Политический центр «Союза возрождения» в Вологде пребывал в нетях, так как военный отдел, руководимый Масловым, почти не ставил его в курс дела, и центр совершенно пребывал в неведении, чего-то ждал, ждал и высадки союзников, и переворота в Вологде, но практической работы не вел. Не застав Маслова и Дедусенко в Вологде, я выехал к ним в Архангельск.

В Архангельске я, к глубочайшему своему удивлению, застал Н. В. Чайковского, который должен был, как намеченный член директории, выехать и пробраться в Сибирь. Оказывается, С. Маслов с друзьями убедили Н. В. переехать в Архангельск и возглавить будущее правительство Северной области. Доводом для убеждения послужило обстоятельство, что Н. В. является членом Учредительного собрания от Вятской губернии, а последняя должна была войти в состав Северной области, и, следовательно, он обязан был быть среди своих избирателей. Конечно, Маслову и компании попросту хотелось иметь во главе правительства человека с крупным общественным именем, чем, конечно, никто из бывших там эсеров похвастаться не мог.

В Архангельске я с Масловым, Дедусенко и эсером, членом Учредительного собрания от Архангельской губернии А. А. Ивановым обсудили текст будущей декларации правительства; решено было его именовать «Верховным управлением Северной области», а членов правительства – не министрами, а управляющими отделами. На вопрос их о кандидатах в члены правительства я сообщил им, что петроградский политический центр «Союза возрождения» кандидатов не назначил, а только называл в беседе лиц, которые могли бы взять ту или иную отрасль управления (так меня упоминали, как лицо, подходящее для управления внутренними делами области).

В Архангельске велись усиленные переговоры с союзниками, которые к тому времени уже перекочевали туда из Вологды. И англичане, и французы обещали «Союзу возрождения» свою поддержку, настаивая на одновременной высадке десанта и перевороте посредством организованных сил отдела «Союза возрождения». Маслов вошел в контакт с организацией, руководимой доктором Ковалевским (в Петрограде), через ее представителя в Архангельске, проживавшего под именем Томсона, – капитана 2-го ранга Чаплина и через полковника Чарковского; и вся подготовительная работа по перевороту шла совместно у обеих организаций. Вооруженную силу составляли: конный дивизион под командой офицера Берга и небольшие крестьянские отряды. В деньгах недостатка не чувствовалось, так как источник их миссии – находился тут же.

Вскоре после возвращения в Петроград приехал в военный штаб руководитель военной организации в Вологде генерал X. и заявил, что он не считает возможным готовить в Вологде выступление до союзнического десанта, без фактического содействия союзников вооруженной силой; что военная организация «Союза возрождения» в Вологде по-прежнему слаба, по-прежнему работают эсеры одни, достаточно изолированно от других общественных группировок; что он ездил в Архангельск, встретился с Томсоном-Чаплиным, фактическим руководителем военной организации, совместно с Масловым подготовлявшим переворот, и что Томсон произвел на него впечатление человека несерьезного, малоопытного в военном деле, с замашками Хлестакова; от дальнейшей работы в Архангельске в контакте с Томсоном генерал X. отказывался.

Я навел справку о Томсоне у доктора Ковалевского, сообщил ему мнение о Томсоне генерала X.; доктор В. П. Ковалевский мне ответил, что Томсон-Чаплин, действительно, несколько легкомыслен и авантюристичен и он его из Архангельска уберет. Сделать, однако, это ему ввиду происшедшего переворота в Архангельске не удалось.

Тогда военный штаб «Союза возрождения» в Петрограде счел необходимым делегировать меня в Вологду для непосредственного руководства военной работой там «Союза возрождения». Одновременно петроградский политический центр «Союза возрождения» просил меня, А. Р. Гоца и В. Н. Пепеляева проехать в Вологду и взять на себя общее руководство всей работой «Союза возрождения» в вологодском плацдарме; мы все трое изъявили согласие. Однако когда я дня через три-четыре выехал в Вологду, то ни Гоца, ни Пепеляева я там не дождался; А. Р. Гоц выехал в Москву, В. Н. Пепеляев – в Сибирь, где сыграл впоследствии реакционную роль в правительстве Колчака, сначала как министр внутренних дел, а потом как председатель совета министров.

