Все сразу увидали, что повар-то обманщик, и тут же казнили его, а дурака обвенчали с королевной.

— Вы, шестеро, ступайте из дому сами свой хлеб зарабатывать, мне вас всех не прокормить, одного дурака при доме оставлю.

Да не по душе пришлось это дураку. Он и говорит:

— На что они, шестеро, без меня годятся? Коли с ними не пойду — добра не будет!

— Ладно, ступайте все семеро! — решил отец. Вот и пошли они. Идут, идут, повстречали важного барина. Заводит барин с ними такой разговор:

— А не пошли бы вы, молодцы, ко мне в работники?

— Отчего же нет? Для того мы и ходим по свету, чтобы работу сыскать.

Ладно. Тут вынул барин бумажку, написал на ней что-то и говорит: — Ступайте по этой тропке, по ту сторону леса усадьба будет, там жене моей записку отдайте и скажите, что нанял вас работниками. Только никому другому эту записку не показывайте!

И важный барин пошел своей дорогой. А братья давай смекать: — Поди знай, что в этой записке написано! Экая досада, никто из нас грамоты не разумеет!

— Чего? — воскликнул дурак, — кто сказал — никто не разумеет? Давайте сюда — коли надо, так и десять раз прочитаю!

Отдали они ему записку.

— Ну вот! Не я ли говорил, что без меня вам не обойтись? Глядите, что в этой записке. Написано тут, чтобы в усадьбе нас всех убили, а который писал, тот никакой не барин, а черт! Видите, как бы вы без меня впросак угодили!

— Вот те на! — поразинули братья рты, — что ж теперь делать?

— Что делать? А вот что: эту записку порвем, и в другой я напишу, что приказывает черт своей хозяйке дать нам по торбе денег и семь коней, да коней добрых; поедем верхом — на мир поглядим!

Ладно. Так и сделали. Чертова хозяйка дивилась, дивилась, с чего это взбрело черту в голову свое добро расточать, но раз написано — надо дать. Вот насыпала она семь торб золота, отдала их и тогда стала коней выводить. Шесть коней были статные, горячие, а седьмой — так себе, кляча. Кто ее возьмет? Никто не отзывается. И что вы думаете? Всучили-таки умные братья тощую кобыленку дураку. А дурак махнул рукой: ладно уж, обойдусь!

Понятно, другие братья на своих жеребцах вихрем умчались, а дурачок, бедняжка, плетется еле-еле. Их уже и след простыл, а дурачок все еще на лесной опушке топчется.

Меж тем черт явился на свою усадьбу и первым делом спрашивает:

— Семерых братьев убили?

— Нет, не убили! Ведь было в записке сказано — золота дать, коней дать — с какой же стати убивать?

Услышав такое, черт едва не рехнулся, на коня своего вскочил, пустился за братьями вдогонку.

Трусит дурачок по лесной опушке, вдруг слышит: раздался позади топот оглушительный. Посмотрел: черт на своем жеребце скачет. Что делать? Задрожал с перепугу. А кобыла успокаивает: «Ничего, ничего, лишь бы умные братья свою шкуру уберегли; мы в чаще лесной затаимся. Черт на быстром скаку мимо пронесется, ему и в голову не придет разыскивать нас так близко от усадьбы».

Ладно. Притаились они оба, стоят пригнувшись, а черт на полном скаку и промчался мимо. Однако на этот раз братьям посчастливилось: они уже свернули в другую усадьбу и нанялись работниками.

Вскоре едет черт обратно не солоно хлебавши и даже позеленел от злости, что догнать не удалось. Когда черт скрылся, дурачок на своей кобыленке затрусил вперед помаленьку.

То ли на третий день, то ли еще позднее, в усадьбу, где батрачили братья, заявился и дурак на своей кляче. Тоже нанялся работником. Но на другой день дурак приглянулся барину, взял он его к себе в слуги. Гложет братьев зависть. И что думаете? Порешили озорники наговорить барину на дурака, чтобы послал он его на чертову усадьбу за золотой птичкой, дескать, тот давно хвастает украсть ее при случае.

