— Я сам предложил мистеру Люфтусу пригласить  своего адвоката.

— И я здесь,— холодно парировал Гантен.— Продолжайте.

— К несчастью, существуют различные мнения о времени смерти Тидингса,— продолжал Мейсон.

— Какое отношение это имеет к продаже акций? — взорвался Люфтус.— Мы не имеем сведений...

— Мистер Люфтус! — перебил его Гантен.

— Возможно, это имеет отношение к акциям. Насколько я знаю, передача состоялась через секретаря мистера Тидингса. Тидингс покинул свою контору до заключения сделки. Он выступал в этой сделке в качестве опекуна.

— Какое это к нам имеет отношение? — спросил Гантен.

— Самое прямое. Медицинский эксперт утверждает, что мистер Тидингс не мог быть жив после десяти часов утра во вторник.

— Ерунда! — возразил Люфтус.— Его секретарь виделся с ним после этого времени и разговаривал с мистером Тидингсом по телефону после заключения сделки. Это все только ваши домыслы!

— Его секретарь мог ошибиться,— заметил Мейсон.

— Чушь! — бросил Люфтус.

— Очевидно, мистер Мейсон,— вмешался Гантен,— вам не приходит в голову, что врач тоже мог ошибиться.

— Я готов согласиться с вами в этом,— кивнул Мейсон.— Но вы не согласны с тем, что секретарь Тидингса мог ошибиться.

Гантен внимательно посмотрел на Мейсона.

— И вы считаете, что, если Тидингс был мертв в то время, как секретарь совершал сделку, часть ответственности ложится на моих клиентов?

— Эта «часть» стоит пятидесяти тысйч долларов.

— Боюсь, мистер Мейсон, что ваш официальный опыт основан только на чисто технических вопросах судопроизводства.

— Лучше оставьте в покое мой официальный опыт и перейдите к делу.

— Очень хорошо.— Гантен повернулся к Люфтусу.— Здесь абсолютно нет ничего противозаконного, мистер Люфтус. Даже если Тидингс был действительно мертв в момент заключения сделки, это не налагает на вас никакой ответственности.

По закону смерть опекуна означает вакансию, которую только по решению суда может занять другой человек. Пока будет произведена соответствующая замена, представитель покойного опекуна управляет собственностью... Нет сомнения в том, что мистер Маттерн действовал по инструкциям, полученным от мистера Тидингса и с его согласия. Так что к вам не может быть предъявлено никаких претензий.

Люфтус улыбнулся.

— Вот видите, мистер Мейсон, мистер Гантен специалист в подобных делах. Он специалист по контрактам.

— И контрактным отношениям,— добавил Гантен.

— Это прекрасно,— заметил Мейсон.— А как у вас обстоит дело с Законом о посредничестве?

— Я специализировался также и по этому закону.

— Тогда, может быть, вы мне ответите, как этот закон трактует подобные дела?

— Подобных дел этот закон не трактует вообще,— покровительственно пояснил Гантен.— Мои клиенты действовали как маклеры. Это определенное положение предусмотрено законом. Они действовали как посредники...

— Забудьте об этом,— перебил его Мейсон.— Я говорю о Маттерне.

— О Маттерне? — удивился Гантен.— А он-то что сделал?

Мейсон улыбнулся.

— Вы забыли о Маттерне. Вы принимали Маттерна как агента Тидингса. Он и был им. Но поскольку Тидингс умер, это его положение автоматически аннулируется законом. Правовое положение агента, нанятого работодателем, немедленно прекращается после смерти работодателя.

— Чепуха! — Люфтус бросил быстрый взгляд на Гантена.— В чем дело, Гантен?

— Это вас ни к чему не приведет, мистер Мейсон,— сказал Гантен.— Соглашение заключается между двумя сторонами. Маттерн был только инструментом, который использовала одна сторона, и Тидингс дал ему определенные инструкции. Если вы изучите Закон о посредничестве, мистер Мейсон, вы найдете пункты, которые разрешают подобные сделки.

— Ну что ж,— парировал Мейсон,— а вы можете изучить «Комментарии к законам». Например, на страницах 809—310 приводится подобный пример использования Закона о посредничестве. Обращаю ваше внимание, в частности, на следующее:

«П. купил акции и поручил А. продать их. За два часа до истечения срока сделки, пока А. продавал акции Т., 77. умер. Поручение А. аннулировано».

