— Мне очень неприятно вас беспокоить, мэм, однако я полагаю, что вы должны на это взглянуть.

Контр-адмирал Дженнифер Белльфойль, старший офицер Флота Республики в звёздной системе Шантильи обернулась к двери столового салона с сердитым видом, несмотря на все усилия сдержать себя.

— Что такое, Леонардо? — Она пыталась не выстреливать слова короткими злыми порциями, но это было выше её сил.

— Адмирал, мистер Белльфойль, прошу прощения за то, что прерываю ваш обед, но я полагаю, что дело срочное.

Коммандер Эриксон, операционист Белльфойль, протянул адмиралу планшет. Белльфойль сумела — почти — не вырвать его у него из рук и впилась в дисплей взглядом. Затем, внезапно, её сердитое выражение превратилось в нечто совершенно иное.

— Это подтверждено? — жёстко спросила она, поднимая на Эриксона глаза.

— Да, мэм. Я заставил Внешний Дозор перепроверить дважды, прежде чем побеспокоить вас. — Он смущённо улыбнулся. — Адмирал, я знаю, с каким нетерпением вы и ваша семья ожидали этой встречи. Мне действительно не хотелось тревожить вас этим вечером.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — чуть улыбнувшись, ответила Белльфойль. — По множеству причин. — Она ещё раз взглянула в планшет и положила его на стол. — Иван уже видел это сообщение?

— Да, мэм. И я также отправил копию в офис губернатора Себастьян.

— Благодарю вас. — На этот раз улыбка Белльфойль была теплее, хотя всё еще казалась вымученной и немного натянутой. — Я не думаю, что мы можем что-то сделать прямо сейчас. Если они допустят ошибку и мы их чётко засечём, я бы с удовольствием их прихлопнула. Тем не менее, я не собираюсь затаив дыхание выжидать этого и не хочу выдавать им то, что мы можем не выдавать. Так что передайте Ивану, чтобы он ввёл в действие план «Дым и Зеркала». Я хочу, чтобы все наши силы перешли в состояние немедленной готовности, однако никто не двигался, и чтобы платформы «Зеркальной Коробки» немедленно прекратили активность. Ещё я хочу, чтобы все наши малозаметные корабли, кроме эсминцев, вошли в режим маскировки и поддерживали его до тех пор, пока я не отдам другой приказ.

— Есть, мэм. Что-нибудь ещё?

— Не прямо сейчас, Леонардо. Спасибо.

Коммандер Эриксон улыбнулся, ещё раз кивнул головой адмиралу и её семье, и вышел.

— Дженнифер?

Командующий силами обороны системы Шантильи подняла взгляд. Она поняла, что погрузилась в то, что её мать имела обыкновение называть «глубоким раздумьем», но звук собственного имени резко вырвал её из этого состояния. Муж глядел на неё в терпеливом ожидании, несмотря на беспокойство, таившееся в глубине его карих глаз.

— Сожалею, Расс, — тихо произнесла она. — Знаю, что вы с детьми только что прибыли и я на самом деле с нетерпением ждала вашего приезда. Однако, похоже, манти не получили предупреждения о вашем визите.

Губы Рассела Белльфойля чуть дрогнули при её жалкой попытке пошутить, но их дети, Диана и Мэтью, даже не пытались скрыть беспокойство.

— Ты можешь рассказать нам об этом? — спросил Рассел. Его тон свидетельствовал, что он понял бы, если бы она не смогла и Дженнифер улыбнулась ему намного теплее, чем раньше, задаваясь в то же самое время вопросом, сколько других супругов смогли бы, находясь на его месте, искренне задать такой вопрос.

Рассел Белльфойль тридцать стандартных лет провёл в безнадёжной борьбе с «демократизированной» образовательной системой Законодателей. К счастью, он и его жена родились и выросли в системе Суарес, которая вошла в состав Народной Республики всего лишь за тридцать шесть лет до начала первой войны с Мантикорой. Так что, по крайней мере, ему не пришлось иметь дело с укоренившейся, всепроникающей бюрократией, как в местах подобных Новому Парижу. Местная бюрократия была достаточно слаба, чтобы он избежал неприятностей, на самом деле обучая чему-то своих учеников. И хотя он — как и его жена — ненавидел и презирал Народную Республику Роба Пьера и госбезопасность, но наконец-то он увидел, как идея о том, что школы должны учить, снова пускает корни.

Попутно он нашёл время и терпение жениться на офицере, находящемся на действительной службе, несмотря на всё неурядицы, привносимые военной карьерой в личную жизнь… и очень реальный риск, нависающий над спутником жизни офицера, так как госбезопасность Оскара Сен-Жюста, проводя в жизнь свою омерзительную политику «коллективной ответственности», расстреливала семьи целиком. Однако, не взирая ни на что, он сумел вырастить двух детей-подростков. Мать навещала их только изредка, но он сделал свое дело чертовски хорошо.

— Говорить не о чем… пока что, — ответила Дженнифер. — Внешний Дозор обнаружил на большом удалении от звезды нечто, возможно являющееся парой гипреследов. Это может оказаться пустышкой.

— Или разведывательными кораблями манти, вроде тех, о которых я читала в сообщениях о Гастоне и Гере, — напряжённо сказала Диана. В свои семнадцать она была старшей из детей Белльфойль, с такими же, как и у матери, тёмными волосами и серо-зелёными глазами. Она также получила резкий и нервный материнский характер, и сейчас Белльфойль пожалела, что дочь не унаследовала побольше отцовского хладнокровия.

— Да, — сказала Белльфойль так спокойно, как только была способна. — В сущности, я полагаю, что так оно и есть.

— Здесь? — С формальной точки зрения Мэтью ещё не вполне был тинэйджером. Одной из причин путешествия на Шантильи было празднование его тринадцатого дня рождения и сейчас он выглядел и говорил очень по-детски и испуганно. — Мам, манти летят сюда?

— Наверное, — повторила Белльфойль.

— Но…

— Хватит, Мэтт, — тихо произнёс Рассел. Мальчик посмотрел на него так, как будто не мог поверить, что отец может быть настолько безразличен к этому вопросу. Однако когда он увидел отцовские глаза, его рот закрылся с почти слышимым щелчком.

— Вот так-то лучше, — произнёс Рассел, протягивая руку, чтобы нежно взъерошить волосы сына. Так, как он обычно делал, когда Мэтью был намного младше. Затем он обратился к жене.

— Я знаю только то, что говорили в новостях, — сказал он ей. — Это настолько плохо, как мне кажется?