— Вы знаете высокую блондинку?

— Может быть. Но насколько высокую?

— Просто высокую, Я не знаю ее роста. Про нее сказали, что она высокая. Это сказал некий. Палермо, владелец дома на Коурт-стрит. Мы зашли к нему в «Похоронные принадлежности». Он владелец и этого заведения. Так вот, Палермо говорил, что видел, как в половине четвертого из этого дома вышла высокая блондинка. Управляющий Пассмор не видел никакой высокой блондинки. «Воп» сказал, что она симпатичная. Я .поверил ему, потому что он подробно описал ее. Как она входила в дом, Палермо не видел — заметил только, когда выходила. На ней были брюки и спортивная куртка, на голове — платок. Волосы очень светлые — они выбились из-под платка.

— Мне это ни о чем не говорит,—сказал я.— Но я вспомнил кое-что другое. Я записал на конверте номер машины Филипса. Может быть, по нему вы узнаете его предыдущий адрес. Минутку.

Они ждали, а я пошел и достал из кармана пиджака конверт, который и передал Бризу. Тот посмотрел на номер и убрал конверт в бумажник.

— Значит, вы думали об этом?

— Конечно.

— Ну и ну! — покачал головой Бриз. И повторил: — Ну и ну!

Они ушли.

Я запер дверь и вернулся допивать виски. В бокале осталось совсем немного, и я по1нел на кухню, чтобы наполнить его. Остановившись у окна, я смотрел на верхушки эвкалиптов, подпирающие темное небо. Ветер снова шевелил их. С улицы доносился легкий шум. Я допил виски и пожалел, что нет еще бутылки. Ополоснув бокал, налил воды со льдом.

Было уже больше одиннадцати вечера, а я все еще не мог оценить ситуацию. Надо разобраться в ней или рассказать все копам — пусть они поработают со старухой и ее семьей. Наняли Марлоу, а в результате в деле полно копов. Зачем беспокоиться?  Зачем сомневаться или смущаться? Зачем страдать подозрительностью? Консультируйтесь с хладнокровным, осторожным и благоразумным детективом. Филипп Марлоу, Глевью, 7537. Приходите ко мне, и вы познакомитесь с лучшими копами города. Зачем отчаиваться? Обращайтесь к Марлоу, и вскоре за вами прибудет машина.

Нет, эти мысли никуда меня не приведут. Я вернулся в гостиную, закурил уже остывшую трубку; мне казалось, будто я курю резину. Я положил трубку на стол и встал посреди комнаты, сунув руки в карманы и закусив нижнюю губу.

Раздался телефонный звонок, я взял трубку.

— Марлоу? — спросил кто-то грубым, хриплым шепотом.

Этот шепот я уже слышал.

— Да,— ответил я.—Это снова ты?

— Возможно, ты неглупый парень,— продолжался шепот.— Возможно, ты захочешь, чтобы у тебя было все в порядке.

— Сколько? — спросил я.

— Пять сотен должны тебя вполне устроить.

— Лучше гранд. Что надо делать?

— Держать свой нос подальше. Хочешь поговорить о деле?

— Где, когда и с кем?

— Клуб «Долина холостяков». В любое время, когда приедешь туда.

— Кто ты?

В трубке послышался смешок.

— Спросишь у ворот Эдди Прю.

Раздался щелчок, и связь прекратилась. Я положил трубку.

Почти в половине двенадцатого я выехал из гаража и направился в cтopoнy Кочуэнга-Пасс. 

Примерно в тридцати километрах к северу от города широкие бульвары с цветами сменились парками, которые тянулись до самых холмов. Потом пустынная дорога стала виться среди холмов. Вокруг —ни одного дома. Это и была Долина холостяков.

Позади первого холма, в стороне от дороги, стояло невысокое белое здание с черепичной крышей. Под крышей над крыльцом светилась надпись: «Патруль Долины холостяков».

В этом месте дорога была перекрыта воротами, посредине которых красовалась надпись большими буквами: «СТОП!»

Я остановился. Мужчина в униформе со звездой подошел ко мне, поправил кобуру с револьвером и заглянул в машину.

— Добрый вечер! Я не могу вас пропустить. Это частная дорога. Куда вы едете?

— В клуб.

— В какой?

— В клуб «Долина холостяков».

«Восемьдесят семь — семьдесят семь». Так мы его называем. Вы имеете в виду дом мистера Морни?

— Верно.

— Я полагаю, вы не член клуба?

— Нет.

