Натужно постанывая, рядом со мной села воительница.

— Вряд ли они портировались прямо в Вышеград…

— Тогда куда?

— Не знаю… — тихо ответила Магда. — Но точно за пределы Стоозерья, потому в этих местах у белоризцев нет обителей… — и вдруг ткнула рукой в сторону полузатопленного корабля. — Смотри…

Я тоже успел заметить какое-то движение в провале изуродованной судовой надстройки.

— Выходи…

Никто не ответил.

— Выходи, сказал. Не трону.

— Поклянись, Старшими! — пискнул из рубки совсем мальчишечий голос.

— Даю свое слово. Этого хватит. Иначе…

— Выхожу, выхожу… — по пояс в воде, из надстройки на палубу выбрался совсем молодой парнишка в рыбацкой вязанной шапочке. Он непрерывно вытирал нос рукавом своей войлочной курточки и весь трясся, словно стоял голышом на сильном морозе.

— Кто ты?

— Л-лекса… — звонко стуча зубами отрапортовал мальчишка. — Матрос… значитца… на «Силе ветра». Был…

— Чей корабль?

— Дык… Федоса Бурша, купца из Вышеграда… наш и «Роза Фагории» — паренек показал пальцем на торчащую из воды обломанную мачту и злорадно добавил: — Были… Нас того… синодские зафрахтовали, значитца, чтобы доставили сюдой, а тутой вона что… Сначала нежить… а дальше как закрутило… «Розу» так вообще вздернуло над водой саженей эдак на сотню, а потом как трахнуло… Ну а потом ты всех… того…

Он хлюпнул носом и замолчал.

— Видел все, значит?

— Не-а… — парнишка согласно кивнул, а потом зажал себе обеими руками рот.

— Не бойся, — ласково проговорила воительница. — Расскажи, может слышал от белоризцев чего? Нам надо знать, куда они отправились…

— Не ведаю… — Лекса отчаянно замотал головой и тут же принялся сбивчиво рассказывать. — Когда вернулись да увидели, что кораблям крышка пришла, чегой-то бормотали… мол… до Вышеграда не достанет… мол, сильно смущаются передельные… зефиры…

— Возмущение эфира, — перевела псица. — В Стоозерье всегда так. Портация на большие расстояния здесь очень опасна. Да и на короткие, тоже. Поэтому синодские приплыли сюда на корабле, а не через портал.

— Вот-вот! — радостно подтвердил Лекса. — Точь-в-точь толковали. А тот, что с длинной палкой… мол, давай тогда в Бор… Боров…

— Боровицкую Падь? — с тревогой в голосе подсказала Магда.

— Истинно милсдарыня! — мальчик торжественно осенил себя знаком Старших Сестер. — Вы, милсдарыня, как сами… того, здесь были… Так и сказал, тама, мол, есть сильный маяк, мол, точно попаду… Оттуда, мол, уже видно будет, либо зефиры угомонятся, либо еще чевой-то… Но другие спорились с ним… все хотели добыть лодку али баркас какой и идти рекой… Ну а дальше вы, милсдарь, пришли… и тогой…

Я посмотрел на воительницу.

— Где эта Падь?

— Сравнительно недалеко, в полусотне верст отсюда. Но…

— Что, но?

— Там…

Она недоговорила. У нас за спинами раздался женский визгливый голос.

— Побили! Как есть, спасителей наших побили, святотатцы…

Я обернулся.

— Я видела, видела!!! — истошно голосила неизвестно откуда взявшаяся в порту дородная женщина в разорванном и испачканном блевотиной платье.

Рядом с ней уже собралось с десяток непонятно каким образом уцелевших горожан, столько же городских стражников и еще несколько хорошо вооруженных здоровяков довольно угрожающей внешности, которые окружали тройку богато одетых пожилых мужчин. Люди испуганно переводили взгляды с трупов на нас с Магдой и все громче роптали. Особо приветливыми их лица я бы не назвал.

— Как это понимать? — вперед выступил дородный мордатый старик в богатом румийском колете.

— Маркус Делан, по прозвищу «Кулак», — шепнула мне псица. — Глава клана «Родичи», с ним Барт Кучай и Силантий Бобух, соответственно, возглавляющие «Сынов» и «Детей». Отцы города… чтоб им попрыщило… отсиделись где-то… С головой мужики, но…

— К тебе обращаюсь, Магда! — рыкнул старик. — В чем дело?

