Приведем краткие сведения о судьбе родителей Л.Д. Ландау, известные из публикаций Эллы Зигелевны Рындиной [2004, № 5].
Давид Львович Ландау (1965–1943) был не только инженером в лучшем старом смысле этого слова, когда под этим понимались высокообразованные технические специалисты, руководившие крупными участками на производстве или строительстве. Наряду с этим он занимался исследовательской работой. Э.Рындина приводит ссылки на некоторые его статьи: 1). Д.Ландау, «Способ тушения горящаго (такое тогда было написание) нефтяного фонтана» — «Вестник общества технологов», 1913 г. С.-Петербург; 2). Д.Л. Ландау, «Основной закон поднятая жидкости проходящим током воздуха (газа)» — «Журнал Технической Физики», т. 6, вып. 8, 1936 г.
Когда в Баку пришла Советская власть, то квартиру Д.Ландау «уплотнили», в бакинской квартире Ландау поселились чужие люди, дети уехали учиться в Ленинград: Соня — в Ленинградский Технологический институт, Лева — в Университет. В 1929 г. Д.Л. Ландау был арестован чекистами и обвинен в незаконном хранении золота. Он был вынужден сдать властям свои царские золотые монеты — и сравнительно быстро освободился. Более того, вместо сданных монет, ему выплатили «эквивалент» в советских рублях. Фактически это был принудительное изъятие золота у состоятельных граждан в пользу государства.
В начале 30-х Д.Л. Ландау с женой переехали в Ленинград и поселились у Пяти Углов, у сестры Д.Л. Ландау Марии Львовны. Э.Рындина пишет:
«Деду было уже за 60, но он продолжал работать дома: вел инженерные расчеты в нефтяной области и посылал их в канцелярию Молотова, оттуда приходили увесистые конверты с ответами, и расчеты продолжались. Когда началась война, перед мамой <Софьей> встала дилемма: уехать на Урал, где ее группа проектировала титановый завод, и вывезти меня из Ленинграда, но при этом бросить папу и деда, который только что потерял бабушку, или остаться с ними и отправить меня одну в эвакуацию. Фактически именно дед уговорил маму, что она должна ехать, чтобы в первую очередь спасти ребенка. Потом папа привез деда к нам, в Челябинск, и мы были вместе до самой его смерти.
Дед посвящал мне много времени и внимания. Он учил меня математике. <…> Он со всеми подробностями помнил Библию и рассказывал ее по кусочкам мне и моему приятелю по средам и пятницам. Остальные дни недели были жестко подчинены его расчетам в области нефтяной промышленности, которые он не прекращал и во время войны.
Дед убежденно верил, что если в каком-нибудь государстве начинают преследовать евреев, то это государство непременно должно погибнуть. Может быть, это была одна из причин, по которой он твердо верил в победу над фашистами.
Дау присылал деду (не без маминой подсказки) ежемесячно денежные переводы из Казани с короткими записочками, чему дед очень радовался.
Я была девяти летней девочкой в 1943 году, когда у него случился инсульт, и его забрали в больницу, где я видела его в последний раз» [Рындина, 2004, № 5].
В опубликованных в 1991 г. документах дела арестованного в 1938 г. Л.Д. Ландау есть запись: «Ландау признался в том, что будучи озлобленным арестом своего отца — Давыда Львовича Ландау — инженера, осужденного в 1930 году за вредительство в нефтяной промышленности на 10 лет заключения в лагерях (впоследствии был освобожден), в отместку за отца примкнул к антисоветской группе, существовавшей в Харьковском физико-техническом институте» (см. № 9, Справка в Приложении). Сведения были, очевидно, умышленно искажены. Арест и освобождение Д.Л. Ландау произошли в 1929 году, и не было никакого осуждения на 10 лет. Это все официально выяснила Э.Рындина, написав запрос в КГБ СССР в начале 1990-х гг. Она сообщает:
«Я решила провести небольшое расследование и отнесла запрос в ленинградское управление КГБ. Примерно через месяц пришел ответ:
“Уважаемая Элла Зигелевна! Проверкой, проведенной по архивным материалам УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области и информационного центра ГУВД Ленгорисполкомов, данных об аресте Вашего деда ЛАНДАУ Давида Львовича не обнаружено. Начальник подразделения А.Н. Пшеничный”.
