22/ІІ—1919 года

Н. Н. Стогов с А. М. Мочульским был в отличных отношениях, насколько я знаю, и бывал у него в управлении. Так, при подаче мною прошения о приеме на службу в организационное управление ВГШ[265] в начале апреля этого года я встретил там Н. Н. Стогова, выходящего из кабинета Мочульского. Это было за два-три дня до ареста Стогова. Ал. Мих. Мочульского знает и бывал у него на дому бывший ротмистр 2-го гусарского Изюмского полка Николай Александрович Замятин-Тонагель, он называл Мочульского за его характер и хитрости Рейнике-Лис, возможно, что он лучше знает убеждения Мочульского.

Н. А. Замятин-Тонагель

Личного мнения о начальнике Полевого штаба Павле Павловиче Лебедеве я не имею, так как совершенно не знаю его ни с какой стороны, но от других слышал, что он очень хороший человек и отличный начальник штаба; его работа чрезвычайно полезна, продуктивна и т. д., что он энергичный, честный работник, работает для пользы Советской Российской республики не покладая рук. Слышал я это не только от лиц, не имеющих понятия о военном заговоре, но и от контрреволюционеров, таких, как Ступин, Зверев, которые говорили, что при всем желании к Павлу Павловичу не подступиться и никак, даже косвенно, не вовлечешь его в орбиту контрреволюции. В. С. Ступин его особо хвалил как выдающегося генштабиста и как начальника Полевого штаба.

Летом или весной этого года я слышал от И. Н. Тихомирова, что организация стремилась завлечь в свои ряды служащего в организационном управлении ВГШ,[266] бывшего генерала или полковника Фреймана, но что он настолько трусит, что наотрез отказался от этого и в организацию ни в коем случае поступать не желает. После этого я не слышал никогда из членов организации фамилии Фрейман. Лично его я знаю, так как сам служил в организационном управлении ВГШ, и с Фрейманом встречался, но никогда, кроме службы и про службу, с ним не разговаривал. Кто именно предлагал ему вступить в организацию, я не знаю.

26/ХП – 1919 года

1. Летом этого 1919 года Зверев при мне доложил Ступину, что Новиков познакомил его с каким-то приезжим от Деникина офицером (фамилию я не знаю, Зверев ее мне называл, но я забыл совершенно) и что тот просит его познакомить с начальником штаба организации. Ступин, насколько помню, на знакомство не согласился, говоря, что здесь верно что-нибудь не так, так как от Деникина приехало другое лицо и про зверевского уполномоченного от Деникина не говорило ни слова, и, возможно, что здесь провокация. Зверев остался при своем мнении, но Ступин знакомиться не захотел.

2. Большинство сведений о продвижении войск, о положении на фронтах, сосредоточении резервов и т. п. организация получала из Цупвосо,[267] но, от кого именно, не могу сказать, это дело меня не касалось, и я им интересовался мало. О снабжении армии, числе снарядов, оружия, снаряжения, обмундировании сведения шли из ЦУСа,[268] как я уже говорил на прошлых докладах, от бывшего генерала Маниковского и часть сведений получалась из РВСР от бывшего генерала Бабикова; как и через кого получались данные, как и кому передавались, не знаю. Все это шло мимо меня. Знаю, что часть сведений шла через И. Н. Тихомирова и через N. N. и Тихомирова, и я один раз весной передавал от С. В. Р. И. Н. Т. какой-то секретно запечатанный пакет.

3. Про начальника Цупвосо Аржанова я слышал мало, знаю, что его мы считали чуть ли не коммунистом (я им совершенно не интересовался) и что И. Н. Тихомиров через кого-то делал попытку вовлечь его в организацию, но что из этого вышло, сказать затрудняюсь, думаю, что ничего, так как ничего и про результат не слышал.

4. Генерала Балканова Найденов не хвалил, но я через него (хотя я никогда его не видел) попал на службу в организационное управление ВГШ. Про его политические воззрения я ни от кого не слыхал, и вообще я о нем очень мало знаю.

Я думаю, что Бабиков знал о моем поступлении в ВГШ, так как прошение я подавал через N. N. в В[оенный] Совет, думаю, что ему известно было, что я состою в организации контрреволюционного заговора.

Николая Александровича Замятина-Тонагеля в организацию вовлек Алекс. Алекс. Ростовцев (бежал), а Ростовцева – Глеб-Кошанский (Танеев). Ник. Алекс. Замятин знал из организации меня, Кондратьева, Байкевича, Данилова, Ильина, Виноградова П. П., из Кремлевского арсенала.

Деятельность его выражалась в том, что он получал деньги и ничего для организации не делал. В прежнюю свою службу в Киргизском комиссариате он знал хорошо X. (бывший лицеист, потом земский начальник, потом на германской войне чиновником), должен был связаться с Джангильдиным, комиссаром всей Киргизии, который жил в своем вагоне на Рязанском вокзале. (Звали X., кажется, Сергей Владимирович или Петрович, не помню.)

27/XII – 1919 года

Братья Арбузовы, одного звали Петром, другого – не помню, состояли членами организации осенью 1918 года и числились у Бориса Александровича Ляшкевича. Осенью же 1918 года они оба заявили о своем выходе из организации без объяснения причин, и с тех пор я их не видел, никакого назначения бр. Арбузовы не исполняли и числились младшими офицерами; через кого они вступили в организацию, совершенно не помню. У меня на квартире они были раза два. Они оба состояли слушателями Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии,[269] адреса я не знаю. Ляшкевич Борис Александрович в настоящее время состоит командиром 1-й батареи 1-й школы артиллерийского дивизиона 8-й стрелковой дивизии (Запфронт).

Арбузов, кажется, Георгий состоял членом организации В.З[270] в 1918 году осенью и числился младшим офицером у Б. А. Ляшкевича. Осенью же 1918 года он без объяснения прямо из организации добровольно вышел, и с тех пор его не видел. До тех пор он сначала служил инструктором в 1-м (бат. 8-й стрелковой артиллерийской бригады, а затем по освобождении числился слушателем сельскохозяйственной Петровской академии. Арбузова я очень мало знаю, даже в лицо совершенно не помню, несмотря на то, что он какой-то дальний родственник жены (троюродный брат, кажется). Никакой активной роли в военном заговоре не играл.

5 февраля 1920 года ***

Фигуровский Николай Николаевич в организации не числился у меня, но про нее от меня и Найденова знал, предполагаю, что он мог войти в организацию через Николая Тихомирова, с которым познакомился у меня, когда тот приносил для организации деньги и, кажется, Фигуровскому было предложено сформировать отряд сестер милосердия. Я это слышал от него. Иван Николаевич Тихомиров старался достать через Фигуровского наклейки Красного Креста на ящики, для какой цели, не знаю. Выдавал Фигуровский себя за подполковника (войскового старшину), но я ему не верил, так как службу он знал, но, во всяком случае, был человек опытный, многое знал и понимал толк в вещах; во Владивостоке, по его словам, он был помощником нотариуса или даже имел свою транспортную контору и вел дела с Китаем. Восток он, во всяком случае, знает хорошо. По его словам, его фамилия не Фигуровский, а другая и приехал он из Сочи или откуда-то с Кавказа, где лечился от ран. Родом он, как кажется, из Черниговской губернии. Отец его был с ним не в ладах. У меня на квартире Фигуровский жил несколько дней по выходе из лечебницы и после был очень редко, так как был в Орле в командировках, в Красный Крест он поступил через Найденова.