Прежде чем ответить, он процеловал дорожку от ее ушка по челюсти.

– Да.

Исступление – пронизывающее наслаждение, сопротивляться которому она не желала – ускорило поток крови по ее венам. Елена хотела сорвать с Рафаэля одежду и выяснить, действительно ли архангел сложен как мужчина, вылизывать его кожу, оставить метки своими ноготками, оседлать его, овладеть... и оказаться под его властью. Больше ничего не имело значения.

Он коснулся губами ее губ, и Елена застонала. Руки на ее бедрах сжались крепче, когда архангел без видимых усилий приподнял ее и стал целовать по-настоящему. От пожара его жадных, с первобытным эротизмом поцелуев у нее поджались пальцы на ногах, а между бедрами стало очень мокро.

– Жарко, – прошептала Елена, когда Рафаэль позволил ей сделать вдох. – Очень жарко.

Воздух посеребрил лед и Елену окружил прохладный туман, втекая в ее поры лаской собственника.

– Лучше? – Прежде чем девушка смогла ответить, архангел снова ее поцеловал, скользнул языком в ее рот, его тело было твердым и идеальным и...

Больше ничего не имело значения.

Неправильные слова. Неправильные мысли.

Сара имела значение.

Бет имела значение.

Она имела значение.

Губы Рафаэля пропутешествовали по шее к открытой в вырезе расстегнутых пуговичек рубашки плоти.

– Прекрасна. Я вечность не брал человеческую любовницу. Но ты на вкус... завораживающая.

Она была игрушкой. С которой поиграют и выбросят.

Рафаэль мог контролировать ее разум.

Издав крик чистейшей ярости, Елена так сильно пнула архангела, что неуклюже распласталась на полу. Шок от боли, когда копчик встретился с твердой поверхностью, отрезвил от последних искорок желания, настолько примитивного, настолько вызывающим зависимость, что даже сейчас путало ее мысли.

– Ублюдок! Заводишься от насилия?

На долю секунды ей показалось, что она увидела ошеломление в выражении его лица, но затем его сменило знакомое высокомерие.

– Достойная попытка. – Рафаэль пожал плечами. – Ты не можешь сказать, что не получала удовольствие.

Она была так взбешена, что не могла перестать думать, рассуждать, зачем вообще сюда пришла. Снова издав крик, она бросилась на архангела. К ее удивлению она смогла нанести несколько хороших ударов, прежде чем Рафаэль схватил ее за руки и прижал к стене.

Он расправил крылья и закрыл ей обзор комнаты, и пока не прорычал "Оставь нас!", она не осознавала, что кто-то вошел.

– Да, господин.

Вампир. Дмитрий.

А она была так чертовски дезориентирована, так наполнена страстью, превратившейся в ярость, что даже не услышала, как тот вошел.

– Я тебя убью! – Ошибка привела к тому, что она унизительно близко оказалась к тому, чтобы расплакаться. Елена должна была ожидать таких тактических действий от Рафаэля, но не стала. И это сделало ее первоклассной идиоткой. – Отпусти меня!

Он посмотрел на нее, синева его глаз внезапно потемнела... как будто по ней прокатился шторм.

– Нет, потому что в таком случае ты вынудишь меня причинить тебе боль.

Ее сердце пропустило удар. Архангел проявлял заботу. Елена снова закричала.

– Уберись из моей головы!

– Я не в твоей голове, Охотница Гильдии.

Использование официальной должности было буквально пощечиной, которая привела ее в чувства. Вместо того, чтобы ответить со всей бурлящей в крови яростью, Елена сделала несколько глубоких вдохов и попыталась отыскать в голове спокойное местечко, то, в которое она отправлялась, чтобы скрыться от воспоминаний об Ариэле... Нет, она не могла туда вернуться. Почему сегодня прошлое не могло оставить ее в покое?

Еще один глубокий вдох.

Запах моря: свежий, бодрящий, мощный.

Рафаэль.

Елена открыла глаза.

– Я в порядке.

Архангел подождал еще несколько долгих секунд, прежде чем ее отпустить.

– Иди. Обсудим это позже.