Так как я точно не знала, в каком году Давид Львович и Любовь Вениаминовна переехали из Баку в Ленинград (возможно, в 1930-31 гг. они еще были в Баку), то я обратилась в КГБ города Баку с тем же запросом. Через некоторое время из Министерства национальной безопасности Азербайджанской республики пришел ответ:
“Уважаемая Элла Зигелевна! Ваш дед — Ландау Давид Львович, 1866 года рождения, проживавший в гор. Баку по адресу: улица Красноармейская, дом 17 и работавший инженером-технологом «Азнефти» был задержан в марте 1929 года Экономическим отделом АзГПУ по обвинению в незаконном содержании золотых монет дореволюционной чеканки. Деньги были обнаружены при обыске в тайнике квартиры Вашего деда. Давид Львович себя виновным в нарушении валютных операций не признал, а найденное золото объяснил как свое сбережение с дореволюционного времени. Также сообщаем, что Коллегия АзГПУ от 5.09.29 г. решила выдать Ландау взамен обнаруженных золотых монет совзнаки по номинальному курсу того дня, а Вашего деда освободить.
Других данных о судьбе Ландау Д.Л. в архивном деле не имеется.
Начальник отдела Ш.К. Сулейманов”».
Мать Л.Д. Ландау Любовь Вениаминовна Ландау-Гаркави (1876–1941) родилась под Могилевом в бедной еврейской многодетной семье. В 19-летнем возрасте закончила в Могилеве женскую гимназию и занялась репетиторством. Затем преподавала в частной школе в Бобруйске, скопила денег и в 1897 г. отправилась в Швейцарию, в Цюрих, где один год проучилась на Естественном факультете университета. Вернувшись в Россию, она сумела получить вид на жительство в Петербурге у самого генерал-губернатора (без разрешения евреям было запрещено жить в столице). Там Любовь Гаркави закончила Еленинский повивальный институт, стала принимать роды. В 1899 г. поступила в Женский медицинский институт (ныне 1-й мединститут Петербурга). Одновременно работала в нем сверхштатным сотрудником кафедры физиологии. В 1905 г. вышла замуж за инженера Давида Львовича Ландау и переехала с ним в Баку. После трех лет работы в пригороде Баку Балханах акушером Л.В. Ландау стала школьным врачом в Женской гимназии. В 1915—16 гг. она — врач-ординатор в военном лазарете в Баку. С сентября 1916 г. она преподавала в Еврейской гимназии, впервые открытой в Баку. Как сообщает Э.Рындина, после революции мать Ландау (ее бабушка) «преподавала физиологию, анатомию, фармакологию на Курсах сестер и красных фельдшеров при Всевобуче и Военной школе Азерб. Армии, в Средне-Медицинской школе Баку, Высшем институте народного образования, Азербайджанском Государственном университете, на рабфаке и в АзСельхозинституте… В то же время бабушка успевает заниматься научной и исследовательской работой» [Рындина, 2004, № 5]. Сохранились ее печатные труды: «Об иммунитете жабы к ее собственному яду» (Баку, 1930, совм. с С.Бабаяном), «Краткое руководство по экспериментальной фармакологии» (1927). После переезда родителей Ландау в Ленинград в начале 1930-х гг. Любовь Вениаминовна читала лекции в Женском Медицинском институте вплоть до своей кончины в мае 1941 г.
В гимназии, куда Лев поступил в свои 8 лет, он не имел себе равных по точным наукам, но ненавидел уроки по русскому языку и литературе. Несмотря на то, что мальчик с интересом читал русских классиков, он терпеть не мог писать сочинения. Однажды получил «кол» за сочинение по роману «Евгений Онегин». В сочинении не было ни одной орфографической ошибки, но гнев учителя вызвала фраза: «Татьяна была довольно скучной особой». Учитель пожаловался отцу. Произошло крупное объяснение с сыном. В этом разговоре рельефно проступает одна из главных черт характера Льва Ландау — его приверженность прямому выражению своих взглядов и отвращение к насилию — поэтому есть смысл привести основные фразы из разговора (по книге М.Бессараб):
