В заключение приведу по-своему примечательную телеграмму от Л.М. Пятигорского в адрес Е.М. Лифшица к 70-летию последнего в 1985 г. (под наградой в ней имеется в виду орден Дружбы народов):
«Поздравляю высокой наградой за великий труд. Здоровья, счастья. Пятигорский».
В телеграмме можно усмотреть нестандартный этический момент. Многие ли отверженные способны искренне и свободно, без вынуждающих или же конъюнктурных обстоятельств, высказать слова, признающие превосходство своего противника — того, кого взяли на место под Солнцем, ранее занимаемое самим отверженным?
2.2. Корец — «безумство храбрых»
«Характеристика»
Остановимся подробнее на личности и судьбе Моисея Абрамовича Кореца (которого Ландау и друзья называли Мишей). Именно ему предначертано было сыграть ключевую роль в судьбе Ландау. Тем самым по всей логике исторического периода СССР 1935–1940 гг. этому молодому человеку (ему тогда было 27–30 лет) чуть было не довелось свалить историческое ландауское древо теоретической физики — как с уже расцветшими, так и с виртуальными, еще не разросшимися ветвями. Этой причины достаточно, для того чтобы фигура Кореца стала знаковой в истории советской физики и потому заслуживающей критического анализа. Предпримем же такую попытку.
Характеристика
Корец Моисей Абрамович, родился в 1908 году в семье кустаря в гор. Севастополе, служащий, еврей, беспартийный, обр. высшее.
В УФТИ Корец прибыл из Уральского физико-технического института 13.03.35 г. и поступил на работу инженером теоретической группы, на этой должности он работал до 14.11.35 г., т. е. до увольнения из института за сокрытие соцпроисхождения. Как специалист-физик Корец для УФТИ ценности не представлял. Ранее дважды исключался из комсомола за сокрытие своего социального происхождения и антикомсомольское поведение. В УФТИ до ареста также исключался из комсомола за сокрытие соцпроисхождения, за отрыв от комсомольской организации и за попытку дискредитации оборонных работников. Был активным участником группы, борьба которой против дирекции и оборонных работников ударяла по выполнению оборонной тематики УФТИ. Корец, прикрываясь комсомольским билетом, активнейшим образом сколачивал эту группу, создавая впечатление согласованности действий этой группы с комсомольской и партийной организациями. Он выдвигал положение, что научный уровень УФТИ снижается, так как много ведётся работ технического характера (в то время были получены распоряжения об увеличении работ оборонного порядка), требовал снижения зарплаты сотрудникам, выполнявшим оборонные задания, отстаивая уравниловку в зарплате, высмеивал работников, выполнявших оборонные задания и т. д. Вообще работа Кореца была направлена на срыв тем. фин. плана и, в частности, заданий оборонного значения.
Директор УФТИ Лейпунский
Секретарь ПК Гарбер
Председатель МК Барит
Эта характеристика была выдана М.А. Корецу в конце 1935 г., уже после увольнения из УФТИ, когда он только что был арестован [Ранюк, 1999]. В ней, как мы видим, первой стоит подпись А.И. Лейпунского, вернувшегося из загранкомандировки.
В следующем кратком автобиографическом документе (из ответа следователю НКВД) Корец сообщает о себе: «До 25 года — Симферополь, потом Москва, артель переплётчиков, потом чернорабочий. В 1927 году поступил учиться в Московский индустриально-педагогический техникум. В 1929 году перевёлся в Ленинградский физ. — мех. институт, где пробыл до 1932 года. С 1932 года в Свердловске научный сотрудник в Институте физики. В 1935 году по приглашению Ландау приехал в УФТИ» [Там же].
