В самом непродолжительном времени двое из комендантов районов заявили мне, что они сталкиваются на местах с сетью другой военной организации, которая, по их сведениям, является военной организацией партии эсеров, что они говорили с некоторыми ее представителями и последние изъявили желание работать на более широкой базе «Союза возрождения». По опыту прежних месяцев я не особенно-то верил в способность эсеров организовать какой бы то ни было вооруженный переворот против власти и поэтому остался весьма недоволен тем, что эсеры вновь призывают массы к активной борьбе, так как в нужный момент у партии не хватит воли привести слова в действие. Кроме того, партийная военная работа эсеров вне коалиции, вне «Союза возрождения» могла создать, да и создавала, уже совершенно ненужную и вредную конкуренцию в работе. Поэтому я согласился повидаться с представителями эсеровской военной организации и предложил официальным ее представителям прийти ко мне для переговоров о совместной работе. Вскоре ко мне явились эти представители – полковник Постников (ныне умерший) и упоминаемый в брошюре Семенова броневик Шкловский.[86] Во время обмена мнений выяснилось, что и Постников, и Шкловский, а по их словам, и громадное большинство членов военной организации эсеров желают работать и бороться за возрождение России под более широким флагом, а не под партийным знаменем, приветствуют образование военной организации «Союза возрождения» и готовы немедленно идти на совместную с ней работу. Я спросил делегатов, являются ли они представителями военной организации эсеров и могут ли принять тут же окончательное решение от имени организации, и получил на это положительный ответ. Тогда, чтобы не терять времени, я предложил Постникову и Шкловскому немедленно же фактически слить наши организации, объединив их по районам и подчинив единому военному штабу, в который пока входили я, генерал Суворов и А. И. Верховский и куда от организации эсеров должен был войти полковник Постников. Организация эсеров оставалась самостоятельной в сфере внутреннего распорядка, расходования средств, но руководство должно быть единое, как в центре, так и в районах. Постников и Шкловский согласились, и мы тут же вновь произвели разбивку районов, назначили в них комендантов, причем в одних районах, как, например, Выборгский, Литейный, Василеостровский, были оставлены коменданты «Союза возрождения», и местные ячейки военной организации эсеров подчинялись им; в других, например Петроградский, Невский, остались коменданты из организации эсеров, и наши были им подчинены. Центральный штаб сформировался из меня, полковника Постникова, генерала Суворова, А. И. Верховского, а через несколько дней в него вошел и член ЦК партии эсеров А. Р. Гоц как второй представитель военной организации эсеров. Как я понял, Гоц не особенно доверял принятой линии поведения; с другой стороны, хотел усилить влияние эсеров в штабе.

На первом же совещании мы выяснили наши общие силы они состояли из броневого дивизиона, который содержался на наш счет, отдельных ячеек в частях, рабочих ячеек, охранного караула при литейно-пушечном заводе, организованного офицерства. Денег было мало, рассчитывали на помощь из союзнических источников, переговоры с которыми вел и «Союз возрождения» в Москве, и должен был повести Петроградский военный штаб.

Дня через четыре после совещания с Постниковым и Шкловским, как я уже упоминал, ко мне зашел А. Р. Гоц, который подробно ознакомился с положением вещей и заявил, что он также входит в военный штаб «Союза возрождения», а еще дня через три состоялось первое заседание военного штаба, на котором присутствовали генерал Суворов, А. И. Верховский, полковник Постников, А. Р. Гоц и я. Здесь мы обменялись взглядами на поставленную задачу борьбы с большевиками, на конструкцию будущей власти, на военное командование, на методы работы, район ее, на необходимые для этого средства. Прежде всего констатировали, что все мы являемся сторонниками соглашения, положенного в основу коалиции («Союза возрождения»). Район нашей деятельности был определен в границах Петроградской, Новгородской, Олонецкой, Вологодской и Архангельской губерний. В качестве будущего главнокомандующего говорили о кандидатуре генерала Лечицкого, выдвинутого Суворовым, но окончательного решения не приняли, поручив Суворову снестись с ним. Денежные средства решили брать от центральной военной организации «Союза возрождения» из Москвы и, кроме того, непосредственно от союзников, поручив генералу Суворову войти в переговоры с ними. Методы работы должны были свестить к накапливанию сил по всей области, к разложению воинских, красногвардейских частей, к добыванию оружия из частей и учреждений. Обязательным условием признавалась помощь союзников вооруженной силой, через высадку десантов, так как расшатанность дисциплины, по мнению военных, не обеспечивала возможности создания надежного военного кадра без иностранной помощи. Генерала Суворова выбрали казначеем, а мне было поручено быть посредником между военным штабом и всеми, с которыми пришлось бы иметь дело, политическими группами и партиями.

Весьма быстро генерал Суворов раздобыл первую сумму, очень небольшую, от генерала Герца из английского источника, которая была разделена между обеими составными частями военной организации «Союза возрождения» – коренной ее частью и военной организацией эсеров, через полковника Постникова.

Затем генерал Суворов вошел в переговоры с представителями французской миссии о денежных средствах. Ему там было сказано, что значительная сумма, в количестве нескольких сотен тысяч, будет на днях передана «Союзу возрождения» в Москве через генерала Болдырева. Действительно, вскоре от него поступило известие о том, что деньги получены и будут нам переданы; затем дополнительное извещение от Моисеенко, что 200 или 100 тысяч рублей (точно не помню) через эсеров посланы из Москвы мне и генералу Суворову. Из них тысяч 30 рублей я получил через незнакомого мне эсера с паролем из Москвы, а дальнейшая сумма не приходила. Деньги были нужны, организация ширилась.

Генерал Суворов пригласил двух генералов, которым дал задание разработать план по части снабжения и путей сообщения будущей армии; я с А. И. Верховским выезжал в некоторые районы для наблюдения за ходом работы. А. Р. Гоц выразил мне неудовольствие по поводу того, что из 30 тысяч слишком мало уделено эсерам, всего 10 тысяч, за которыми ко мне была прислана Коноплева. Я его попросил представить смету, по которой будут покрываться расходы военной организации эсеров. Смета эта была представлена (кажется, через Семенова).

Однако затерявшиеся где-то деньги все не поступали ни ко мне, ни к генералу Суворову. Так как лицо, передавшее мне 30 тысяч от Моисеенко, заявило, что остальная сумма передана через эсеров, то я обратился к А. Р. Гоцу, собиравшемуся поехать в Москву с просьбой выяснить, куда эти деньги делись, и направить их по адресу, на что Гоц и согласился. По поводу этих денег (так как я непрестанно напоминал о них через Постникова и Гоца) ко мне зашел член ЦК эсеров Иванов, который заявил, что деньги, действительно, посланы из Москвы, но почему-то в Петрограде не получены, но по назначению дойдут. Должен, к сожалению, констатировать, что так они к адресатам и не попали.

На эти получки содержались все наши военные районы. Других средств из отечественных источников у нас не было. Слышал только, что у Н. В. Чайковского были еще какие-то источники в Москве, но думаю, что до нас они не дошли, так как нам суммы из Москвы шли через военный штаб – Болдырева и Моисеенко, которые имели средства от союзников (главным образом).

Что касается методов борьбы с большевиками, то они сводились к подготовке вооруженного выступления против Советской власти собственными силами, если окажется возможным, или при посредстве союзнического десанта. Поэтому военный штаб интересовало, с одной стороны, все, что могло служить к накоплению боевых и материальных средств внутри северного плацдарма, и, с другой стороны, все, что могло обеспечить реальную помощь союзников.