А барину какая печаль? Послал. Видит дурак, что попал как кур во щи — коли на усадьбу явится, черт слопает его как ягодку. Льет дурачок слезы горькие. Тут кобылка его и спрашивает:

— Что за беда?

— Так, мол, и так! — поведал ей дурак свое горе.

— Да пусть братья врут! Не горюй, садись на меня верхом, раздобуду я птичку!

Так оно и было. Дурак на лесной опушке обождал, а кобылка — как она ухитрилась — дело ее, — принесла птичку. Приехал к барину. Обнял барин дурака: — Ну и молодец!

От этого братьям еще горше на сердце стало. И вот малость погодя снова додумались: хвастал, мол, дурак украсть с чертовой усадьбы и клетку от золотой птички, только бы его послали за ней!

А барину что? Послал. Плачет дурак и опять кобыле своей жалуется.

— Не горюй, пусть братья врут! Садись на меня верхом, уж раздобуду я и клетку!

Так оно и было. Дурак на лесной опушке обождал, а кляча — как ухитрилась — дело ее, — принесла ему клетку. Приехал к барину. Барин обнимает дурака: — Ну и молодец ты!

Теперь братьев еще пуще зависть донимает. И вот малость погодя снова додумались: хвастал, мол, дурак с чертовой усадьбы самого черта украсть, только бы его послали за ним!

А барину что? Послал. Плачет дурак и опять жалуется своей кобыле.

— Не горюй, пусть братья врут! Только попроси у барина гроб, и чтобы он двумя крепкими железными обручами окован был, поедем за чертом!

Дурак попросил у барина такой гроб, барин дал, не стал упираться.

На другой день притащила кобыла гроб к черту. Выскакивает черт: кого еще принесло?

— С неба я! — толкует ему дурак, — в этом гробу есть для тебя душа человеческая, только придется тебе лечь примериться, не короток ли гроб?

Черт, заслышав про этакую радость, тут же в гроб — шлеп! А дурак хлоп! — гроб сверху крышкой накрыл и железные обручи накидывает на один конец, на другой конец. Черт внутри брыкается как бешеный, да толку чуть — волочет кобыла гроб к барину. Выходит барин навстречу:

— Ну и молодец же ты, дурак! Кидай этого черта вместе с гробом в пруд, пусть тонет! А тебе с этого дня работать больше не надо, ешь на здоровье мой хлеб задаром!

От этого братьям еще горше на сердце стало. И вот малость погодя нашептывают они барину: дурак, мол, сказал — не сидится ему без дела, дескать, может он, коли ему дозволят, всех зайцев скликать вместе.

А барину что? Пускай кличет, не худо бы взглянуть. Заходит дурак к кобыле и снова в слезы.

— Не горюй, пусть братья врут! Спроси только у барина две дудочки: одну золотую, одну алмазную; заиграй на лугу в золотую дудочку — тотчас зайцы сбегутся. А если кто придет покупать зайцев — продай, не противься, только не позволяй их в дом заносить. Заиграй на алмазной дудочке — прибегут зайцы обратно.

Ладно. Заходит дурак к барину: пусть, мол, даст ему такие дудочки, какие надо, тогда скличет зайцев. Барин дал. Пошел дурак на луг и заиграл. И вот чудо! как заиграл на золотой дудочке — повалили зайцы тучей, он и давай их пасти. Тут выходит единственная дочь барина к заячьему пастуху и давай торговать зайца. Ладно! Продал дурак ей зайца, да за большие деньги. Взяла барынька молодая одного зайца, завернула в тряпицу и пошла домой. Только она к воротам — дурак возьми да и заиграй на алмазной дуде: выскочил заяц из тряпицы и что было духу назад.

Немного погодя приходит сам барин купить зайца:

— Сколько, дурак, хочешь за него?

— Да мне-то ничего и не надо! Отрежь кусок от той падали, что около пруда лежит, и съешь, вот и вся плата.

Ладно. Отрезал барин кусочек падали и съел; отдал ему дурак зайца. Только барин к воротам — дурак возьми и заиграй на алмазной дуде: заяц назад прибежал.

Снова зависть разбирает умных братьев: хоть ты лопни — никак не насолить дураку.