Но он же зайдет через пять минут…

Нужно подготовиться!

Как только вхожу в квартиру, тут же проношусь ураганом по всем комнатам, наводя подобие порядка. Затем мчусь на кухню, проверяю всю посуду на чистоту, быстро разбираю покупки и лечу в спальню к шкафу… что надеть?! Или остаться в этом же? Но по дому я хожу в другой одежде… черт, та одежда — домашняя! Аййй! Встряхиваю волосами, в попытке придать им объем, затем взбиваю пальцами у корней, смотрю в зеркало, быстро стягиваю свитер — он слишком теплый для дома, — натягиваю футболку, ужасаюсь тому, насколько неформально все это смотрится, в купе с рваными джинсами и распущенными волосами, хочу переодеться, но слышу звонок в дверь, психую! Стягиваю футболку, быстро выбираю легкую полупрозрачную кофту с рукавами и надеваю поверх топа. Поправляю волосы и бегу к двери. Открываю.

— Привет, — произношу, глядя на Чону.

Слышу, как звучит мой собственный голос, и поражаюсь тому, насколько он меняется в присутствии этого молодого человека. Отступаю, пропуская его в квартиру. Смотрю, как он уверенно проходит на кухню, провожаю его взглядом… и ловлю себя на странном желании — чаще видеть его здесь.

Рядом с собой.

Когда Чону уверенно берет разделочную доску, нож и посуду, я решаю не мешать мастеру, а просто понаблюдать со стороны. Вновь…

Да-да, вся моя «помощь» снова сводится к принципу «не навреди шедевру». Но в этот раз я пытаюсь запомнить ингредиенты и последовательность их погружения в сотейник. Пока наблюдаю за работой красавца соседа, сама не замечаю, как на губах появляется улыбка — и лишь когда Чону ловит мой взгляд и улыбается в ответ, соображаю, что пялюсь на него, как идиотка, уже минут пятнадцать подряд…

— Ммм, — протягивает он, доставая из пакета какую-то азиатскую приправу (судя по иероглифам на упаковке), — it will be spicy…

Это слово ведь обозначает «остро»?

— It’s ok, — даю отмашку.

Когда еще появится шанс попробовать настоящую азиатскую кухню в домашних условиях?

Чону смотрит на меня заинтересованно, почему-то усмехается и добавляет приправу в готовящееся блюдо.

— Интересно, почему ты улыбаешься? — склонив голову, спрашиваю, не ожидая ответа.

Да и как он может ответить? Он же не понимает языка…

Сосед качает головой, продолжая готовить, а улыбка все не сходит с его губ…

— Ты вообще очень улыбчивый. И симпатичный, — вздохнув, добавляю, глядя на него.

Чону продолжает что-то нарезать, но его взгляд становится более напряженным. Или мне показалось?

Ну, да, скорее всего он напрягается из-за того, что не понимает — о чем я говорю.

— Не было бы этой пропасти между нами, я бы смогла расспросить, чем закончилась наша последняя встреча, — протягиваю и наливаю себе стакан сока, не слезая со стула, — и почему на твоем теле такие страшные синяки… Если это люди Лина… — замокаю, отпивая из стакана и глядя в окно.

Что бы я сделала, если бы узнала, что это — люди Лина?.. Подтягиваю ноги наверх, устраиваясь на стуле поудобнее.

Понятия не имею. Заявила бы на них! Или поехала бы к господину Кану и спросила, почему головорезы его сына бьют первых встречных!

Конечно, меня бы скорее всего выперли из здания, но я бы по крайней мере не чувствовала себя так погано, сидя здесь и бездействуя из-за отсутствия каких-либо прямых улик! Догадываться — это одно, а знать — совсем другое. Не могу же я взять Чону за руку, отвести к Лину и потыкать пальцем в его «телохранителей» с вопросом — это они тебя побили?.. К сожалению, моих знаний английского не хватит на такой подвиг. Ну, разве что я начну пантомиму разыгрывать, объясняя, чего от него хочу…

Блин, о чем я опять думаю?..

Отрываюсь от созерцания неба за окном, поворачиваю голову и встречаюсь глазами с Чону, стоящим передо мной.

Некоторое время мы смотрим друг на друга. А затем я протягиваю руку и приподнимаю край его свитера. Почему-то он мне это разрешает… смотрю на бинты, прикасаюсь рукой к теплой гладкой коже… даже не трачу время на размышления о том, насколько это этично или не этично. Я беспокоюсь о нем, и отдаю себе в этом отчет.

