Приметил это заяц, Лесной Янка, и повадился волчат дразнить. Волчица уйдет, а заяц на порог заберется и давай орать:
— Дети, мать дома?
— Нет, — отвечают волчата.
— Эх, была б она дома, я б ей задал, я б ее отлупил!
С тем заяц и уходил. Вечером волчата матери рассказывают: так, мол, и так. Был, дескать, Лесной Янка, выспрашивал — дома ли мать? Сказал — жаль, что нету, а не то отлупил бы ее. А волчица в ответ: — Пусть себе ходит Янка, все одно ко мне в лапы попадет.
На другой день — только волчица из дому — Лесной Янка тут как тут.
— Дети, мать дома?
— Нет, в лес ушла.
— Ах, чтоб ее! Была бы дома, я б ей задал, я б ее отлупил!
Вечером волчата опять все матери рассказали.
На третий день мать из дому не ушла, за печкой притаилась. Приходит заяц, скок на крыльцо и орет:
— Дети, мать дома?
А волчата все в один голос:
— Дома, дома! Сейчас тебя в клочья разорвет.
Заяц прыг за дверь — и давай бог ноги. Волчица — следом. Видит заяц, что не спастись ему, бедняге, — подбежал к двум сросшимся деревьям, да в щель между ними и проскочил. А волчица в щели-то и застряла: ни вперед, ни назад. Увидал это заяц, вскочил волчице на спину и ну ее бить, ну ее лупить!
Наконец волчица вырвалась. Заяц пустился удирать, бежит, бежит, видит — потухший костер. Взял да и вывалялся весь в золе: дескать, все одно пропадать! Так пусть волчица его грязным лопает, коль ей охота.
Подбегает волчица. Не признала она зайца и говорит:
— Здравствуй, батюшка-хорек. Не видал ли ты Янки Лесного?
А заяц голос изменил и отвечает:
— Не того ли, что тебя между деревьями лупил?
Застыдилась волчица и убежала. Так и остался заяц в живых.
Ежик и заяц
Вдоль опушки был прорыт глубокий ров. Встал один ежик на одном конце, другой — на другом. И говорит ежик зайцу:
— Послушай-ка, заяц. Ты вот все хвастаешь: я, мол, бегун, я, мол, скороход… А я тебя обогнать надумал.
— Что ты, что ты!.. Не поверю ни за что, хоть усы выдирай.
— Чего там верить или не верить. Бежим взапуски: коли ты меня обгонишь — вырви десять волосков из моей шубки. А коль я тебя обскачу — десять волосков из твоих усов вырву. Идет? Согласен?
— Разумеется. Только жаль мне твоей шубки.
— А мне — твоих усов… Ты, верно, зайка, поверху пойдешь? А я так — низом…
Ладно. Заяц понесся, как вихрь, и впопыхах даже не оглянулся, бежит за ним еж или нет. Примчался заяц на другой конец рва, ан — еж уже тут как тут!
— Слышь, где это ты застрял? Я чуть не замерз, тебя дожидаючись.
— Нет, нет, ежик! Тут что-то не так, бежим обратно.
— Ладно, бежим.
Заяц понесся вихрем. Но на том конце еж дожидается.
— Слушай, ты что это меня морозишь? Отдавай усы.
— Нет, нет, нет… Ежик! Еще только разок, а там будь что будет.
Помчался заяц вихрем. А на том конце еж дожидается.
— Слышь, отдавай усы, хватит шутки шутить.
Делать нечего, пришлось отдать.
Еж вырвал у зайца из усов десять волосков, пять братцу нацепил, пять — себе. С той поры у всех ежей над губой эдакие заячьи усики растут.
Кто трусливее зайца
И запетлял он на озеро с жизнью кончать.
А на берегу лягушки сидят да так же, как заяц, боязливо оглядываются: не замышляет ли кто на них напасть? Увидали они зайца, всполошились: что, мол, это за чудовище? И одна за другой в воду — плюх! Увидал заяц, как лягушки от него удирают, и не стал в воду бросаться.
— Ого, браток, — воскликнул он, не помня себя от радости. — Все они одного меня испугались!.. Чего же мне горевать? У лягушек-то, видно, доля еще потяжелее моей: целая гурьба одного зайца испугалась.
Захохотал заяц на радостях, да так, что у него губа лопнула.
С той поры у зайца губа раздвоенная. Но долю свою он больше не клянет и рук на себя накладывать не думает.
Заяц и его друзья
— Куда идешь? — спросил зайка. — Садись-ка лучше ко мне в тележку, поедем вместе.
— Ладно, — ответила штопальная игла, села в тележку, и покатили они вдвоем.
Ехали-ехали, повстречали булавку. Заяц и спрашивает:
— Куда идешь? Садись-ка лучше в мою тележку.
Послушалась булавка. Продолжают путь втроем. Еще им иголка повстречалась, потом уголек, а напоследок — утка.
Ехали попутчики, ехали, добрались до опушки, а там домик стоит. Зашли, а в доме ни души. Пристроились они, где кому удобней: утка в кадку с водой залезла, что подле двери стоит, штопальная игла воткнулась в постель, иголка — в подушку, булавка — в полотенце, а уголек на стул вскочил.
Вскоре вернулся домой хозяин, а был он злой разбойник. Стал он в кадке руки мыть, а утка ударила крыльями и залила ему водой глаза. Тот к полотенцу, а булавка его в лицо колет. Сел разбойник на стул — уголек его обжег.
Полез разбойник от боли в постель, а там штопальная игла его колоть принялась.
Разбойник со страху бросился наутек. Тут с крыши сорвался камень, упал разбойнику на голову и убил его.
Так-то зайка и его друзья выжили разбойника из дому, и сами зажили в согласии.
Как мороз с зайцем об заклад бились
— Нет, не заморозишь! Мороз — свое, а заяц не сдается. Спорили они, спорили, чуть до драки дело не дошло. Тут мороз и говорит:
— Давай, заяц, об заклад биться.
Согласился заяц. Побились они об заклад.
Мороз — ну морозить вовсю! А заяц по снегу катается да покрикивает:
— А барину тепло! А барину жарко!
Думает мороз: «Ишь ты, ну и крепок зайчишка!» И морозит изо всех сил. Так холодно стало, что у зайца глаза на лоб повылезли. Но он знай себе приговаривает:
— А барину тепло! А барину жарко!
Устал мороз морозить, а заяц все катается по снегу и не замерзает.
— Тебя не проймешь, — сказал мороз и перестал морозить.
С той поры зайцы зимой не замерзают, только лупоглазыми они навсегда остались.