Тогда надо проверить. Сюда пропускают только членов клуба или тех, кто живет здесь. Видите ли, тут кругом частные владения.

— Ворота не ломать?

Мужчина улыбнулся.

— Ворота не ломать.

— Я Филипп Марлоу,— представился я.— Еду к Эдди Прю.

— Прю?

— Он секретарь мистера Морни или кто-то в этом роде.

— Подождите, пожалуйста.

Он подошел к дому, откуда вышел другой страж, тоже в форме. Позади меня остановилась и засигналила машина. Из открытой двери патрульной службы доносилось щелканье пишущей машинки. Мужчина, который разговаривал со мной, посмотрел на. подававшую сигналы машину и махнул рукой. Ворота открылись. Длинный зеленый «седан» с откидным верхом объехал мою машину и скользнул в ворота. На переднем сиденье я успел разглядеть трех, шикарных леди с сигаретами во рту и равнодушными лицами. Мигнув красными огнями, машина скрылась в темноте.

Мужчина в форме снова подошел ко мне.

— О’кей, мистер Марлоу. Отметьтесь у офицера в клубе. Клуб в полутора километрах отсюда. Увидите освещенную стоянку и номер на стене. Только номер. Восемьдесят семь — семьдесят семь. Пожалуйста, отметьтесь там.

— А зачем нужно это делать?

Мужчина был очень холоден, очень вежлив и очень тверд.

Нам надо знать точно, где вы. Это нужно для охраны Долины.

— А если я не отмечусь?

— Вы шутите?

— Нет, просто хочу знать.

— Вас могут начать искать.

— Сколько вас в патруле?

— Простите, мистер Марлоу, можете ехать.

Я посмотрел на его револьвер и специальный жетон на груди.

—.И это называется демократией! — насмешливо заметил я.

Он оглянулся.

— Если вам нужен собеседник для болтовни о политике, то я знал одного парня из «Клуба Джона Рида». Это было в Бойль-Хейтсе.

— Товарищ?

— Дружба с революционерами может плохо кончиться, если у них начнутся неприятности.

— Я отмечусь,— успокоил я его.

— Кроме того, они могут оказаться хуже тех богатых бездельников, что живут здесь.

— Может быть, вы и сами когда-нибудь будете здесь жить,— заметил я.

— Я не соглашусь здесь жить, даже если мне станут платить пятьдесят тысяч в год и разрешат спать в шелковой пижаме с жемчужным ожерельем на шее.

— Не собираюсь вам это предлагать.

— Главное, чтобы вы отметились, а предложений я от вас не жду.

— Ну, тогда я поехал, и обязательно отмечусь у вашего офицера.

— Передайте ему, чтобы он плюнул на свою левую ногу. Скажите, что я просил именно это передать.

— Будет сделано,— кивнул я.

 Сзади снова раздались сигналы подъехавшей машины. Вскоре черный лимузин с ревом промчался мимо и  скрылся в темноте.

В долине стояла тишина, ветер утих, а луна ярко освещала все вокруг. Множество белых домов было разбросано по холмам. Гирлянды освещенных окон и звезд, сияющих над ними. Судя по моей встрече с патрульным, вряд ли обитатели здесь настроены гостеприимно и вежливо.

Стена здания клуба выходила на дорогу. Она была белая и не имела ни окон ни дверей. Небольшой номер 87-77 ярко высвечен неоновыми трубками. Больше ничего на стене не было. На стоянке — ряды машин. Между ними обслуживающий персонал.

Дорога здесь делала петлю. Большая бетонированная веранда, с крышей из стекла и хромированного металла, освещена была довольно слабо. Я вышел, получил бумажку с номером моей машины, подошел к .маленькому столу,. за которым сидел мужчина в униформе, и положил перед ним бумажку.

— Филипп Марлоу,— представился я.— Посетитель.

— Благодарю вас, мистер Марлоу.

Он. записал мою фамилию и номер машины, вернул бумажку и взял телефонную трубку.

Негр в полосато-белом двубортном пиджаке распахнул передо мной дверь.

Холл выглядел как музыкальный зал. Много света и блеска, много декораций, много одежды и звуков, множество разных лиц. Женщины выглядели похотливо.  В конце холла — широкая лестница, устланная коврами. У входа в столовую замер метрдотель с широкими лампасами на брюках и пачкой тисненных золотом меню в руке. На его лице все выражения, от простой вежливости до хладнокровного бешенства, сменялись, как в калейдоскопе,— причем ни один мускул в этом не участвовал.