«П. нанял Н., маклера, для того чтобы купить пакет в 10000 акций на имя А., но на деньги Т. П. умер, но никто этого не знал. А. купил акции после смерти П. А. не имел на это права».

Гантен нервно дернулся в кресле, стараясь избежать взгляда своего клиента.

Дверь снова распахнулась, и в кабинет вошел невысокий полный мужчина лет пятидесяти.

— Доброе утро, мистер Люфтус! Доброе утро! — кивнул он Гантену и Мейсону.

— Мистер Гантен, мой официальный адвокат. А это мистер Перри Мейсон, который волнуется из-за сделки в пятьдесят тысяч долларов с акциями «Вестерн Проспектинг Компани»...— представил их Люфтус вошедшему.— Джентльмены, это мистер Эмери Болус, президент «Вестерн Проспектинг Компани».

Болус обменялся рукопожатиями с Мейсоном и Гантеном.

— Рад познакомиться с вами, джентльмены,— сердечно сказал он.— Что вас беспокоит в этой сделке? Она уже совершена.

— И зафиксирована в ваших книгах? — спросил Мейсон.

— Да,— после некоторых колебаний ответил Болус.

— Не отвечайте на его вопросы,— вмешался Гантен.— Разговор буду вести я. Ваши интересы и интересы моего клиента, мистер Болус, идентичны.

— Странное заявление со стороны юриста, который специализируется на законах о посредничестве и контрактах, мистер Гантен... Я не хочу сказал, что вы плохо ведете дела своих клиентов, мистер Гантен, но как раз в интересах вашего клиента помочь мне аннулировать эту сделку. В противном случае мне придется обратиться в суд, а если дело дойдет до суда, то пятьдесят тысяч долларов останутся у Болуса, а ваш клиент выплатит эту сумму из своего кармана.

Мейсон встал.

— Подождите, ребята. В чем дело? — спросил Болус.

Люфтус пояснил:

— Мейсон утверждает, что Тидингс был мертв, когда мы заключили сделку. Об этом написано в утренних газетах.

— Ну что ж, мистер Гантен,— после паузы сказал Болус,— как адвокат фирмы «Люфтус и Кейл» вы должны позаботиться об интересах своих клиентов. Лично меня не интересуют технические детали.

— Одну минуту, Гантен,— торопливо вмешался Люфтус.— Мы связаны по рукам этим делом, да? Вы слышали, что говорит Мейсон?

— Э, Люфтус, не позволяйте Мейсону нарушать наши сердечные отношения,— предостерег его Болус.

— Где пятьдесят тысяч долларов? — обратился к нему Люфтус.

— Хорошо. Давайте разберемся,— сказал Болус.— Вы утверждаете, что ваши люди могут попытаться найти эти деньги?

— Конечно,— ответил Мейсон.

— Это абсурд,— вставил Гантен. Тидингс был жив и здоров, когда заключалась сделка. Это очевидный факт.

Мейсон зевнул.

— Это не ответ на вопрос,— заметил Болус.— Имеется ли какая-нибудь возможность найти и конфисковать деньги?

— Это неплохая идея, но мы должны сами расследовать дело,— сказал Гантен.

— О, лучше сохранить статус-кво,— заявил Люфтус.

— Я не знаю, что означает «статус-кво»,— Болус перестал улыбаться.

— Оставить все как есть,— торопливо объяснил Люфтус.— Каждый защищает свою позицию.

— Моя защита основана на том, что деньги пущены в оборот.

— Не думаю, что это мудро,— заметил Люфтус,

— Почему? — Глаза Болуса блеснули.— Ваш собственный юрист сказал, что требование Мейсона абсурдно,

— Тем не менее оно существует.

— И что вы предлагаете делать?

— Мы расследуем это,— сказал Гантен.

— Валяйте, расследуйте,— сказал Болус.— Расследование— чертовски полезное дело, но не трогайте «статус-кво» моих денег. Это мои деньги. Ясно?

— Это деньги корпорации,— уточнил Гантен.

— У вас есть акции, у меня — деньги. Меня не касается, что вы будете делать с акциями, а вас не касается, что я буду делать с деньгами.

— Одну минуту,— возразил Гантен.— Вы утверждаете, что не хотите ни с кем судиться. Я думаю, это абсурд. Мы используем все наши связи, и, полагаю, в течение нескольких дней все прояснится.