Чону перехватывает мою ладонь и отводит от своего тела, второй рукой возвращая свитер на место.

— Я волнуюсь, — произношу, поднимая на него взгляд.

Чону ничего не отвечает. Продолжает держать мою ладонь в своей руке. А затем поднимает ее, вынуждая меня невольно потянуться следом, и мягко целует, чуть склонив голову.

Сердце вновь начинает стучать быстрее.

Зачем он это сделал? Это у них там (в Корее) в порядке вещей?.. Такой своеобразный жест дружелюбия из правил хорошего тона?

Боже, ну, что за мысли?..

Но хуже всего то, что я отчетливо понимаю, что хочу ощутить его губы не на своей ладони… а на своих губах.

И это желание в какой-то момент становится просто невыносимым…

Но Чону уже выпускает мою ладонь из своей руки и отходит к плите. М-да… кажется, кое-кому нужно проветрить мозг и привести мысли в порядок.

Вообще, идея неплохая: сегодня отличный день, к тому же воскресенье! И я не помню, чтобы я где-то гуляла просто так — уже года три точно…

Можно позвонить Динь-динь и вытащить ее на улицу!

Поднимаю взгляд и смотрю на спину соседа, творящего очередной мясной шедевр на моей скромной кухне.

А, может, предложить Чону прогуляться вдвоем?.. Он вроде тоже свободен. К тому же я смогу отплатить ему за его доброту — сводив на набережную и устроив мини экскурсию по красивым местам нашего города!

Начинаю рыться в телефоне: rym-переводчик помогает мне отыскать нужные слова, и вот я уже стою рядом с соседом и показываю ему на экран своего сотового, где корейскими иероглифами написано (я надеюсь) «Может, прогуляемся после обеда?». Если там написано что-то другое… то rym-переводчик будет наказан. Но хочется верить, что он меня не подвел.

— О? — сосед поворачивается ко мне и чуть приподнимает брови, глядя на иероглифы.

— Не пойми неправильно… просто… сегодня такой день, когда хочется выбраться из квартиры, и я могла бы показать тебе город… — начинаю оправдываться на русском, опуская взгляд в пол, а когда вновь его поднимаю, успеваю заметить тень улыбки на губах красавца-соседа, — ты иногда прям как Мона Лиза, — замечаю вслух.

— Мона Лиза? — повторяет за мной Чону.

— У тебя такая улыбка загадочная… и я все никак не могу понять, чему ты там все улыбаешься? Каким таким своим мыслям?.. — глядя на него, отвечаю я.

Сосед смотрит на меня в ответ, но ничего не говорит — что не странно. Он же ни слова не понял. Пора мне избавляться от привычки разговаривать с ним на русском: это, конечно, очень удобно, но вряд ли сильно нравится собеседнику. Вот я бы напрягалась от того, что человек разговаривает со мной на незнакомом мне языке. Но Чону… у него какое-то вселенское терпение: он позволяет мне трогать себя, задирать его одежду, общаться с ним на русском и периодически заводить его в свою квартиру.

Не человек — а подарок в шикарной упаковке!

Однако, его молчание вынуждает меня задуматься о своем поведении. Может, он совсем не хочет тратить свое свободное время на меня? С чего я так ему навязываюсь? Это может быть воспринято неправильно…

— Ок, — неожиданно кивает сосед.

— Да? — удивленно переспрашиваю, а потом не выдерживаю и улыбаюсь, — Тебе понравится! О!.. — начинаю вбивать новый текст в переводчик и показываю Чону.

Тот вновь кивает с доброжелательной улыбкой и подает мне вкуснятинку на деревянной лопатке. Пробую мясной соус… и прикрываю глаза от удовольствия. Кажется, я вновь наберу вес на этой неделе. Потому что есть его шедевры маленькими порциями практически невозможно: и глаза, и живот немедленно требуют добавки.

— Рядом с тобой я растолстею, — усмехаюсь вслух и отхожу от плиты.

Где-то я слышала, что корейцам нравятся худенькие миниатюрные девушки весом до пятидесяти килограмм. Пока что я подхожу под описание… надеюсь его желание накормить меня не выйдет мне боком? Кстати, вот тоже интересно: он уже второй раз готовит для меня еду… ему нравится сам процесс готовки (не важно — где) или это связано с чем-то другим?..