— Это он, а не синодские, убил Хозяина костей… — псица встала и показала на меня. — Я тому свидетельница.

— Остерегись лгать, кабатчица!

— Мое слово ты знаешь, Маркус! — в голосе воительницы звякнул металл. — Горан — Ловчий — и это он сделал свою работу.

— Хорошо, пусть так… — старик недовольно поморщился. — Что вы не поделили с Синодом?

— Ты уверен, что хочешь знать? — тихо спросила псица. — Это дела Капитула и Синода, но не твои.

— Меня касается все, что происходит на этой земле! — рявкнул Маркус. — Плевать я хотел на Капитул и Синод. Пусть рвут себе глотки, но не в моем городе. Ты то каким место замазана, Магда? Впрочем, неважно. Валите отсюда оба и поживее. Или я прикажу вышвырнуть вас силой…

Его охрана и городская стража сразу ощетинилась клинками.

— Подумай, Маркус… — спокойно сказала Магда. — Сначала ловчий убил Гарма Злого и всех его чудовищ. Потом перебил Псов Божьих и белоризцев. Сам, я почти не помогала. И ты угрожаешь ему? Не иначе совсем худ умом сделался…

Горожане разом отшатнулись назад.

— Не надо, Магда… — я встал. — Я уйду. В какой стороне Боровицкая падь?

— И я с тобой. Здесь мне места теперь нет, — воительница крепко взяла меня за локоть. — Но не сразу. Маркус, ты никак не хочешь отблагодарить ловчего за спасение? И тебе придется выкупить мою корчму… Придется, я сказала…

В дальнейших переговорах я не участвовал. Сел обратно на ящик и просто смотрел на воду.

Отдать девочек на растерзание Синоду я просто не смогу. Сначала абсолютно чужие, а они мне стали как родные дочери. Уж не знаю почему. Да и не собираюсь разбираться. Пусть все остается как есть. Боровицкая Падь? Ну что же, если понадобится, я переверну там все с ног на голову. Не успею, тогда буду идти за белоризцами до самого Вышеграда. Даже если весь Синод будет пытается мне помешать. Да, как я говорил, каждый выбирает свой урок сам. Я его уже выбрал.

Магда?.. Хочет — пусть идет. Противится не буду. Ее жизнь, ей и решать.

Помимо отличных боевых навыков, у бывшей псицы божьей еще оказался настоящий коммерческий талант, и она выбила из отцов города абсолютно все, что и запрашивала.

Они выкупили у нее харчевню, а мне заплатили две сотни золотых румийских золотых дукатов. Помимо того, где-то нашли вполне приличный парусный баркас и снабдили провизией.

В общем, сделали все, чтобы побыстрей от нас избавиться.

Но мы и не стали заставлять себя ждать и вечером отчалили из Чернограда.

Серединные земли. Стоозерье. Река Лихва.

20 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестер. Ночь.

Ночевать мы остановились на небольшом каменистом островке почти посередине реки. Все его берега были усеяны скалами, а посередине обнаружилась полянка с рощицей из орешника и небольшой ручеек. Воительница сказала, что здесь должно быть безопасно — я не стал сомневаться и полностью положился на нее. К тому же стремительно смеркалось, а более подходящего места для ночевки пока не предвиделось.

Сухого хвороста и плавника нашлось предостаточно, и очень скоро на полянке запылал костер. Псица занялась ужином, а я спустился к берегу. Чувствовал себя мерзко, словно извалялся в скотомогильнике — хотелось, как можно быстрей смыть с себя грязь и вонь мертвечины.

Сначала простирнул и замочил пропитавшуюся кровью одежду, а потом сам залез в реку и несколько раз с наслаждением окунулся с головой. Ледяная вода быстро привела в чувство, без остатка смыв все ужасы сегодняшнего дня.

Немного полежал в воде, затем тихо поругиваясь от боли принялся драить себя крупным светлым песком. Открытых ран не было, всего несколько царапин и ссадин, зато ушибов в достатке — все тело ломило, словно его пропустили через наковальню

Очень скоро повеяло вкусным запахом еды, а потом на берегу появилась воительница. Совершенно не смущаясь она разделась и тоже вошла в воду. Несмотря на легкую полноту, псица оказалась отлично сложена. Даже сумрак не смог скрыть длинные сильные ноги, тонкую талию и высокую красивую грудь. В свете отраженной от воды луны, ее смугловатая кожа казалась мраморной — а сама воительница походила на призрачную наяду.