Вологодский плацдарм приковывал в это время наше особое внимание, мы придавали ему огромное значение. В Петрограде только что было произведено разоружение минной дивизии, а без нее делать выступление в Петрограде мы не считали возможным. Кроме того, в это же время эсеры тайно от «Союза возрождения» уже направляли организованное офицерство в Самару, где ими был создан партийный политический центр в лице Комуча. Таким образом, наши силы в Петрограде оказались недостаточными. В связи же с нашими планами о захвате Мариинской системы с эвакуировавшимся по ней из Петрограда военным грузом, а также с твердым заявлением союзников о том, что они произведут высадку в Архангельске и самое позднее дней через десять после высадки будут в Вологде, мы решили на Вологде сосредоточить центр нашего внимания, всю нашу работу.

Дня за два до моего отъезда в Вологду ко мне заходил член ЦК партии эсеров Лихач, предлагавший мне посылать офицеров, членов военной организации «Союза возрождения», на юго-восток, в Самару, что таково распоряжение ЦК партии эсеров. Я ему ответил, что решение ЦК эсеров для меня не обязательно, что я ничего не знаю о намерении эсеров в Самаре, но что имею определенные директивы военного штаба «Союза возрождения» сосредоточить силы в Северном районе, о чем осведомлен и член ЦК эсеров Гоц, не возражавший против организации боевого северного плацдарма. Лихач выехал в Архангельск, а через два дня я уехал в Вологду.

В Вологде, как я уже упоминал, военной работой за отъездом Маслова в Архангельск руководил эсер А. В. Турба. С ним и эсером Талицким, заведовавшим связью, мне и пришлось больше всего иметь дело.

Со мной приехали в Вологду несколько офицеров, членов нашей петроградской организации, которым я немедленно дал задания. Целью нашей работы было в течение десяти дней приготовить Вологду к перевороту и сохранить военное имущество на складах от разрушения его отступающей Советской властью. В день моего приезда в Вологду в Архангельске высадился союзный десант и произошел переворот. Образовался фронт по линии железной дороги у станции Обозерской, на Северной Двине, ниже Котласа, и в районе города Вельска. Силы Советской власти, которые она двинула против десанта, были ничтожны; через неделю на всех трех участках фронта было не более трех тысяч человек. Я быстро нашел сотрудников в штабе главкома большевиков Кедрова[93] и все военные сведения и сводки получал регулярно. В самой Вологде находился только один стрелковый латышский полк.

Ожидая союзников согласно их обещанию дней через десять под Вологдой, мы решили принять меры к охране огромнейших военных складов в Котласе, Сухонских складов и, кажется, в гор. Буе; в складах этих хранилось резервное военное имущество всей русской армии и исчислялось в миллионах штук и пудов. В Вологде же, по нашему предположению, восстание должно было произойти, когда союзники и архангельское правительство будут в верстах ста от Вологды. На Сухонские склады были посланы организаторы; череповецкой организации было дано задание мешать продвижению поездов с эшелонами из Петрограда; одновременно принимались меры к недопущению начавшейся интенсивной эвакуации Сухонских складов; был испорчен железнодорожный путь на пути из Вологды на юг и юго-восток.

Первое время работа шла на лад, потребовались новые денежные ресурсы. Денег в кассе вологодского военного штаба «Союза возрождения» уже не было – часть увез их для Архангельска Маслов, вологодская часть была израсходована. А. В. Турба и Талицкий свели меня тогда с проживавшим нелегально в Вологде представителем английской миссии Гелеспи, который выкопал оставленные в условном с миссией месте деньги и передал мне для нужд военной работы. Получал от него я деньги раза три, всего на общую сумму тысяч полутораста, двухсот; на эти средства было куплено оружие, содержались члены организации, бывшие на нелегальном положении. Среди эсеров возникло определенное недовольство тем, что союзная субсидия стала проходить уже не через их руки, а мои, а я выдавал им деньги только для эсеров, работников «Союза возрождения», не давая возможности тратить эти суммы на партийные нужды.