Сейчас «Гадюки» вырывались из пусковых труб, уносясь навстречу приближающимся ракетам, и Диллинджер неприятно ухмыльнулся. Он мог держать пари, что хевы никогда не видели ЛАКи, уничтожающие ракеты на таком расстоянии!

— Вы были правы, мэм, — сказал деКастро. — Они действительно используют эти штуки и в качестве противоракет.

— Разумно, — едва ли не рассеянно ответила Белльфойль, изучая дисплей. — Из зарегистрированных адмиралом Бичем на Гастоне сигнатур достаточно ясно, что у них, в конце концов, практически те же корпуса и двигатели.

— И с точки зрения снабжения боеприпасами это тоже разумное решение, — согласился Эриксон, а затем оскалился. — Конечно, иногда даже самые разумные решения могут выйти вам боком.

— Особенно если кто-нибудь этому поможет, — с напряжением добавил деКастро, отвечая на усмешку.

— Тактики, — внезапно произнёс Оверстейген. — Зафиксированные нами около планеты подвески стреляли?

— Сэр? — удивлённо подала голос лейтенант-коммандер Гор. Ей потребовались доля секунды, чтобы оторваться от борьбы с приближающимися ракетами, поскольку «Ника» подрагивала от ровной вибрации запусков противоракет. Первая волна «Гадюк» отряда «Кинжал» начала пробивать дыры в хевенитском залпе, а её собственная секция ПРО работала с полным напряжением сил, анализируя структуру РЭБ приближающихся ракет. Но затем она бросила взгляд на вспомогательный дисплей и Оверстейген увидел, как она выпрямилась в кресле, осознав увиденное.

— Нет, сэр, — сказала она, поворачивая голову, чтобы видеть Оверстейгена. — Ни одна ракета этого залпа не запущена с орбиты Веспасиана!

— Так я и думал, — мрачно отозвался Оверстейген. — Связь, соедините меня с Кинжалом Один.

— Сэр, — сказала лейтенант Патисон, — вас экстренно вызывает адмирал Хенке.

— Давайте ее сюда — и дайте мне Кинжал Один.

— Есть, сэр.

На мониторе Оверстейгена появилось возбуждённое лицо Мишель Хенке.

— Майкл, я смотрю на плотность залпа и…

— И она слишком низка, — перебил Оверстейген. — Мы только что получили подтверждение, что околопланетные платформы не выпустили не единой ракеты. — В углу его дисплея появилось окно с лицом Криспуса Диллинджера. — А сейчас я должен заняться делами, — сказал Оверстейген адмиралу и нажал кнопку, переместившую Диллинджера в центр экрана.

— Да, сэр? — осведомился Диллинджер.

— В их атаке есть нечто странное, — быстро произнёс Оверстейген. — Они используют только часть всех имеющихся ракет — и всё, что они реально выпустили, выпущено издали, что должно снизить точность попадания.

— Сэр? — Диллинджер выглядел озадаченным и Оверстейген нетерпеливо потряс головой.

— Они пытаются отвлечь нас, и, очень вероятно, соблазнить на расход противоракет перед настоящей атакой.

— Но…

— Тут не дискуссионный клуб, коммандер, — оборвал его Оверстейген. — Прекратите противоракетную оборону моего дивизиона — немедленно!

Криспус Диллинджер почти с недоверием смотрел на лицо на своём коммуникационном экране. Этот человек, должно быть, безумец! На каждый из его кораблей неслась почти тысяча ракет, а он хотел, чтобы Диллинджер прекратил прикрывать их?!

Однако…

— Всем Кинжалам, — резко сказал он, — Говорит Кинжал Один. Прекратить «Мухобойку». Повторяю, прекратить «Мухобойку». Выполняем план противоракетной обороны «Альфа».

— Да, было здорово, пока это продолжалось, — заметила Дженнифер Белльфойль, когда извергавшийся «Катанами» поток противоракет резко превратился в тоненькую струйку. Она взглянула на Эриксона. — Какова оценка их расхода, Леонардо?

— Предполагая, что у них примерно та же ёмкость погребов, что и у ракетных ЛАКов манти, которые мы смогли изучить после «Удара молнии», и что эти штуки имеют практически те же самые размеры, что и противоракеты манти, то они должны были израсходовать по меньшей мере пятьдесят процентов боекомплекта, мэм. Может быть и все шестьдесят, если они потратили часть объёмов и масс ещё и на дополнительные лазерные кластеры ПРО.

— Однако они уничтожили при этом значительное число наших ракет, — заметил деКастро. — Их процент попаданий почти вдвое больше, чем был бы у «Скимитеров», даже на намного более коротких дистанциях.

— Верно. — кивнула Белльфойль. — С другой стороны, их меньше пятидесяти, и, если Леонардо прав, ракет у них осталось немного.

Она ещё секунду или две вглядывалась в дисплей, затем вновь резко кивнула.

— Приступайте ко второй фазе, Леонардо.

КЕВ «Ника» рывками крутилась под сыплющимся на неё и её собрата по дивизиону градом ракет.

«Катаны» существенно его проредили, прежде чем Оверстейген приказал им выйти из игры. Из тысячи девятисот выпущенных ЛАКи уничтожили семьсот ракет. Противоракеты линейных крейсеров уничтожили двести шестьдесят, а ещё около ста пятидесяти просто потеряли цели и ушли в никуда. Еще триста двадцать захватили выставленные «Никой» и «Гектором» приманки «Призрачного всадника», а ещё шестьдесят внезапно развернулись обратно к «Катанам» чтобы быть попросту растерзанными кластерами ПРО ЛАКов.

Однако оставалось четыреста семьдесят восемь ракет и, поскольку они уже миновали «Катан», линейные крейсера остались с ними один на один.

Оверстейген наблюдал за их подлётом, неподвижно сидя в кресле. Его сузившиеся глаза были крайне спокойны. Каждый из бортов «Ники» усеивали тридцать лазерных кластеров. Каждый из них превосходил по мощности всё равнее устанавливавшееся на мантикорских линейных крейсерах, с четырнадцатью излучателями в кластере, каждый из которых был способен стрелять раз в шестнадцать секунд. Это давало для всего кластера скорострельность один выстрел в 1,2 секунды, но это составляло всего лишь двадцать пять выстрелов в секунду на весь борт, а им противостояли МДР. Чтобы добраться до своих целей, МДР пролетели двадцать пять миллионов километров и их скорость теперь составляла 173 000 километров в секунду — пятьдесят восемь процентов скорости света — а удар они могли нанести с 30 000 километров.