Корец познакомился с Ландау осенью 1931 г. в Ленинграде и вошел в ближний крут его общения (вместе с Иваненко, Гамовым, Батенским). Тогда он был студентом последнего курса физмех-факультета Ленинградского Политехнического института, где преподавал Ландау. До конца 1934 г. Корец работал в Уральском физико-техническом институте. В Украинский ФТИ зачислен на должность инженера теоретической группы 14 марта 1935 г. Уволен 14 ноября 1935 г., после того как его борьба во главе группы теоретиков за раздел института и сохранение за группой чисто теоретической тематики закончилась неудачей.
28 ноября 1935 г. Корец был арестован НКВД с санкции, полученной от Наркомтяжмаша (куратора УФТИ) из Москвы [Павленко и др., 1998].
Ю.Н. Ранюк сообщает: «В итоге Корец был обвинен в том, что “проводил дезорганизаторскую работу среди сотрудников института по срыву выполнения заданий оборонного значения”. Суд, состоявшийся 26 февраля 1936 г., приговорил его к лишению свободы в общих местах заключения сроком на один год и шесть месяцев» [Ранюк, 1995].
Девятый вал террора 1937 г. еще не накатил, и пока еще то талитарное государство карало своих врагов необязательно по сфабрикованным обвинениям и не самыми жестокими сроками заключения. Как видим, и формулировка обвинения в общем близко соответствует тому, что имело место в действительности. (Другое дело, что в тоталитарном государстве за эти действия работнику дали срок, а в демократическом — хозяева просто выгнали бы с работы.) Отмеченной особенностью исторического времени — до наступления пика террора — объясняется и то, что произошло сразу после ареста Кореца. Прежде всего, это — мужественный, рискованный, но и результативный шаг Ландау — его письмо в защиту Кореца, направленное наркому внутренних дел Украины Балицкому.
31.12.35 г.
Уважаемый товарищ Балицкий!
Обращаюсь к Вам с просьбой вмешаться в разбор дела сотрудника Украинского физико-технического института инженера Кореца, арестованного 28 ноября с.г. Тов. Корец был в течение последнего года моим ближайшим сотрудником. Я хорошо знал его в личной жизни как человека, бесконечно преданного советской власти. Вместе с ним мы поставили себе задачу сделать все, что в наших силах для того, чтобы сделать науку в нашей стране первой в мире. Я совершенно не могу себе представить, чтобы этот человек мог сделать что-либо враждебное политике партии. Мне не удалось узнать что-нибудь определенное о причинах его ареста. Я не могу не связать его с деятельностью бывшего директора Давидовича. Внутри института Давидовичем была создана атмосфера грязных интриг и грубой травли. Большинство основных сотрудников института считают, что Давидович разваливает институт, и возбуждали перед центральными органами просьбу о его снятии, В ответ на это Давидович пытался всюду и везде представить дело так, что сотрудники института борются не с ним, а с порученными институту спецработами. В частности, такие обвинения Давидович распространял по отношению ко мне и поэтому я с полной ответственностью могу утверждать, что они представляют собой грубую ложь, не имеющую никакого обоснования в реальной действительности. В настоящее время эти возмутительные обвинения отпали со снятием Давидовича и назначением ЦК ВКП(б) на его место Лейпунского. Я не сомневаюсь в том, что Давидович и его помощники могли систематически вводить в заблуждение органы НКВД, не считая удобным слишком грубо клеветать на меня, старались представить в виде главы заговора моего ближайшего сотрудника и помощника. Вся деятельность товарища Кореца в УФТИ происходила на моих глазах, и я готов в любое время дать исчерпывающие показания по его поводу. Я очень просил бы Вас, если Вы найдете это возможным, предоставить мне случай в личной беседе с Вами переговорить о деле Кореца.
Научный руководитель теоретического отдела УФТИ
Л.Д. Ландау
Харьков, Чайковского 16
Вскоре был назначен пересмотр дела Кореца в Харьковском облсуде, который вынес оправдательный приговор. (До знакомства с этими документами автор не представлял себе, что такой поворот по политическому делу — уже после убийства Кирова — был возможен.)
