В организацию я вступил по приглашению бывшего начальника 14-й пех. дивизии Владимира Ивановича Соколова осенью 1918 года на должность командира бригады.

Обязанности мои мне были указаны следующие: если Советская власть уйдет, то я буду обязан занять должность в формируемой бригаде.

Соколова я видел всего раза два. Никаких особых приказаний я не получал. Для связи с Соколовым мне служил сначала Найденов. Особых собраний и совещаний не было. Собирались иногда у меня следующие лица: Ступин, Тихомиров, Найденов, Талыпин, Филипьев Георгий Александрович (гусарский офицер), Зверев впоследствии (в конце июля); были лица, коих я не знал. Кто они, узнал я в камере. Миллер, Иван Иванович, Алферов Дмитрий Яковлевич (я его, собственно, не видел).

На собраниях фактически я не присутствовал.

Большей частью спрашивал Ступина: нужен ли я? И в соответствии с ответом или уходил совсем, или же находился в другой комнате, занимаясь своим делом.

В середине июля или около того времени собрания у меня почти прекратились, так как я сказал, что за мною следят и у меня собираться нельзя. В августе месяце я заявил Тихомирову и многим другим, что из организации ухожу.

Моя задача (данная мне Ступиным лишь в последнее время) заключалась в следующем: овладеть при помощи какой-то ударной части артиллерией, но, какой частью и каким образом, мне не было сказано.

Связь я держал при помощи Дмитрия Александровича Ларионова[253] (брат жены Найденова).

Я и мы все думали, что организацию возглавляют Ступил и Тихомиров.

С вышеуказанным Ларионовым Дмитрием Александровичем (с первого дня моего знакомства с ним я его считал Ларионовым, а не Илларионовым) познакомился я осенью 1918 года. Ему, Ларионову, лет 23, худой, выше среднего роста, усталый вид, волосы русые, стриженные коротко. Жил Ларионов, кажется, с Найденовым. Квартиру Найденова точно не знаю – где-то в Замоскворечье.

Служил Ларионов в школе инструкторов 2-й Московской тяжелой артиллерийской бригады. Начальником связи Ларионова я взял через Найденова.

Особых поручений и задач я Ларионову не давал, а он числился у меня больше на бумаге. Ларионову я передавал деньги для раздачи лицам состоящим в организации.

С Зыковым я познакомился через гражданку Веру Яковлевну Рекк, которая один раз была у меня в июле или июне месяце.

С Верой Яковлевной я познакомился через ее знакомого Дмитрия Григорьевича Звырикина (или Зворыкина, вернее), служит где-то не на военной службе, а на железной дороге, либо на Курской, либо на Северной, вернее, на последней.

Познакомился я с ним в прошлом году через Ивана Николаевича Тихомирова.

Иван Николаевич кончил Московский университет, где служит, не знаю.

Отец Ивана Николаевича Тихомирова – Николай Иванович, кажется, инженер-химик, служит не то в Центросахаре, не то в Центропатоке[254] (словом, по сахарному производству), угол Дегтярного переулка[255] и Дмитровки[256] (управление).

У Николая Ивановича происходили иногда какие-то недоразумения с сыном, по словам последнего.

У Зворыкина я раз был на квартире. Жил где-то около Пречистенки, в районе штаба военного округа.

Его роли в организации я не знаю. Зворыкин знал, что я состою в организации, и пришел ко мне предложить познакомить с барышней, желающей связаться с организацией. Зыкова я познакомил с Иваном Николаевичем и Владимиром Даниловичем Жуковым.

Ивана Ивановича знаю, пришел ко мне на квартиру, спрашивал Ивана Николаевича. Он мне симпатии не внушал, почему-то Иван Иванович должен был прийти ко мне для разговора относительно порученной ему роли. Однако он не пришел.

Из моих подчиненных: Ларионов, Минченко Николай Андреевич – в 1-й запасной бригаде, Головин Виктор Николаевич, Виноградов Иван Иванович.

Относительно Николая Пыжова. Уехал на фронт (он был в коллегии по формированию тяжелой артиллерии).

IX?1919 года

Волконского к данной организации не привлек и, наоборот, просил ни в какую политику Волконского не вмешивать и с ним по этому поводу не говорить.

Волконский вместе с Бойко-Бойчевским участвовал в каких го судебных делах.

Организация, о которой указывает Волконский, была пуфом, созданным для влияния на женщин (интриговал) и, кажется, для получения денег.

Иван Николаевич Тихомиров был скорее монархистом, по-моему.

Минченко на всю группу брал в две недели по 2000 рублей. Платили по 150 рублей и по 200.

Ларионов был отдельно в тяжелой бригаде, ему денег не платил для передачи его группе, если она у него была.

Зыков, кажется, был у меня всего один раз. Я направил его к Жукову. Одновременно у меня были Иван Николаевич Тихомиров и Валентин Данилович (кажется) Жуков. После этого деловых сношений по заговору с Жуковым не имел. Знаю, что Зыков ведал мотоциклетами. С Зворыкиным Дмитрием Григорьевичем я знаком. Он у меня бывал. Веру Яковлевну Рекк рекомендовал мне Зворыкин. Не отрицаю, что мог обещать устроить Рекк в своем отряде по санитарной части.

Рекк была у меня один раз со Зворыкиным.

8/Х – 1919 года

Виноградов Иван Иванович служил в 23-м мортирном дивизионе (резервном), который был расформирован. Стоял – Масловка, 90 (или 80). Затем – в 1-й запасной бригаде, вероятно, там и находится (Ходынка). Жил где-то далеко, кажется, у Покровских ворот. В бригаде есть его адрес.

9/Х – 1919 года

Роменский, кажется, был организатором санитарной части; как работника Иван Николаевич его ценил, часто заходил к нему. Летом как-то, месяца два-три тому назад, Роменский говорил, что, кажется, из Вязьмы перебрасывают башкирскую дивизию в Петроград. Предполагаю, что Бабиков знал об участии Роменского в организации и о самой организации, но Бабикова не знаю и положительно утверждать не могу.

Алексея Николаевича Смирнова знаю по службе в Главном штабе, он был младшим делопроизводителем 1-го отделения организационного управления.

Кроме Минченко, Головина, Виноградова Ивана Ивановича в группе 1-й бригады были еще Гофферберг (дезертировал, ненормальный, хотел бежать за границу) и Туганов Александр Александрович. Туганова принял Минченко, Виноградова – Туганов; все получали жалованье.

Аносов грубого солдатского вида, светлые волосы, плохо бритый, выше среднего роста, был в распоряжении, кажется, Головина, во всяком случае, находился в артиллерийской группе; прислан был в декабре или январе, отличался жадностью к деньгам. Из-за них выходили недоразумения. Головин на него жаловался, потом он куда-то исчез, кажется, уехал на фронт. Больше о нем ничего не помню.

22/Х – 1919 года