Несмотря на разбитной тон письма Капице, которого Ландау даже не просит, а почти что инструктирует, что тому следует делать, хочется подчеркнуть, что по существу это письмо отражает личную скромность Ландау — ведь он просит за Гамова, явно выделяя его над собой.

* * *

О причинах ареста Д.Д.Иваненко в «Деле УФТИ» говорится: «В период убийства т. Кирова был арестован и сослан за к/p (контрреволюционную) деятельность» (Эта безграмотная формулировка заимствована нами из Меморандума, характеризующего Л.В. Шубникова, арестованного в 1937 г. В Меморандуме Иваненко отнесен “к наиболее реакционной части ЛФТИ”» [Ранюк, «Дело УФТИ», Интернет; текст Меморандума см. ниже, в главе 3]).

Имя Иваненко прочно связано в истории физики с борьбой за приоритет фундаментальной идеи о протонно-нейтронной модели ядра атома. В Физическом энциклопедическом словаре (ФЭС), в статье Ядро говорится: «Состав Я.а. был выяснен после открытия англ. физиком Дж. Чедвиком (1932) нейтрона <…>. Идея о том, что Я.а. состоит из протонов и нейтронов, была впервые высказана в печати Д.Д. Иваненко (1932) и непосредственно вслед за этим развита нем. физиком В.Гёйзенбергом (1932)» [ФЭС, 1983].

Ландау как-то сказал на эту тему: «После открытия нейтрона все понимали что ядро состоит из протонов и нейтронов, но только Иваненко взял и напечатал <про это». Независимо и параллельно, в том же 1932 г., Гейзенберг выдвинул ту же идею, но сделал это на значительно более глубоком уровне: он ввел понятие изотопического спина и показал, что ядерные силы — насыщающие.

Еще одна известная работа была сделана параллельно Д.Д. Иваненко и И.Е. Таммом, которые предложили одну из первых полевых теорий ядерных сил (1934 г.). Однако у Иваненко не было формул и количественных оценок, в отличие от Тамма [Фейнберг, 1999. С. 47].

С чего началось расхождение Ландау и Иваненко, неясно. Оба они не оставили четких формулировок причин прекращения их дружбы в середине 1930-х гг. Во всяком случае убедительных версий на этот счет до нас не дошло. Ходили разные слухи — о доносе Иваненко на Ландау, возможно, во время ареста первого из них в 1935 г., о женщине, «пробежавшей» между ними, о резких высказываниях Ландау по поводу приоритетных притязаний Иваненко на нейтронную модель атома. Между тем следует подчеркнуть, что в рассекреченных архивах НКВД однозначно указывается: «Иваненко же, будучи осуждён в 1935 году к 3 годам ИТЛ как социально опасный элемент, утверждал, что он честно работал над развитием советской физики. В антисоветской деятельности Иваненко никого не изобличал». Скорее всего это правда, так как в том же документе сообщается, что также не дал обвинительных показаний против коллег B.C. Горский, но их дали другие арестованные, очевидно, после применения к ним недозволенных методов ведения следствия (см. Приложение: «Дело УФТИ», последний из приводимых документов).

Так или иначе, но в середине 1940-х гг. Дау и Димус уже были непримиримыми врагами.

Физик-историк А.С. Сонин пишет об Иваненко так: «Он много сделал в различных областях теоретической физики. Широко известны его протонно-нейтронная модель ядра, предсказание синхротронного излучения, многие другие пионерские работы в области квантовой теории и теории гравитации. Вместе с тем Иваненко — один из ревнителей “советской” физики, яростный борец против “физического идеализма” и “космополитизма”» [1994. С. 128].

Надо прямо сказать, что в конце 1940—50-х гг. Иваненко стал восприниматься как одиозная фигура не только в школе Ландау, но и почти всеми крупнейшими физиками СССР (это А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, Н.Н. Семенов, М.В. Фок, Я.И. Френкель, И.Е. Тамм, М.А. Леонтович, М.А. Марков, В.Л. Гинзбург и многие другие).

Следующие события поясняют картину нравственной деградации этого талантливого физика, одержимого навязчивым синдромом приоритетности и непризнания. В 1948 г. Минвузом СССР и АН СССР был образован Оргкомитет для проведения «Всесоюзного Совещания заведующих кафедрами физики университетов и вузов», на котором предполагалось повести решительную борьбу с «физическим идеализмом», «низкопоклонством» и «космополитизмом». Совещание планировалось как аналог пресловутой Сессии ВАСХНИЛ в 1948 г., на которой Лысенко и его подручными была разгромлена школа научной биологии в СССР. На этот раз идеологической чистке должны были подвергнуться физики. Против них было использовано политическое обвинение в игнорировании диалектического материализма как обязательной философии для любой науки, развиваемой в СССР, в наличии буржуазно-философских взглядов (идеализм, позитивизм, махизм) в их работах и учебных курсах по новой физике (теории относительности и квантовой механике), а также в космополитизме (он тогда означал преклонение перед Западом, замалчивание приоритетных работ советских физиков и даже передачу на Запад научно-технических разработок). Подобные обвинения в те годы были смертельно опасны. История подготовки этого Совещания детально описана А.С. Сониным [1994].

В 1949 г. Оргкомитет Совещания провел 42 заседания. Они проходили в обстановке яростной борьбы «идеологизированных физиков» с физического факультета МГУ (Н.С. Акулов, В.Ф. Ноздрев, Д.Д. Иваненко, А.А. Соколов (декан физфака), Ф.А. Королев (замдекана), Б.И. Спасский, Я.П. Терлецкий, Б.Н. Кессених), поддержанных рядом советских философов, против физиков из АН СССР, среди которых особо яростным нападкам подверглись М.А. Марков, Я.И. Френкель и А.Ф. Иоффе. На одном из совещаний выступал Иваненко, который сказал, что «советская теоретическая физика имеет все основания и должна взять на себя решение задачи создания картины мира». «Однако, по его мнению, этому мешает Ландау, который своим авторитетом препятствует тому, чтобы физики занимались глобальными проблемами. Ландау призывает их решать конкретные задачи, то, что Иваненко пренебрежительно называет “малым стилем” в науке. <…> Главное внимание в своем выступлении Иваненко сосредоточил на <…> борьбе за свой приоритет, и в частности, в создании протонно-нейтронной модели ядра. Ему кажется, что академические физики умышленно не цитируют его работы. Здесь он предъявил претензии Леонтовичу и Гинзбургу. <> Выступление Иваненко вызвало бурное обсуждение. Очень резко выступил Тамм. Он сказал, что критическое отношение к работам физиков Московского университета (Иваненко, Соколова, Власова и др.) вызвано только низким их качеством. Но всякую научную критику эта группа “квалифицирует как затирание, охаивание, посрамление” и т. д. Что же касается нежелания физиков ссылаться конкретно на работы Иваненко, то тут ясность внес Леонтович. Он сказал, что “причина состоит в том, что в широких кругах советских физиков известна неопрятность в отношении литературных произведений других авторов, заимствованных со стороны Д.Д. Иваненко. Таких случаев имеется три-четыре, хорошо известных. Имел место такой случай в работах Ландау по ливню, по квантовой теории эффекта Черенкова” <последняя работа — В.Л. Гинзбурга. — Прим. Б.Г.> <…> Их поддержал и Фок. Он подчеркнул важность вопроса о приоритете советской науки, но указал, что “нельзя смешивать вопрос о приоритете советских ученых с вопросом о приоритете Д.Д. Иваненко”» [Там же, С. 129].