-за чего и оставил на Москве городовой полк. От греха подальше. Вдруг не успеет? Но особой надежды, конечно, на полк тот не было.

Понятно — кремль он удержит. У Михаила Борисовича Тверского ни бомбард, ни требюшетов не будет, наверное. Если Казимир не расстарается, что вряд ли. У того по слухам их тоже не имелось. Отчего за белокаменный кремль Иоанн не переживал. Штурмом его так просто не взять. Во всяком случае, оставшиеся на Москве воеводы были недурно проинструктированы. И в том же кремле уже стояли груженые возы для быстрого формирования подковообразных баррикад. Чтобы блокировать взломанные ворота или обрушенные стены.

Но то — кремль. А посады?

Богатые и весьма обширные посады, в которых проживала основная масса городского населения. И там же располагалось практически все московское ремесленное производство. Очень ценное и важное, пусть и далеко не такое масштабное, каковое хотелось бы. Включая выделку ламеллярной чешуи, стеариновых свечей и прочего. Вот все это Иоанну терять совершенно не хотелось. А городовой полк, без всякого сомнения, войско Твери, подкрепленное по слухам союзниками, не разобьет. И даже не отгонит. Так что у Михаила Борисовича были все шанс посад пограбить, сжечь и люд с него увести к себе на поселение, оставив Иоанна у разбитого корыта. Вот наш герой и «ерзал», стараясь побыстрее отправиться обратно — в Москву.

Но человек предполагает, а бог располагает. Так что дележ имущества затягивался и конца края ему не было видно. В Рязани, в отличие от Новгорода, оказалось очень сложно отделить зерна от плевел. Ведь многие союзники Москвы оказались замараны в изменен и теперь пытались друг друга очернить с целью поживы.

Понимая, что так можно и месяц сидеть, и два, Иоанн пошел на кардинальный шаг. И 7 мая 1473 года от Рождества Христова издал указ, который объял три вещи. Во-первых, провозглашал Великое княжество Рязанское, отошедшее в его королевский домен, королевской провинцией. Во-вторых, переименовывал Переяславль-Рязанский в простую Рязань[1] и ставил ее столицей Рязанской провинции. Ну и, в-третьих, назначал губернатора — государева человека, что станет этой провинцией управлять от лица самого Иоанна. Им стал боярин Ильин[2], с которым наш герой уже был знаком и мало-мало представлял, как тот ведет дела.

Вот на этого бедолагу вешались задачи по разделу имущества, выселению виновных и взысканию виры. Ну и, само собой, по восстановлению обороны города. Так как союз с татарами — это хорошо. Но мало ли? И было бы недурно быть готовым к этому «мало ли».

Понятно, что этот губернатор натворит дел, «потеряв берега» из-за головокружительным взлетом карьеры. Но с ними можно будет и позже разобраться. А сейчас требовалось хоть как-то «заткнуть эту дыру» и бежать «тушить пожар» дальше…

Когда отец нашего Ивана умер, тот сильно призадумался относительно будущего Великого княжества Московского. Ведь именно оно, в связи наследованием титула, стало королевством. Эта земля была обширна и совершенно не организованна. Какие-то зачатки административного аппарата, конечно, имелось. Но такие, что просто слезы, да и те без всякого порядка и устроения.