Н. П. Крашенинников

Тут же Крашенинников подтвердил принадлежность ему двух вышеприведенных записок. В дальнейшем Крашенинников указал, что всего отправлено было в Москву 25 миллионов рублей. Деньги эти направлялись в распоряжение «Национального центра» в Москву, причем часть их должна была быть направлена в Петроград через некоего Вика,[7] который, по словам Крашенинникова, связан с заграничной группой Савинкова. Крашенинников же показал, что «Национальный центр» является в Москве организацией центральной, признанной и широко субсидируемой как Колчаком, так и союзниками. Крашенинников слышал, что «Национальный центр» имеет также военную организацию, но подробнее о ней ничего не знал.

Так как записки Н. П. Крашенинникова были адресованы Н. Н. Щепкину или супругам Алферовым, то ВЧК в ту же ночь (с 28 на 29 августа) арестовала указанных лиц. Документы, найденные у Н. Н. Щепкина, вполне подтвердили указание Н. П. Крашенинникова на то, что привезенные им от Колчака деньги предназначались «Национальному центру», виднейшим деятелем которого в Москве и являлся Н. Н. Щепкин.

К моменту ареста Н. Н. Щепкина и обнаружения у него многочисленных документов, вполне характеризующих «Национальный центр» как военно-политическую организацию с заговорщическими и шпионскими задачами, ВЧК уже имела некоторые сведения о существовании «Национального центра». Эти сведения шли совсем из другого источника. В начале июня с. г. при переходе границы на Лужском направлении убит был бывший офицер Александр Никитенко. При обыске Никитенко у него в мундштуке папиросы обнаружена была записка на имя генерала Родзянко, подписанная – Вик. Записка содержала пароли и описание условных знаков, по которым войска Родзянки при продвижении войск к Петрограду могли бы узнать «наших» друзей (то есть друзей Вика).

Впоследствии, при попытке перейти финляндскую границу в районе Белоострова, были арестованы Ал. Ал. Самойлов и Боровой-Федотов, начальник и агент Сестрорецкого разведывательного пункта. При задержании Боровым был выброшен пакетик, содержавший в себе в зашифрованном виде письмо от 14 июля с. г. с обращением «Дорогие друзья» из сводки сведений о дислокации войск 7-й армии и о наличии в ее базах огнестрельных припасов.

Наконец, у арестованного в Петрограде инженера, владельца фирмы «Фос и Штейнингер», члена партии кадетов, было обнаружено письмо с обращением «Дорогой Вик» за подписью «Никольский», от 30 июня. Письмо от 14 июля, выброшенное Боровым, было ответом на письмо Никольского от 30 июня, найденное у Штейнингера.

На допросе 26 июля в ВЧК В. И. Штейнингер признал, что псевдоним «Вик» принадлежит ему, что письмо Никольского (псевдоним Новицкого[8]) получено им 12 июля и что ответом на это письмо является письмо от 14 июля, написанное на машинке в его квартире и переданное им Самойлову для передачи в Финляндию.

Вслед за тем В. И. Штейнингер был переведен в Москву и здесь подал в Особый отдел ВЧК собственноручное заявление, в котором изложил историю и деятельность «Союза возрождения России», «Национального центра» и «Союза освобождения России»[9] в Петрограде. В. И. Штейнингер не называл имен своих помощников и соучастников, кроме тех, кого он считал уже погибшими или перебравшимися за фронт. Однако сопоставление показаний Штейнингера, Борового и Самойлова и других арестованных по этому делу дало возможность установить ряд псевдонимов, упомянутых в письмах Никольского и Вика. Содержание самих этих писем установило с непреложностью, что в лице петроградской группы «Национального центра» мы имеем дело с организацией, связанной с военными кругами, систематически в продолжение нескольких месяцев передававшими по ту сторону фронта военно-данные и считавшими себя агентурой генерала Юденича. В письме к Вику Штейнингеру от 30 июня Никольский пишет:

«В ближайшие дни Юденич (с которым мы в полном единении) и все мы перейдем на русскую почву, на тот берег, чтобы целиком вложиться в непосредственную работу». Характер этой работы ясен из следующих слов того письма: «До сих пор нельзя сколько-нибудь верно установить возможный срок взятия Петрограда. Надеемся не позже конца августа, но твердой уверенности у нас в этом нет, хотя в случае наступления давно ожидаемых благоприятных обстоятельств в виде помощи деньгами, оружием, снаряжением в достаточном количестве этот срок может и сократиться». Тут же Никольский пишет: «Передаваемые Вами сведения считаем очень ценными и с чисто военной и с политической точки зрения».