Рука так и чесалась схватиться за оружие, но Елена просто развернулась и ушла. Смерть не входила в ее намерения... нет, пока она не вырежет лживые глаза Рафаэля и не бросит их в самую глубокую, самую грязную выгребную яму, какую сумеет отыскать.

Рафаэль, услышав, как закрылись двери лифта, тут же позвонил службе безопасности.

– Не теряйте ее из виду. Убедитесь, что она в безопасности.

– Да, господин, – ответил Дмитрий, но в его голосе Рафаэль услышал нотку неверия.

Архангел завершил звонок, не ответив на невысказанный вслух вопрос. Почему он позволил охотнице, после того, как она напала на него, жить?

"Насилие тебя заводит?"

Рот Рафаэля напрягся, костяшки пальцев, когда он сжал руки в кулаки, побелели. За годы он сотворил и был обвинен во многом. Но никогда не брал женщину силой. Никогда. Как и сегодня не сделал подобного.

Но что-то случилось.

Вот почему он позволил Елене на него напасть – ей нужно было выплеснуть ярость, а его отвращение к самому себе было настолько велико, что он с удовольствием принимал удары.

Существовало несколько нерушимых табу. То, что он пересек яркую черту, которую провел несколько столетий назад, заставило архангела задуматься о собственном психическом состоянии.

Он знал, что кровь его чиста – вчера он проходил проверку, – поэтому такое поведение не могло быть результатом токсичного разложения мозга, из-за которого его силы вышли из-под контроля.

Это оставило его в неопределенном состоянии.

Он выругался на древнем, давно умершем языке. Он не мог спросить Неху, Королеву Ядов. Она бы увидела слабость и моментально нанесла удар.

Никому из Совета десяти, кто мог бы знать ответ, доверять нельзя, за исключением Лиджаны и Илии. У Лиджаны не было заинтересованности в мелкой силе. Она слишком давно умерла, превратившись в нечто не вполне от мира сего.

Илия... Рафаэль не был уверен, но мужчина был среди них знатоком.

Проблема в том, что Лиджан отказалась от современных удобств, как телефон. Она жила в горном комплексе, спрятанном в Китае. Рафаэлю придется либо лететь к ней, либо... Он еще крепче сжал кулаки. Архангел не мог покинуть город, пока в нем рыскал Урам. Оставался лишь один реальный вариант.

Повернувшись, чтобы выйти из комнаты, Рафаэль наткнулся взглядом на оставленный Еленой тубус. Роза Судьбы была древним сокровищем, которое много лет назад он заработал, будучи молодым ангелом в услужении у архангела.

Легенда гласила, что она была создана смешанной силой первых кадров. Рафаэль не знал правда ли это, но не оспаривал ее бесценность.

По причинам, которые он совершенно не понимал, Рафаэль отдал ее Елене. Она заполучила ее. Теперь на трубе было ее имя.

Схватив предмет, он направился в пентхаус, в комнату чистейшей черноты в мертвый центр. Людские шабаши ведьм узрели бы в этом помещении зло.

Они считали тьму злом. Но зачастую тьма была лишь инструментом, ни плохим, ни хорошим.

Все меняла душа человека, который этим инструментом пользовался. Рука Рафаэля сжалась на тубусе. Впервые за столетия он не был уверен кем являлся. Не хорошим. Он никогда таким не был. Но и злом он не был... до сегодняшнего дня.

Яд.

Они были дураками. Все они. Думали, что он умрет.

Он рассмеялся, несмотря на боль, которая через глаза проникла в тело, мучение от которой угрожало превратить его внутренности в воду, а кости – в бесформенную массу. Он смеялся до тех пор, пока во всей вселенной не остался только этот звук, только эта правда.

О, нет, он не умрет. Он пройдет через это испытание, которое они зовут ядом.

Ложь. Усилие объединить их собственную силу. Он собирался не только выжить, но и выйти из этого испытания богом.

И когда это произойдет, Совет Десяти содрогнется, а Землю захлестнут реки крови.

Насыщенной, питательной, сладострастной... крови.

Елена вышла из дверей Башни и пошла дальше, не обращая внимания на стоявшее рядом такси. В ней бурлила ярость, становясь все сильнее, глубже и неистовее. Она никогда раньше не испытывала такой опустошающей злости, что обжигала нервные окончания, причиняла нестерпимую боль, но придавала сил.