Ответное письмо Вика-Штейнингера еще более выразительно. Упомянув о недостатке денежных средств, о том, что «Москва должна нам за три месяца, что в Москве говорят о каком-то миллионе» (это тот миллион, который через Крашенинникова шел из ставки Колчака Щепкину), Штейнингер пишет: «Мы взялись за объединение всех военно-технических и других подобных организаций под своим руководством и контролем расходования средств, и эта работа подвинулась уже далеко…

Мы встретили генерала Махрова*,[10] которого считаем начальником Иевреинова и представителем Юденича и агентом этой организации. С Махровым находимся в контакте, объединяя работу всех технических сил. Идет ответственная работа по организации исполнительных органов и набору технически опытных сил в области продовольствия и милиции. Показания Штейнингера на допросе 29 июля в Петрограде и его письменное заявление 1 августа Особому отделу ВЧК в Москве целиком подтвердили сведения, заключавшиеся в письме. Так, Штейнингер показал: «Национальный центр» ставил себе следующие задачи: фактическое свержение власти большевиков и признание неизбежности личной диктатуры в переходный период во всероссийском масштабе с последующим созывом Учредительного собрания. Личную диктатуру по идее признаем в духе Колчака. Экономическая платформа – восстановление частной собственности с уничтожением помещичьего землевладения за выкуп».

Таким образом, исследование группы Штейнингера, в существенном законченное в первых числах августа, установило: 1) военно-шпионский заговорщический характер петроградской группы «Национального центра», 2) наличность подобной же организации в Москве и 3) существование связанной с «Национальным центром» и работающей под его руководством и контролем военной организации.

Дальнейшее раскрытие этой организации задержалось почти на месяц, вплоть до того, как арест Н. П. Крашенинникова в Вятской губернии 27 июля и вслед за тем арест Н. Н. Щепкина 28 августа в Москве дали нити к дальнейшему раскрытию всей организации. Обыск у Н. Н. Щепкина был произведен 28 августа под личным наблюдением заведующего Особым отделом ВЧК. При обыске у Н. Н. Щепкина была обнаружена жестяная коробка, содержащая шифрованные и нешифрованные записки, шифр, рецепты проявления химических чернил и пять небольших квадратиков фотографической пленки. Оставленная в квартире Щепкина засада арестовала в ближайшие дни зашедших к Щепкину Г. В. Шварца, А. А. Волкова, Н. М. Мартьянова, Волк-Карачевского, жену генерала Стогова и других.

Записки, найденные у Щепкина в шифрованном и нешифрованном виде, содержали: 1) записку с изложением плана действий Красной Армии от Саратова, 2) сводку сведений, заключавшую в себе список номерных дивизий Красной Армии к 15 августа, сведения об артиллерии одной из армий, план действий одной из армейских групп с указанием состава группы, сообщение о местоположении и предполагаемых перемещениях некоторых штабов, 3) сводное письмо, содержащее подробное описание одного из укрепленных районов, точное расположение занятых батарей в нем, сведения о фронтовых базисных складах, 4) сводное письмо, писанное 27 августа с заголовком: «Начальнику штаба любого отряда прифронтовой полосы» – «Прошу в самом срочном порядке протелеграфировать это донесение в штаб Верховного разведывательного отделения, полковнику Хартулари». Это письмо содержит общие военно-шпионские данные с описанием отдельных армий, предположительного плана действий Красной Армии и сообщение об имеющихся в Москве силах деникинцев, 5) записку, содержащую сведения о кавалерийской армии, 6) письмо от 22 августа, озаглавленное: «От объединения «Национального центра», «Союза возрождения» и «Совета общественных деятелей», адресованное членам правительства Деникина – Астрову, Степанову и другим, содержащее как деловые сведения о сношениях, деньгах и планах Московской организации «Национального центра», так и указание на лозунги, которые должны быть усвоены при продвижении Добровольческой армии к Москве.